Продолжим рассмотрение свидетельских показаний по делу о проведении в 1999-2000 гг. операции «Преемник», пользуясь выражением В.Манского, по «придумыванию Путина» (то есть по подбору небольшой группой лиц, получившей известность под названием Семья, приемлемого для них кандидата и назначения его на пост президента России). Ниже следуют несколько свидетельств Бориса Березовского.
Б.Березовский в интервью Д.Гордону, 2008 г. (часть 1):
— Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Владимиром Путиным?
— Точно не помню, это был 90-й или начало 91-го года... В Россию прибыла группа американских бизнесменов, с которой я ездил по стране, они выразили желание побывать в Питере, а у меня, честно говоря, никаких специальных знакомств, связей там не было. Обратился к Петру Авену — в то время еще моему другу, причем давнему (это позже так получилось, что мы совершенно с ним разошлись), и он сказал, что поможет организовать встречу с Собчаком, который тогда был мэром Санкт-Петербурга, — мол, у него там хороший знакомый Володя Путин, который и посодействует... Собственно, так все и произошло.
Это была первая встреча с Путиным — в то время мы развивали автомобильный бизнес и хотели открыть представительство компании «Мерседес-бенц» в Питере, а он был заместителем мэра по внешнеэкономическим связям. Я с ним переговорил, тогда же познакомился с Сечиным... В общем, достаточно быстро у нас установились действительно дружеские отношения...
Мало того, едва только познакомились в Питере, я пригласил его с собой в Швейцарию.
— И он поехал?
— Поехал...
— Хорошо провели время?
— Мы были совсем коротко — несколько дней, тем не менее я представил его жене... Путина снова сопровождал Сечин...
Ой, никогда не забуду: я с Леной, моей женой, пришел на премьеру фильма «Сибирский цирюльник» в Кремлевский дворец. Где-то минут за 10 до начала (холл был уже полон людей) мы входим, и перед нами все веером рассыпаются, рассыпаются... Только один какой-то чиновник подошел, пожал руку. «Борис Абрамович, — произнес, — вот видите, а я не боюсь»...
— ...и тут же умер от страха...
— Нет-нет, даже сейчас, по-моему, с ним все в порядке. Повторяю: мы не были с Володей настолько близки, чтобы дружить домами, и именно поэтому ни я его никогда на семейные торжества не звал, ни он меня, и вот в феврале, в самый напряженный период, у моей жены день рождения. Я специально не приглашал никого, особенно из власти, чтобы не создавать для них никаких неудобств... Володя приехал сам, без приглашения (за 10 минут до этого меня предупредила охрана: сейчас подъедет). Увидев его с букетом цветов, я спросил: «Зачем тебе это нужно?» — и услышал в ответ: «Да плевать мне на Примакова!»...
— В одном из своих интервью вы сказали, что сыграли решающую роль в назначении Путина на должность президента.Вы подтверждаете эти слова?
— Прежде всего я подтверждаю, что никогда такого не говорил. Решающей роли я не сыграл, хотя был одним из тех, кто участвовал в подготовке этого решения для Ельцина. Действительно, в то время я считал, что выбор между Примаковым и Путиным — это выбор между плохим...
— ...и очень плохим...
— Нет, плохим и хорошим, а сегодня понимаю, что да — между плохим и очень плохим. Тем не менее, несмотря на то, что произошло, — и со мной в том числе, но прежде всего, конечно, с Россией — я бы и сегодня предпочел Путина, а не Примакова.
— Третьего разве дано не было?
— На самом деле, это, конечно, не единственная была альтернатива, но к тому времени уже возник цейтнот, связанный, если вы помните, с...
— ...президентской болезнью?
— Нет, с кадровой чехардой...
— Но вы же умный человек: неужели не понимали, что выходец из Комитета государственной безопасности не должен быть президентом, что это для России чревато?
—(Вздыхает).Об этом еще в то время многие друзья предупреждали, но я отвечу на ваш вопрос прямо: «Нет, не понимал». Я действительно не считал, что это какие-то особенные, сделанные из другой материи люди, да и весь мой личный опыт общения с Путиным был исключительно положительным.
