Фактически это, пусть и косвенное, но признание властями России участия российской армии в войне на востоке Украины. Это – расписка с текстом: «Да, мы там были».
Потому что, если бы не было последствий от размещения российскими военными этой информации и, основанных на ней расследований, то не было бы необходимости принимать закон.
Самое яркое и болезненное расследование – Bellingcat о причастности российских военных к крушению пассажирского лайнера МН17 над Украиной в 2014 году. Впрочем, это расследование использовало разную информацию в соцсетях.
Этот закон «бьет по хвостам». В прошлом он ничего исправить не может.
Что касается настоящего и будущего, то закон, возможно, затруднит получение обществом конкретной информации о тайных военных операциях российских властей. Но репутация уже такая, что любые заверения властей России в стиле «нас там нет», автоматически приводит к обратному выводу.