В Ново-Афонском монастыре 8 мая состоялось внеочередное заседание Совета Священной Митрополии Абхазии, на которой обсуждались в экстренном порядке «действия провокационного характера духовенства Сухумо-Пицундской епархии Абхазской православной церкви во главе с иереем Виссарионом Аплиаа». Ни одна из этих церковных организаций не имеет признанного статуса, но борются друг с другом долгие годы.
На постсоветском пространстве уже стало «доброй» традицией перекраивать под себя церковь, как будто это простая государственная организация, действующая по распорядку вышестоящего начальства. Во время сепаратистских войн церковь оказывалась в такой же ситуации, как и прихожане. Как в Абхазии или в «Южной Осетии», где в 1993-2008 годах проходили этнические чистки – оккупированные Россией территории избавлялись от этнических грузин, среди которых были и священники. Они точно так же со всеми уплывали на катерах или улетали на вертолетах, а кто и вместе с десятками тысяч шли через горные перевалы в Сванетии.
После того как митрополит Даниил (Датуашвили), епископ Грузинской православной церкви, в 1993 году покинул Сухуми, протоиерей Виссарион Аплиаа вступил в должность настоятеля Сухумского кафедрального собора, собственно, захватив его. Он принял на себя должность временно управляющего епархией и даже попытался наладить отношения с Московским патриархатом – несколько раз неофициально встречался с Алексием II, а также с католикосом-патриархом Грузии Илией II. Однако не нашел поддержки ни у одного, ни у другого, несмотря на то, что был рукоположен в 1990 году в сан диакона грузинским патриархом.
Юридически Абхазия является частью канонической территории Грузинской православной церкви, в составе которой де-юре действует Пицундская и Сухумо-Абхазская епархия. В годы сепаратистской войны 1992-1993 годов Виссарион Аплиаа (в миру – Беслан Иванович Пилия) встал на сторону сепаратистов. Возможно, он догадался, что в заслугу может получить епархию, несмотря на бурную молодость и прошлые грехи. В молодости он дважды отбывал наказание в местах заключения за кражи и разбойные нападения и, как сам утверждает, в Чите заинтересовался православием. Старые связи с криминальным миром не терялись, и 13 октября 2009 года иерей Виссарион Аплиаа прибыл специальным рейсом в Москву для чтения заупокойной молитвы над своим другом, российским бизнесменом Вячеславом Иваньковым («Япончиком»).
Несколько лет после сепаратистской войны было безвременьем церковной жизни в Абхазии, пока в 1997 году собранием клира Виссарион Аплиаа не был избран управляющим епархиальным советом Сухумо-Абхазской епархии, 15 сентября 2009 года он провозгласил создание Абхазской православной церкви и стал и. о. управляющего. После этого заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Николай Балашов заявил: «Решения об изменении статуса православной церкви в том или ином регионе никогда не принимаются в одностороннем порядке, так же как и вопрос об изменении канонических церковных границ. Это вопрос для диалога между поместными церквями. Между Русской и Грузинской Церковью такой дружественный и братский диалог ведется, и мы надеемся общими усилиями достигнуть решения вопроса».
Сообщение о создании Абхазской православной церкви с иронией восприняли и в Тбилиси, и через год Синод Грузинской православной церкви сообщил о внесении в титул грузинского Патриарха упоминание Абхазии, теперь он произносится так: Католикос-Патриарх всея Грузии, архиепископ Мцхета-Тбилиси и митрополит Цхум-Абхазии и Пицунды. Несмотря на формально благожелательную позицию РПЦ, Московский патриархат в официальной переписке пока воздерживается от употребления полного титула грузинского патриарха.
Но на этом церковные страдания в Абхазии не закончились – случился раскол уже у раскольников. Кроме так называемой Абхазской церкви, возглавляемой Виссарионом Аплиаа и состоящей из девяти священников и четырех монашествующих, сепаратистские власти Абхазии передали в безвозмездное и бессрочное пользование Абхазской православной церкви 38 храмов из числа объектов историко-культурного наследия Абхазии, в результате чего Абхазская православная церковь стала самым крупным землепользователем оккупированной территории. Однако 15 мая 2011 года случился раскол – иеромонах Дорофей (в миру – Дмитрий Заурович Дбар) был избран председателем Совета Священной Митрополии Абхазии с центром в Новоафонском монастыре, а также кандидатом в епископы.