— Как сегодня считаете: ошиблись вы тогда или нет?
— Трудно ответить определенно, но в условиях цейтнота, который тогда возник... Вспомните: Черномырдин уже устарел, Кириенко вообще ничего не мог, сменивший его Примаков как раз очень много чего мог, даже развернуть страну назад, и именно поэтому был абсолютно опасен. Потом появился Степашин, который оказался почти как Кириенко... Когда он стал премьером, а по существу претендентом на президентское кресло, тут же стал ко всем бегать, всем угодить хотел, быть хорошим и перед коммунистами, и перед Лужковым, и перед Чубайсом, со мной старался дружить...
— И нашим, и вашим...
— Понимаете, не было определенности, которая в то время была нужна, потому что борьба предстояла серьезная, и лишь Путин в полной мере этому критерию удовлетворял. Ни к кому не бегал советоваться, ни перед кем не заискивал: один раз принял решение — все! Опять же он говорил, что не хочет идти в президенты... Я уж не знаю конспирологии, согласно которой у КГБ был якобы план привести своего человека к власти...
— Кстати, вы с этим согласны?
— Исключить этого не могу, но считаю такую вероятность низкой. Это же действительно я ездил по заданию Ельцина к Путину — по-моему, в июле 99-го года...
— На дачу?
— Нет, в то время Володя отдыхал на севере Франции, в Биаррице.
— И вы сообщили ему, что президентом России будет именно он?
— Немножко не так — эту тему мы обсуждали и раньше, но в тот раз Ельцин попросил встретиться с ним и спросить: в принципе, готов он принять предложение? Я полетел, разыскал его с женой и дочерьми в очень скромной гостинице... В общем-то, он сказал, что готов этот вопрос обсуждать, но, естественно, только если Борис Николаевич будет говорить с ним на эту тему сам.
— Представляю, что должен чувствовать человек, когда ему сообщают: есть мнение, что именно ты станешь преемником. Как в эти минуты Путин себя вел?
— Ну, поскольку услышал это не в первый раз...
— ...внутренне был готов?
— Предварительные разговоры начались еще в начале 99-го года, зимой. Возможно, на этот раз Володя воспринял все совсем серьезно, тем не менее новость не стала для него супернеожиданной, и отнесся он к ней вполне нормально: опять никакого энтузиазма по этому поводу не выразил, но, в общем, не так уж и открещивался.
Б.Березовский в интервью Д.Гордону, 2008 г. (часть 2):
— Это правда, что Владимир Владимирович называл вас братом?
— Несколько раз так и было... Однажды он мне сказал: «Ни у тебя, ни у меня нет ни сестры, ни брата, поэтому можешь поверить — ты для меня даже больше, чем брат». Это произошло, когда мы выиграли парламентские выборы 99-го, хотя никто не верил...
...когда мы победили, Володин звонок перехватил меня по дороге на дачу: «Ты не можешь вернуться?» Я приехал, и Путин сказал, что страшно благодарит: мол, сам до конца не верил, что можно добиться победы. Тогда мы и побратались...
Зимой 99-го, когда начались разговоры о том, не подумать ли ему о президентстве, я был у него на даче, и, когда на эту тему завел разговор, Володя ко мне наклонился и произнес: «Послушай, знаешь, чего больше всего на свете хочу?» Я плечами пожал: «Нет». — «Быть Березовским. — Потом сделал паузу и попросил: — Дайте, пожалуйста, мне «Газпром»!.. Теперь-то мы видим (улыбается): Путин «Газпром» контролирует...
— ...но Березовским так и не стал...
— На самом деле, если честно, у меня тогда не было времени, чтобы хорошо Володю узнать...
— Хотя надо было...
— Это уже другой вопрос, но история сослагательного наклонения не имеет. Меня как раз покоробило немножко, когда он сказал, что хочет мной быть (я серьезно к этому отношусь, потому что хорошо помню, как Чубайс вспоминал, что хотел быть Собчаком). Вообще, я считаю, что, когда человек хочет быть кем-то, какой-то глубинный порок внутри него сидит...
