Александр Храпачев на этюдах
Киевский живописец Александр Храпачев – один из тех художников, которые выбрали для себя путь пленерной живописи. Годы учебы в Академии подарили ему счастливую возможность общения с учителями – народными художниками Украины Василием Гуриным и Татьяной Голембиевской. Но для Александра основоопределяющим в творчестве является путь саморазвития и самосовершенствования, когда учителями становятся многие личности, а также события и акции. Метр крымского пейзажа, народный художник УССР Петр Столяренко, один из основателей крымской живописной школы, народный художник УССР Валентин Бернадский и другие повлияли на Храпачева, позволили отыскать те «живописные камертоны», которые помогают художнику безошибочно улавливать флюиды-настроения пейзажа, каждый раз по-новому видеть привычные глазу сюжеты. «Можно говорить, что в ряде случаев пленеристы похожи друг на друга и у них выработана единая схема видения пленерного пейзажа. Но каждый из этих художников является носителем традиций тех, у кого учился. И это только одна сторона вопроса. Уверен, что каждый художник продолжает учиться всю свою сознательную жизнь. Посмотрите на линии, проведенные в 30 и 60 лет. Они – разные».
Храпачев уверен, что трансформации происходят с ним непрерывно независимо от того, хочет он того или нет. «Пленеры, симпозиумы, групповые выставки – это те факторы, которые влияют на меня и помогают развиваться дальше. Без них – не было бы развития и понимания живописи», – считает Храпачев. – Все события, происходящие в моей жизни, помогают составлять формулу искусства». Художник не конкретизирует это понятие и лишь подчеркивает, что дать определение формуле искусства также сложно, как и определить в целом, что такое изобразительное искусство, чем оно является в жизни каждого отдельного человека. Хотя для социума, по его мнению, искусство является определяющим и каждая эпоха продуцирует создание своего искусства. «Нет искусства – нет эпохи. Искусство – это не просто красивая, и, в принципе, бесполезная, для поддержания жизнедеятельности человека, сфера. Искусство – это программа, диктатура власти, если хотите. Соцреализм, например, точно определяет и характеризует СССР, которого уже нет, а вот его отдельные произведения сохранились и очень показательно отображают эпоху, стиль, настрой в целом. Тоже можно говорить о Древней Греции или эпохе Возрождения».
Сегодня Александр Храпачев преподает в НАОМА (кафедра живописи) и считает, что преподавание активно влияет на его творчество и, возможно, без этого, он писал бы иначе. Александр подчеркивает, что работа с молодыми художниками (он акцентирует на том, что в Академии учатся именно молодые художники, а не студенты) предлагает уникальные модели формирования мира. «Я даю им некоторые знания. А они – открывают мне глаза на развитие современного искусства. И это при том, что каждые 3 года приходят абсолютно новые люди. И схем – как учить молодого художника – не существует. Тут уж каждый педагог сам ищет, импровизирует».
Автор считает 2020 год знаковым, поскольку именно сейчас, по окончании так называемого сюрреалистического периода (персональная выставка в столичной галерее «Майстерня» «Рефлексії підсвідомості») возник настрой отойти от этой темы и вернуться к классике. «Именно выставка помогла мне понять и переосмыслить путь, который я бы обозначил фантасмагорической игрой с формой, и понимание того, что я еще с формой не доработал». Автор продолжает путь создания субъективного реализма и верит, что рано или поздно найдет его собственную интерпретацию, которую поймут со временем.
Путь. 120х150, картон ДВП, масло, 2014
«Я – гедонист, потому что занятия искусством помогают мне лучше видеть мир: лес, дорогу, дерево. Видеть и наслаждаться его красотами. Все это помогает создавать живопись данного пласта времени. И я, как и все живущие со мной в одном временном промежутке времени художники, не способен создать цельную картину мира, отразить все грани мира. Но мои работы будут жить дольше, чем я. Но не вечно». Александр Храпачев верит, что цель художника – жить и гореть огнем искусства, и в этом беспрерывном горении – наивысший смысл, что и отличает художника от ремесленника. «Цвет в живописи – некая Богом данная реальность, имеющая свое пространство и глубину. И каким он появится на пространстве холста – никогда не ясно во время эмоционально-интуитивных занятий на пленере, ибо во всем - сплошной эксперимент».
Молитва. 80х90. Холст, масло. 2019. Из колекции Могилевського художественного музея, Белорусь
Понять самого себя – задача сложная и, видимо, пока что, нереализованная. Александр Храпачев любит пленеры за то, что на время их работы создается уникальная система ценностей с привнесенными другими участниками тенденциями и новациями. Автор считает, что украинские художники не живут и не мыслят границами только одной страны. Безусловно, есть местные традиции, но без постоянных трансформаций и перемещений, вряд ли долго эти тенденции просуществуют. Только так можно создавать что-то новое и то, что сможет просуществовать значительно дольше.
Храм. 146х215. 2006. Холст, масло (Дипломная работа)
Работа в мастерской позволяет продолжать начатые на пленере экзерцисы, доводить их до того внутреннего и внешнего совершенства, которое полностью удовлетворит автора и будет отвечать его внутренним ориентирам. Для Храпачова пленер – только одна из составляющих его пути. Значительное время он проводит в мастерской. Спектр творческих поисков художника широк – от сюрреалистических опусов до абстрактных экспериментов и тех идей, которые еще только рождаются в мыслях. Мастерская – это святая святых, попасть куда позволено далеко не всем. Здесь все подчинено строгим, однажды установленным правилам и законам, которым можно только следовать, безоговорочно доверяя автору.