Правда о смертности от коронавируса в России

18.05.2020 17:15

Андрей Илларионов, джерело: «LiveJournal»

Проводимая российскими властями эпидемическая политика оказывается не только исключительно жесткой, но и крайне неэффективной.

В соответствии с официальными данными реальная летальность от коронавирусной инфекции в России в апреле 2020 года составила 7,8%. Это на 32% ниже, чем в среднем в мире, но более чем вдвое выше, чем в странах с политикой обязательной иммунизации населения вакциной БЦЖ. Официальный российский показатель сопоставим с уровнями летальности в Финляндии, Сальвадоре, Японии, Пакистане, Словении, Замбии.

Вице-премьер российского правительства Татьяна Голикова в последние дни энергично привлекала общественное внимание к величине российского показателя летальности от коронавирусной инфекции. Она опровергла сообщения западных СМИ о занижении данных по смертности от коронавируса в РФ, отметив, что уровень смертности в РФ в 7,6 раза ниже, чем в мире в целом.

Это же соотношение — 7,6 раза — было воспроизведено в письме посла России Андрея Келина в адрес газеты Financial Times, опубликованном 15 мая на сайте газеты в ответ на статью о смертности от заболевания, вызываемого коронавирусом, в России: «уровень смертности по России в 7,6 раза ниже среднего показателя в мире».

Нетрудно видеть, что Голикова, а вслед за ней Келин и многие другие лица, воспроизведшие и воспроизводящие сейчас указанное соотношение, совершили несколько грубых подмен.

Во-первых, газеты Financial Times и New York Times, подвергшиеся в последние дни агрессивной критике со стороны российских государственных чиновников, посвятили свои материалы величине смертности в России — то есть абсолютному числу смертей (измеряется числом умерших за период). На материалы указанных газет о смертности Голикова ответила, приводя значения летальности — т. е. отношения числа умерших к числу заболевших (измеряется в процентах).

Во-вторых, соотношение «7,6 раза» является некорректным. Согласно данным сайта Worldometer, на 11 мая соотношение, о котором заявила Голикова, составляло не 7,6, а 7,4 раза. Именно такое соотношение — 7,4 раза — та же Голикова назвала 11 мая на совещании по санитарно-эпидемиологической обстановке в России в присутствии Владимира Путина:

«С декабря 2019 года в мире продолжается регистрация случаев новой коронавирусной инфекции. …доля летальных исходов к концу апреля выросла практически в 3,5 раза и составила по состоянию на 10 мая 2020 года 6,8 процента. …позволили иметь достаточно низкие показатели летальности в Российской Федерации, которые сегодня в 7,4 раза ниже, чем по миру в целом».

Соотношение значений летальности для всего мира и России по данным вышеуказанного сайта по состоянию на 11 мая 2020 года (6,8% и 0,9% соответственно) действительно составляло 7,4 раза.

Однако, и это в-третьих, указанное соотношение 7,4 раза, а также названное Голиковой значение летальности для мира в 6,8 процента относятся не к реальной летальности, а к т.н. текущей летальности на определенную дату. Иными словами, это отношение числа всех смертей на определенную дату к числу всех заболевших на ту же дату.

Это не очень корректный показатель. Если по итогам значительного периода времени, например, года, такой показатель может в целом верно отражать ситуацию, то при его использовании на относительно коротком периоде времени происходит существенное искажение фактической картины. Дело в том, что из-за длительного периода болезни часть летальных случаев у заболевших в анализируемом периоде фиксируется в последующем периоде. В силу различных траекторий развития эпидемии в разных странах международные сопоставления по этому показателю также не являются аккуратными.

Для того, чтобы получить адекватную картину реальной летальности, необходимо сравнивать число смертей в течение определенного периода со всем числом заболевших за то время, в течение которого заболели лица, скончавшиеся в течение анализируемого периода. Этот способ расчета использует подход, известный под названием процедуры Каплана-Мейера (ПКМ).

В упрощенном варианте ПКМ период времени, в течение которого оценивается число заболевших, сдвигается на более раннее время на отрезок времени, равный средней длительности болезни в случае летального исхода пациента. В ходе нынешней эпидемии в России средняя длительность болезни в случае летального исхода пациента составляет 19 дней.

По официальным данным в России от COVID-19 в течение апреля скончались 1063 человека. По официальным данным число заболевших COVID-19 в России с 12 марта по 11 апреля (период, смещенный на 19 дней от начала и конца апреля) составило 13 570 человек. Таким образом, реальная летальность (case-fatality ratio, CFR) от COVID-19 в России в апреле составила 7,8% (1063: 13 570 = 7,8%).

Рассчитанная таким же способом реальная летальность от COVID-19 во всем мире в апреле составила 11,5%, а в странах, проводивших и проводящих политику обязательной иммунизации всего населения вакциной БЦЖ — 3,8%. Таким образом, российский показатель реальной летальности от коронавируса оказывается на 32% ниже, чем в среднем в мире, но более чем вдвое выше, чем в группе стран, проводящих политику обязательной вакцинации БЦЖ, к которой относится и Россия.

Значения реальной летальности от коронавирусной инфекции, близкие к российскому уровню, имеются, в частности, в следующих странах:

Сальвадор — 7,6,
Замбия — 7,5,
Словения — 7,3,
Финляндия — 7,2,
Япония — 7,0,
Пакистан — 6,7.

В-четвертых, рассчитанная таким же образом реальная летальность от COVID-19 в Москве в апреле составила 7,2% (639: 8834 = 7,2%).