Имея опыт действительно уникальный, я сказал Путину: «Володя, проблема в том, что победа — не флаг над Грозным, ее смысл в том, чтобы чеченцы считали, что проиграли, а мы — что победили. Вы хотели реванша за поражение в первой чеченской войне (а я категорически выступал против второй — еще с июля, когда Степашин был премьером, беседовал с ним на эту тему)? Такой результат достигнут — не нужно теперь штурмовать Грозный».
Здесь вот мы с ним разошлись. Это не было конфликтом, я бы не сказал даже, что пробежал холодок, но что-то такое появилось, обозначились разногласия... С тех пор я практически не принимал никакого участия в президентской гонке, считая, что, как следствие победы на парламентских выборах, вопрос решен. Более того, я даже уехал из России на достаточно долгое время и вернулся перед самыми выборами, а после того, как в марте 2000-го Путин стал президентом, мы встречались с ним еще несколько раз. Не могу сказать, что часто, но раз в две недели общались, проговаривали основные идеи, как делали это и раньше...
— Руки хоть напоследок друг другу пожали?
— Нет. Он встал и сказал (впервые!): «До свидания, Борис Абрамович!», я ответил: «Прощай, Володя!», и мы остались вдвоем с Волошиным. Несмотря на то, что наши отношения были предельно ясны, я спросил: «Ну что, Саша, привели на свою голову черных полковников?» Он почесал в затылке и буркнул: «Я так не думаю», хотя сомнение в его голосе я почувствовал.
Б.Березовский в интервью Д.Гордону, 2008 г. (часть 3):
— От весьма осведомленных людей я слышал, что за взрывами жилых домов на Каширском шоссе в Москве просматривается тень Путина. Что вам об этом известно?
— Осенью 99-го года, когда прогремели эти жуткие взрывы, я был в центре политических событий, в разгаре предвыборной кампании, но в то время не считал, что это спецоперация. Может, потому, что глаза были зашорены, что абсолютно верил: мы можем выиграть парламентские выборы совершенно демократическим путем.
— А потом все же пришли к выводу, что это спецоперация?
— Безусловно! Более того, собрал огромное количество фактических материалов, которые это подтверждают...
— То есть вы стопроцентно уверены, что спецслужбы реально хотели этот рязанский дом взорвать?
— Уверен ли я? Безусловно.
— Ну хорошо, если даже и так, зачем это им понадобилось?
— Как я понимаю сегодня, параллельно штабу, который работал на имидж Путина, на легитимные выборы и так далее, существовал другой, параллельный — спецслужб, не сознававших, что выигрывать можно таким образом. Кстати, здесь полная аналогия с тем, что происходило в 96-м.
Б.Березовский в интервью Д.Гордону, 2012 г. (часть 1):
- Вы сожалеете сейчас о том, что «сделали» Путина своими руками?
- Знаете, это очень распространенное мнение, будто я Путина «сделал», но все нужно в историческом контексте рассматривать, в контексте времени. По сути, мы в тот момент подошли к ситуации, когда выбирать приходилось между Путиным и Примаковым, и я и сегодня выбрал бы первого, а не второго...
Да, я участвовал в принятии исторического, как оказалось, решения: дал советы, рекомендации, – и к ним прислушались и Борис Николаевич, и его ближайшее окружение. Я абсолютно не сомневался (и сегодня могу это подтвердить!), что Путин – преемник Ельцина: он же к власти приходил как преемник, да? – и подразумевалось, что этот человек будет последователен в том, что делал Борис Николаевич, и, безусловно, продолжит вектор развития, определенный Горбачевым и Ельциным, но уже без ошибок, свойственных любому детскому возрасту, а в данном случае периоду становления совершенно новой России.
...если вернуться к вопросу, который вы задали: раскаиваюсь ли я в том, что продвигал Путина?.. Отвечу так: с одной стороны, о содеянном не жалею, а с другой – безусловно, чувствую огромную ответственность и вину...
- Кто первый, когда определяли возможного преемника Ельцина, произнес фамилию Путин, кто первый завел Владимира Владимировича к Борису Николаевичу в кабинет?
