Елена Лисовская. Единство двух начал

18.07.2020 11:13 (Оновлено 18.07.2020 в 11:25)

Елена Лисовская относится к той плеяде молодых художников постсоветского пространства, которые осознанно отошли от слепого повиновения канонам классического академического образования. Интуитивно следуя внутреннему, словно от рождения заданному импульсу Елена сумела четко выйти на собственный уровень восприятия заложенной в ней потенции. Потенции быть художником. И порой ее уверенность в правильности выбранного пути восторгает.

Читайте также: Михаил Гуйда: «В Китае колоссальные тенденции развития»

Елене не присуща импульсивность и спонтанность, которые часто встречаются в современном искусстве. И хотя ее внутренний темперамент динамичен, однако сконцентрирован на процессах глубоко внутренних, скрытых от постороннего взгляда.

Елене одинаково чужды как внешняя красивость и бездумность изображения, так и незавершенность, недосказанность мысли. Она за единство двух начал – формы и содержания. Только в этом, по ее глубокому убеждению и сокрыты те таинственные нити, способные заставить зрителя мыслить, сочувствовать и сопереживать. И это сложно оспаривать, потому что ответную реакцию зрителя никто не отменял.

Елена Лисовская воспринимает себя линеарным художником. Поэтому закономерным становится ее отрешенность от цвета, который воспринимается лишним, мешающим восприятию картины, отвлекающим от основного и графичность мышления, которое распространяется не только на искусство. «Все окружающее пространство я воспринимаю графично. Даже самые обычные предметы вижу сквозь эту призму. Меньше деталей, больше формы – вот то, что меня по настоящему привлекает и вдохновляет».

Художница подчас воспринимается чересчур рациональной, даже аскетичной. Иногда кажется, что в ее работах отсутствует эмоция, всплеск, некое ожидаемо-обетованное откровение, способное тронуть зрителя. Строгость, граничащая с дерзостью – пожалуй вот тот главный конек, который увлекает и одновременно интригует, потому что за видимой чертой интуитивно угадывается НЕЧТО ИНОЕ.

Елена Лисовская тщательно продумывает каждый штрих. Она не любит случайностей и буквально выверяет каждую линию. По сделанности, ее небольшие графические листы могут смело соперничать с самыми сложными живописными техниками. Излюбленные материалы – карандаш, туш, шариковая ручка. Но если даже в руки попадает гуашь или масло – она неизменно будет следовать своей внутренней линеарности. Цвет же останется только фоном, декоративным обрамлением.

Одна из самых первых серьезных работ Елены Лисовской – серия причудливых картинок «Гойя или трудный путь познания». Сегодня можно только предполагать, чем так увлек всемирно известный маэстро XVIII века молодую, начинающую художницу XXI века. Может быть внутренним драматизмом восприятия мира, попытками его преобразить, сделать чище, справедливее?

Эта серия явилась дипломной работой художницы и вызвала немало дискуссий. Трагичная, во многом театральная интерпретация была тщательно выверена с текстами Фейхтвангера и выстроена в единый логичный ряд по нарастающей. Сложные объемные коллажи, которые создала Елена, их многоплановость, увлекая зрителя в изображаемую сцену, как бы приближают к сюжету, создавая иллюзию присутствия. Впрочем, у этой серии есть история. «Еще в детстве мне в руки попал альбом с офортами Гойи «Los Caprichos». И я пришла в ужас. Но тогда не смогла объяснить увиденное. И лишь со временем, прочитав роман Фейхтвангера сумела прочувствовать и понять, как думаю, великого художника, очень близко к истине». Работа над серией, а это 11 работ, длилась очень долго. Хотя это был внутренний процесс, который никак до поры до времени не проявлялся на бумаге. Впрочем, такое состояние творческого процесса для Елены – обычное явление. Прежде чем воплотить что-то в жизни, она долго и трепетно вынашивает это в голове, мыслях и чувствах. И лишь созрев окончательно, работа буквально выплескивается на бумаге. Так серия «Гойя или трудный путь познания» была нарисована всего за две недели, которым предшествовало два года напряженной внутренней работы.

«Венецианская серия» одна из тех, которые художник способен создавать всю жизнь. Яркая фееричная вереница приятных глазу картин расслабляет внешней беззаботностью, изысканностью, и даже грациозностью сюжетов, виртуозностью исполнения. Поэтому вначале можно и не рассмотреть их скрытой сущности и подтекста. Тема масок глубоко символична для художницы и не менее важна, чем прикосновение к творчеству великого Гойи. «Каждый носит маску и даже себе самому кажется тем, кем хочет быть, а не тем, кем является в действительности. Никто никого не знает, никто не знает себя» (Л. Фейхтвангер). Маски отыгрывают ключевую роль в этой серии и предстают сакральными символами художницы, несут основную смысловую нагрузку, являясь, однако, далеко не первостепенными героями. Возможно, в этой серии очень много от самой Елены, ее мироощущения, системы координат, жизненной позиции.

Не менее весомую часть творческого багажа Елены составляют портреты. Их ярко выраженная фотографичность временами настораживает. Впрочем, это для Елены принципиально – изображаемый человек должен быть похож сам на себя. И только потом художник может внести свое видение портретируемого, его характер, особенности и нюансы. «Глаза – вот то, над чем я работаю дольше и тщательнее всего. Общеизвестно, что глаза – это зеркало души. Но вот как это выявить и донести! Иногда я подолгу общаюсь, фотографирую, одним словом ищу тот единственный взгляд, выражение, которое и будет тем самым ключом, который поможет открыть внутреннюю сущность человека». Автопортреты художница – предмет особого внимания. Разные по настрою и техникам, они выступают свидетельством серьезного поиска художницы, ее внутренним камертоном.

«Быть художником – это судьба», так Елена характеризует свой собственный творческий путь, которому она хочет следовать неизменно и верно, не останавливаясь и не размениваясь на сотни мелких, малозначащих событий