В-пятых, в своем известном заявлении Департамент здравоохранения Москвы допустил возможность отнесения всей дополнительной смертности в апреле к смертности именно от коронавируса: «…даже если отнести всю дополнительную смертность за апрель в Москве к коронавирусу, смертность от COVID-19 будет чуть больше 3%, что ниже официальной смертности в Нью-Йорке и Лондоне (10% и 23% соответственно). При этом, если произвести такой пересчет в этих городах, смертность в них составит 13% и 32% соответственно».

Таким образом, если всю дополнительную смертность за апрель в Москве отнести на счет коронавирусной инфекции (по данным Департамента здравоохранения Москвы это 1841 человек), то полный реальный уровень летальности в Москве в апреле 2020 года составит 20,8%.

В-шестых, прямое сравнение реальных уровней летальности от COVID-19 в России и Москве, с одной стороны, и Великобритании и США, Лондоне и Нью-Йорке, с другой стороны, некорректно. Прежде всего это связано с разной возрастной структурой населения этих стран, поскольку среди пожилых граждан уровень смертности от коронавирусной инфекции заметно выше, чем во всем населении. Удельный вес населения старше 65 лет в России составляет 14,7%, в США — 16,0%, в Великобритании — 18,0%.

Кроме того, в России, в отличие от указанных западных стран, все население в течение нескольких десятилетий подвергалось тотальной иммунизации вакциной БЦЖ. Как показывают международные сравнения, в тех странах, где проводилась обязательная вакцинация всего населения вакциной БЦЖ, летальность от COVID-19 в среднем в 2,2 раза ниже, чем в странах, не проводивших такую политику вакцинации (3,8 и 8,5% соответственно). Таким образом, за счет только одного фактора — обязательной иммунизации населения вакциной БЦЖ сравнительные уровни реальной летальности в России, с одной стороны, Великобритании и США, с другой, должны были бы различаться в 2,2 раза.

Реальная летальность от COVID-19 по официальным данным в апреле 2020 года в США составила 11,2%, в Великобритании — 32,1%.

Таким образом, с учетом факторов структуры населения и политики БЦЖ-вакцинации реальная летальность от коронавирусной инфекции в России (по официальным данным) оказывается более высокой, чем в США, и более низкой, чем в Великобритании.

Если же отнести данные о полной избыточной смертности в апреле на счет коронавируса (как допускает 6-й пункт выше процитированного заявления Департамента здравоохранения Москвы), то полная реальная летальность от COVID-19 в России оказывается выше не только американского, но и британского показателей.

В-седьмых, комментарии российских чиновников последнего времени, часто ссылающиеся на международные сопоставления, намекают на якобы более высокую эффективность эпидемической политики, осуществляемой в России, по сравнению с мерами, предпринимаемыми в других странах, в частности, в США и Великобритании. Такие намеки вызваны в лучшем случае неинформированностью указанных российских чиновников о реальном положении дел (если не намеренным его искажением).

Один из самых очевидных показателей успешности (или неудачи) проводимой противоэпидемической политики — это величина роста числа заболевших в стране в результате применения государственных ограничительных мер.

Специалисты Оксфордского университета разработали Индекс строгости ограничительной государственной политики (Stringency Index), измеряемый в пределах от 0 (отсутствие каких-либо ограничений) до 100 (тотальный контроль), и рассчитали его значения для более чем 150 стран мира.

В течение 40 дней после того, как Индекс строгости в указанных странах достиг значения 37 (рубеж, на котором ограничения начинают отчетливо ощущаться гражданами), число заболевших COVID-19 в Великобритании выросло в 34 раза, в США — в 317 раз, в России — в 802 раза.

В течение 50 дней после того, как Индекс строгости в указанных странах достиг значения 37, число заболевших в Великобритании выросло в 44 раза, в США — в 425 раз, в России — в 1671 раз.

В течение 45 дней после того, как Индекс строгости в ниже упомянутых странах достиг значения 80 (рубеж очень жестких ограничительных мер), число заболевших в Эстонии выросло в 3 раза, в Норвегии — в 6 раз, в Дании — в 11 раз, в Ирландии — в 13 раз, в Италии, Великобритании, Турции — в 19 раз, во Франции — в 22 раза, в Испании — в 26 раз, в России — в 137 раз. В США Индекс строгости никогда не достигал значения 80, его максимальное значение находилось на уровне 72 в течение 12 дней в середине апреля, затем оно было снижено.

Таким образом, проводимая российскими властями эпидемическая политика оказывается не только исключительно жесткой, но и крайне неэффективной.

12 мая Россия стала настоящей супердержавой, выйдя на второе место в мире. По данным сайта Worldometer, «большая пятерка» теперь выглядит так:

США — 1527 тыс. чел.
Россия — 290 тыс.
Испания — 277 тыс.
Великобритания — 243 тыс.
Бразилия — 241 тыс.

Еще одним проявлением чудовищной неэффективности проводимой в России противоэпидемической политики (точнее, успеха проэпидемической политики) стало опережение Россией Беларуси по показателю официальной смертности от COVID-19 на один миллион жителей. По данным на 16 мая, этот показатель в Беларуси составлял 16,8, в России — 17,4.

Итак, Беларусь, не предпринимавшая заметных ограничительных мер, теперь имеет относительную смертность (на миллион, на тысячу жителей) ниже, чем Россия, которая вот уже два месяца проводит жесткую политику. Только из одного этого сопоставления еще раз следует, что российские власти проводят не противоэпидемическую, а проэпидемическую политику.