- Ну, кто завел первым, известно: Валентин Юмашев (бывший руководитель Администрации президента России и зять Ельцина. – Д. Г.).
- А с чьей подачи?
- А вот это вопрос интересный. Думаю, что идея (в том числе ваш покорный слуга ее озвучил – уж не знаю, первый, второй или третий) настолько овладела массами, то есть ближайшим окружением Ельцина, что очень быстро переросла в действие.
- А что, другой кандидатуры не было? Так беден оказался выбор?
- Нет, не беден – на самом деле, целые смотрины были, поскольку небольшой группе товарищей стало ясно: того, кто будет премьер-министром, проще всего сделать преемником. Дело в том, что Россия – страна, в общем-то, рабская, а рабский менталитет означает, что кресло превыше всего...
- Кто же ему говорил, что он должен делать?
- Команда Ельцина, куда идеологически входило не больше пяти-шести человек: Валя Юмашев, Татьяна Дьяченко, Саша Волошин, Игорь Шабдурасулов, который по существу возглавлял предвыборный штаб «Единства»... ну и ваш покорный слуга.
- Все умные люди...
- Сейчас я просто подумаю, кто еще в тот момент был. Ага, Слава Сурков...
Я в свое время сказал, что «воля – это убежденность, превращенная в действие», и именно это качество мне в Путине импонировало. Не говорю в данном случае о собственном опыте, о том, как он повел себя в некоторых этических ситуациях лично со мной...
- Он же на день рождения вашей жены, несмотря ни на что, приехал...
- Да, в то время, когда я с Примаковым был в состоянии войны. Он также поддержал Собчака, когда тот проиграл выборы губернатора Санкт-Петербурга и был обвинен в коррупции, не отказался от него, и для меня это были моменты важные, поэтому мне казалось: нет опыта? А может, это и хорошо – как и то, что кагэбэшник. Конечно же, я оказался не прав: действительно, это порода особенная, но тогда так не думал...
- Взрывы домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске?
- Да, но уже доказано, что они организованы спецслужбой Российской Федерации – это история убийства сотен людей с целью получения власти.
Напомню, что телевизор с Доренко просто уничтожил оппонентов Путина без единого выстрела, без единой посадки, без единого выталкивания оппонентов за рубеж (хотя, когда я приехал в Лондон, был обвинен и в этом). Итак, я был абсолютно ослеплен тем, что мы делали: у нас в руках были технологии, которые мы проверили в 96-м и затем просто усовершенствовали, но в эти методы Путин и его окружение не верили.
Б.Березовский в интервью Д.Гордону, 2012 г. (часть 2):
- Он, например, очень помог нам в Питере со станцией техобслуживания для «мерседесов» и «вольво», и при этом категорически бескорыстно.
- Смотрите!
- Оказывается (и это тоже один из аргументов, который у меня сегодня имеется), у него там уже была другая история, значительно более серьезная – ну, неважно... Подозревать что-то я начал (до этого вообще в нем не сомневался), когда Путин премьер-министром стал, и вот перед думскими выборами пришел ко мне Рома и сказал: «Путин хочет, чтобы мы яхту ему купили». И цену назвал – 50 миллионов долларов, по 25 с каждого. Я ответил, что знаю Володю давно и мне это кажется странным...
Тогда у меня возникли по данному поводу некоторые эмоции, и я отрезал: «Рома, не хочу в этом никак участвовать – что-то мне тут не нравится». Путина я ни о чем не спрашивал, потому что не хотел Абрамовича подставлять, а потом, когда через месяц-полтора поинтересовался у Ромы, чем дело закончилось, он сказал: «Про это забудь – вопрос снимается». Потом ситуацию окончательно прояснила, если помните, публикация в «Новой газете», где описано все подробно: со счетами и названием именно той яхты, которую Путину все же купили (имеется в виду подаренная якобы Путину Абрамовичем мегаяхта королевского класса «Олимпия», которая ходит под флагом Каймановых островов. – Д. Г.)...