Дорофей разругался со своим крестителем Вассарионом Аплиаа за несколько лет до этого, потом уехал в Грецию, а после раскола был запрещен РПЦ в священнослужении, запрет действует до сих пор. Три года назад был избран председателем Совета Священной Митрополии Абхазии. По существу, раскол был не столько церковным, сколько ментальным: Дорофей, в прошлом художник, получил неплохое церковное образование, его оппонент, в прошлом дважды судимый по уголовным статьям Виссарион Аплиаа пользуется благосклонностью марионеточной власти, желающей иметь «государственную» церковь.
Трудно сказать, какое количество прихожан у каждой из церквей, но Ново-Афонский монастырь, построенный в XIX веке, оказался захваченным Дорофеем Дбаром. 11 мая туда приехала большая делегация Абхазской церкви во главе с Виссарионом Аплиаа, который потребовал «обратиться с «покаянным письмом» в адрес Патриарха РПЦ Кирилла, либо покинуть Ново-Афонский монастырь». После отказа делегация расположилась в монастыре на несколько дней, не обращая внимания на просьбы прихожан покинуть его. В связи с этим Совет Священной Митрополии Абхазии принял заявление, в котором предположил, что ситуация может накалиться до такой степени, что не исключаются столкновения паствы со вторгшимися в монастырь священниками другой церкви.
Как это случается в подобной ситуации стороны взывают то к РПЦ, то к Вселенскому патриарху Варфоломею, который занимает сторону Грузинской православной церкви и не принимает раскольников. РПЦ же ведет странную политику непринятия обеих раскольников, но в то же время самовольно присылает настоятелем Ново-Афонского монастыря «варяга», объясняя это тем, что Грузинская церковь не имеет возможности осуществлять свою деятельность на территории самопровозглашенной Абхазии.
Нелепость ситуации состоит в том, что в Абхазии пытаются создать «национальную» или «государственную» православную церковь на пустом месте. На сайтах противоборствующих церковных организаций очень коротко излагается история православия в Абхазии, которая не отвечает на главные вопросы: если церковь «национальная», то почему нет древних переводов на абхазский язык Библии или хотя бы нескольких Евангелий. И каким образом бесписьменный язык, получивший первую азбуку только в 1865 году на основе кириллицы мог стать церковным языком?
Во-вторых, какие церкви были построены за такую богатую историю абхазской церкви, если все средневековые постройки возведены грузинскими зодчими? Настоящая история Абхазии хорошо изучена – и грузинскими, и абхазскими историками, которые на основе документов знают, что из Абхазии в 1860-1870 годах было выселено около 80 процентов абхазов. Для Российской империи вновь захваченные территории Северного Кавказа и Причерноморья должны были быть очищены от мусульман. Именно ими и были абхазы, которые после выселения создали огромные общины в Турции, Сирии и других странах Ближнего Востока.
Оставшиеся абхазы или срочно крестились в Грузинской православной церкви, которая в те времена сама была лишена автокефалии, или сохранили язычество, которое скрывалось в советское время. Теперь нет ни одного чиновника, включая «президентов», которые бы не приезжал периодически на Лыхненскую или Макуаштинскую поляну для языческого обряда. На полянах странным образом сосуществуют священные деревья и средневековые православные храмы, построенные во времена существования грузинских царств. В непосредственной близости от Лыхненского храма находится место для языческих жертвоприношений «Лых-ныха», там можно общаться с ангелами.
Игры с церковью – не новое в современной политике, многие постсоветские политики продолжают традиции КПСС влиять на церковь. Иерархов религиозных конфессий сажают в президиумы, потакают их прихотям только с одной целью – манипулировать населением, которые через 70 с лишним лет тоталитаризма в одночасье стало верующими. Однако большей нелепостью выглядит ситуация в Абхазии, когда церковь, или даже уже две, создаются искусственно, не имея ни истории, ни традиций, ни собственного церковного языка.