Еще раз повторю: я считаю, что сам виноват, – во всем, тотально! Думаете, я Путина, что ли, виню? Нет, себя: я сделал неверный выбор. Думаете, Абрамовича? Ни в коем случае!
Б.Березовский в интервью Е.Альбац, 17 августа 2009 г.:
А была ли альтернатива Путину?
До кризиса 1998 года была. А потом экономический кризис совпал с политическим, и тогда сначала на Примакове свет клином сошелся, он смог успокоить общество, ничего не сделав, ничего! Но сама его фигура была компромиссная, и если бы он буквально на второй день (после того как возглавил правительство России) не стал бороться со всем новым, что предлагал Ельцин, то тогда тихой сапой он вполне мог бы стать президентом и развернуться во всю свою молодецкую мощь...
Утверждают, что именно вы предложили кандидатуру главы ФСБ Владимира Путина в качестве преемника Ельцина, а Валентин Юмашев (руководитель администрации президента РФ в 1997–1998 годах) и Татьяна Дьяченко (дочь Бориса Ельцина) уже уговорили на то Бориса Николаевича. Путин открыто демонстрировал вам поддержку, когда Примаков устроил за вами охоту. Так?
Да, это все правда: он тогда пришел на мой день рождения, хотя я его и не приглашал, и на мой вопрос, зачем он это сделал, учитывая мои отношения с премьером (Примаковым), он ответил: "Я сделал это специально". Потом было еще несколько абсолютно уникальных эпизодов в наших личных отношениях, которые все в его пользу, и я думал, что он такой смелый, что он человек новый, новой формации…
А пара личных эпизодов — это?
Был момент, когда однажды Примаков хотел его снять, поставить на место директора ФСБ своего человека, и Путин повел себя очень мужественно.
Мужественно — в каком смысле?
В том смысле, что не поддался давлению Примакова, а у Примакова была огромная власть, и он пошел на конфликт с Примаковым.
И все же: кто предложил Ельцину назначить преемником именно Владимира Путина? В интервью автору в июле 2000 года вы говорили, что это был Александр Волошин.
Я не отрицаю: кандидатура Путина была у меня в голове. Более того, если уж на то пошло, я очень конкретно разговаривал с ним на эту тему в феврале 1999 года. Тогда он категорически отверг эту идею, сказал: "Борь, дайте мне "Газпром". Но вот назначение Путина директором ФСБ — это решение было в стороне от меня. Тогда уже он был представлен Ельцину, я не знаю кем — Валей (Юмашевым) или Сашей Волошиным. А дальше — да, я поддерживал и никогда этого не скрывал.
Кто убедил Ельцина, что надо отправить в отставку Сергея Степашина (председателя правительства РФ с мая по 8 августа 1999 года)?
Ну, прямая речь, думаю, принадлежит Волошину, я этого Ельцину не говорил. Обсуждалось это в том числе и со мной, и Волошиным, и Юмашевым, это факт.
Чем не показался Степашин?
Степашин оказался совсем слабеньким, он стал ко всем бегать. Всех хотел уравновесить, для всех быть хорошим. Я ему прямо сказал в глаза, мол, ты же назначен практически президентом, что ты ко всем бегаешь? Ко мне бегаешь, к Зюганову, к Чубайсу, к Лужкову? Ну, ходи к Ельцину! Он мне очень симпатичен — и был, и есть, но он просто слабый, слабый как личность.
А кандидатура Николая Аксененко (первый вице-премьер и министр путей сообщения в кабинете Сергея Степашина) почему не прошла? Его же Роман Абрамович в то время очень поддерживал.
Ну, потому она тогда и не прошла...
Ельцин боялся и не любил КГБ — чекисты записывали на пленку его встречи, в том числе и в интимные минуты, писали его в сауне, на даче и т.д., а тут — он доверяет дело своей жизни, по сути — то, как о нем будут судить после жизни, человеку из структуры, для которой демократия — хаос и ересь?
Я думаю, что основная причина в том, что он оказался в цейтноте. Ельцин понимал, что не пойдет на третий срок, не будет изменять Конституцию, он это понимал, с одной стороны, с другой — гнал это от себя. Он был в цейтноте. В конечном счете он выбрал то и того, кто был ближе. Это оказался Путин. Не случайно он его назначил и директором ФСБ, он делал выбор в пользу своего человека. Из этой структуры, но в пользу своего человека. Я думаю, что он все-таки был так устроен, Борис Николаевич, что не мыслил гражданского на этой (руководство ФСБ. - ред.) работе. Тогда можно копнуть глубже: а почему не сделал что-то с Компартией, почему не поставил ее в один ряд с нацистами? Хотя он, безусловно, был убежден, что они одного поля ягодки. Почему он в конечном счете не разгромил КГБ? Если возвращаться к ошибкам Ельцина, то я считаю, что это две самые большие ошибки Ельцина плюс Чечня...
Рейд Шамиля Басаева в Дагестан и, как следствие, вторая чеченская война: некоторые российские СМИ писали, что чуть ли не вы финансировали эту операцию Басаева?
Это была абсолютно профессиональная спецоперация ФСБ, и никаких сомнений. Степашин тогда был премьер-министром, и я ему рассказывал о своем разговоре с рядом чеченских руководителей, так скажем, которые планировали акцию на август 1999 года. К моему удивлению, Степашин сказал: "Не беспокойся, мы все знаем". Это была провокация ФСБ именно с целью (создать основания для) ответа. И сколько угодно можно говорить, что полевые командиры были сумасшедшими людьми, но они не были идиотами, и это, несомненно, была провокация. Участниками которой, конечно, были чеченские экстремисты.
То есть это уже развертывалась операция "Преемник", сценарий маленькой победоносной войны?
Абсолютно. У меня масса фактов. И эта война в Дагестане, и взрывы домов 99-го года — это звенья одной цепи.
Вы считаете, что Путин не был бы избран, если бы не синдром страха?
Да конечно бы избрался! Это ровно их гэбэшный менталитет. Это ровно так же, как Коржаков в 1996 году приехал к Ельцину вместе с Барсуковым и еще каким-то персонажем, и они подписали три указа. Это было 17 марта. О запрете Компартии, о роспуске парламента и переносе президентских выборов на два года. Это те же самые их гэбэшные страхи, инстинкт. Они же дико неуверенные люди. Они понимают только так — выломать руки, размозжить голову, запретить, разогнать. Это их язык. В этом смысле Коржаков и Путин из одного детского сада.
Чекисты проводили операцию в Дагестане без разрешения Кремля?
Они стопроцентно получили разрешение от Кремля.
Ельцин об этом знал?
Сто процентов знал! Конечно!
Говорят, Ельцин под конец жизни сожалел о своем выборе, говорил Борису Немцову — "но он же (Путин) был совсем другим, все же было по-другому", а Семья — после всего, что случилось за эти 10 лет, — тоже, полагаете, сожалеет?
Я думаю, что да. Я думаю, что и Волошин понимает, хотя меньше, потому что он интеллектуально слабоват, он не понимал этой демократической концепции государства. Валя (Юмашев) все-таки понимал. Они думали, что Путин, не забывайте, пришел как преемник. Преемник означает преемственность. Преемственность власти, элит. И по существу, Путин совершил предательство, если уж совсем формально подходить. Он пришел как преемник — это факт — и вернул все назад. Он предатель или перевертыш, как хотите.
Ю.Фельштинский, 29 мая 2013 г.:
– Можете вспомнить случай, когда вы Березовскому дали совет, а он не послушался?
– Проще перечислить, когда он моих советов слушался. Весной 1999 года, когда стало ясно, что Березовский, Волошин и Абрамович (справедливости ради следует включить в этот список Юмашева с Дьяченко) наметили следующим президентом Путина, я написал Борису меморандум. Там были буквально такие строчки: «Уважаемый Борис Абрамович! Вы сошли с ума. Вы сгниете вместе с Бадри в камере, в которую вас посадит Путин, как только станет президентом». Мне было очевидно, что, если президентом станет бывший директор ФСБ и бывший офицер КГБ, Березовского, конечно же, посадят, поскольку при директоре ФСБ Путине был посажен, например, многолетний сотрудник Березовского Литвиненко. То, что Путин действует не в интересах Березовского, не замечать мог только Березовский.
После этого меморандума Борис перестал со мною общаться. Я жил в тот период в Москве с женой и детьми (впервые после 1978 года, когда я эмигрировал в Америку). Мы планировали быть в Москве долго. Но теперь получалось, что отношения с Березовским закончены. В Москве оставаться было бессмысленно. Мы взяли билеты в Бостон на 2 июня. 1 июня я приехал в Дом приемов и передал Борису через администратора записку, что завтра в 6 утра улетаю в США.
Уже после полуночи позвонили из Дома приемов: «Борис Абрамович просит вас к нему заехать». Я поехал на Новокузнецкую.
– Так ты решил вернуться в США... Послушай, я очень хорошо к тебе отношусь. Мне с тобой комфортно, и я считал бы, что ты можешь мне быть очень полезен. Нам предстоит сложный год – парламентские и президентские выборы. Но ты слишком долго жил в эмиграции. Ты не понимаешь, какие изменения произошли за последние годы в этой стране. Это другая страна, не та, из которой ты уезжал. Есть вещи, которые ты не понимаешь, а у меня нет времени тебе их объяснять.
– Борис Абрамович, если можно, давайте говорить конкретней. Иначе мне сложно. Вы можете привести один наиболее вопиющий пример, доказывающий, что я не понимаю происходящих сегодня в России событий.
– «Один вопиющий» я тебе сейчас приведу: ты помнишь свой меморандум про Путина.
– Наизусть. Могу повторить.
– Юра, Путин – мой друг. Я знаю его 10 лет. Юра, ты мне про моего друга написал, что он меня посадит, когда придет к власти. Скажи, насколько нужно не понимать ничего в том, что здесь происходит, чтобы такое написать?
– Борис Абрамович! Я всю жизнь изучаю это страну. Это моя специальность. Я не знаю, сколько лет вы дружите с Путиным. Но я точно знаю, что это не имеет значения для человека, который всю свою сознательную жизнь работал на КГБ. И его верность системе, в которой он работал и работает, перевесит любые дружеские отношения. Он забудет о том, что вы его друг, в день, когда станет президентом. Он будет лоялен не вам, а системе.
– И вы оказались правы…
Березовского тоже можно понять. Весна 1999 года. Он только что расправился с Примаковым, которого сняли, он сумел добиться аннулирования ордера на свой арест, который был выдан генпрокуратурой. Распущен экономический отдел ФСБ, занимавшийся сбором экономической информации для шантажа бизнесменов. «Друг Путин» – не Лужков, не Примаков, не Зюганов – буквально завтра станет президентом. И на этом фоне я пишу ему, Березовскому, что Путин его посадит. Действительно, в июне 1999 года это звучит как бред. Потом, уже в Лондоне, в эмиграции, Борис мне скажет: «Юра, да если бы я в 1999 году понимал, что такое Путин, я бы костьми лег и Путин бы президентом не стал! Но я ведь этого не понимал. Я вообще хотел Аксененко президентом делать. Меня Волошин обманул».
Это правда. 17 мая 1999 г. Геннадий Селезнев уже объявил в Думе о том, что президент просит рассмотреть кандидатуру Николая Аксененко на пост премьер-министра России. Кандидатура эта лоббировалась, в том числе Березовским, причем Волошин был категорически против, но Березовский настоял на своем. Документ с курьером уже отправили в Думу, дабы депутаты голосовали за Аксененко. Березовскому бы в этот момент от Волошина не отходить, на всякий случай – пока голосование в Думе не закончится. Но Березовский, как всегда, куда-то спешил. А чего ждать? Он же уже «убедил» Волошина сделать президентом Аксененко? Они уже обо всем договорились! Березовский улетел по делам, а Волошин тут же переиграл Аксененко на Степашина. Ну потом Волошину пришлось переигрывать Степашина на Путина. Но это было потом...
В аппарат управления президента, во власть Волошина втащил Березовский. То есть вроде бы Волошин должен был быть Березовскому обязан. Проблема была в том, что кремлевская команда, прежде всего Волошин и Абрамович, с 1998 года очень тяготились Березовским...
– Почему Абрамович сохранил отношения с Путиным, а Березовский стал его врагом?
У Сибнефти была неформальная функция: финансирование президентских выборов и других кремлевских проектов. Ирония заключалась в том, что Березовский, тратя деньги Абрамовича на борьбу с Путиным во время президентской кампании 2004 года, одновременно по линии Сибнефти, где он оставался партнером, оплачивал расходы по проведению президентской кампании Путина. Так что Сибнефть в результате финансировала и кампанию Путина, и кампанию против Путина. Потому что по договору все расходы на президентские выборы Березовский и Абрамович покрывали из дивидендов 50 на 50.
Функция Березовского, как совладельца ОРТ и Сибнефти, заключалась в поддержке Кремля и президента, а не в борьбе с ними. В этом смысле не Путин – Абрамович – Волошин предали Березовского, а Березовский возомнил себя выше президента (и всей своей команды) и нарушил правила игры, которые в свое время придумал сам и которым следовал, пока они его устраивали. С точки зрения Путина и его команды то, что совершил Березовский, было, безусловно, изменой...
«Аэрофлот», приобретенный Березовским, создал одни проблемы, так как эта фирма использовалась советским правительством для финансирования и прикрытия деятельности КГБ и советской разведки за границей. Поэтому, когда менеджеры Березовского во главе с Глушковым попытались поставить под свой контроль и деньги, и кадры этой компании, они – не сразу это поняв – вошли в серьезнейший конфликт с российскими спецслужбами. И именно это было первопричиной открытой кампании против Березовского и «Аэрофлота», начатой правоохранительными органами. Спецслужбы пытались отнять у Березовского именно «Аэрофлот». Деньги никого на самом деле не интересовали. Интересовало вторжение Березовского в сферы деятельности КГБ-ГРУ. Сегодня «Аэрофлот» снова под контролем российских спецслужб и выполняет привычные функции.
Даша К. в интервью П.Авену, Время Березовского, 30 октября 2017 г.:
А.: Как тебе кажется, у него была одна система политических взглядов или все на эмоциях? Он пытался какую-нибудь философию построить в разговоре?
Д.: Ну, у него была одна идея — это убрать Путина от власти. Он говорил: «Это моя ошибка, я его привел, я его и должен убрать, освободить Россию от тирана».
А.: Я тебе рассказывал, что я читал его письмо, которое он Путину написал?
Д.: Да, мне очень приятно было наконец-то услышать, что это правда.
А.: Это правда. Я был у Владимира Владимировича, один на один, и когда мы закончили, он мне говорит: «Посиди, Петя, я сейчас принесу одну вещь». Он уходит в другую комнату, приносит такой большой желтый конверт, и я думаю — у меня такое советское воспоминание, — что, наверное, там лежит донос на меня. Потом думаю: может, наоборот, там написано тайное пожелание что-то сделать, такое задание партийное. А там было не то и не это, там было письмо Березовского. Напечатанный на голубой бумажке текст, с припиской от руки, сверху и снизу. Как мне потом сказал Путин, было три письма. Первое, которое я читал, передал Рома Абрамович, второе пришло через аппарат Меркель. И было еще вроде бы третье, но оно к тому моменту не дошло, это было достаточно скоро после его смерти. Видимо, напечатанная часть была общая, а то, что он писал от руки, было разным. Письмо было очень самоуничижительное: он обращался к президенту «Володя», но при этом писал, что совершенно проиграл свою жизнь, что был во всем абсолютно не прав. Что он готов все это признать и, главное, что он очень хочет вернуться.
http://ruspioner.ru/cool/m/single/5584
Б.Березовский, Покаяние, 26 февраля 2012 г.:
Я каюсь и прошу прощения за то, что привел к власти Владимира Путина. За то, что обязан был, но не смог увидеть в нем будущего алчного тирана и узурпатора, человека, поправшего свободу и остановившего развитие России. Многие из нас не распознали его тогда, но это не оправдывает меня.
Простите меня.