Путин сильно напуган: изменится ли что-то на Донбассе

09.04.2018 09:50

Константин Боровой о том, почему Кремль ничего не будет менять на Донбассе

Мне кажется маловероятным, что Путин изменит свои подходы. Здесь скорее действует желание максимально обмануть и ослабить внимание Запада. Давление Запада очень серьезное и сильное. Пусть это и символические жесты, но похоже, что в Кремле начали их понимать. То есть это отсутствие рукопожатий и так далее.

Я думаю, что заявление Путина (совместное заявление лидеров стран "нормандской четверки" о перемирии на Донбассе, - ред.) - это попытка каким-то образом изменить направление, в котором развивается ситуация. Это же не действие, а заявление (о захваченной территории чужого государства). Если Путина, например, спросят о возвращении Крыма, то он опять, наверное, произнесет фразу, что об этом не может быть и речи. То есть агрессивная политика и позиция Кремля не меняются. Поэтому готовность к переговорам по захваченным Путиным территориям можно воспринимать как издевательство.

Говорить об изменении курса можно будет только тогда, когда в Кремле заявят о начале освобождения захваченных территорий. До этого момента всякие слова о готовности к переговорам – это только заявления о готовности к переговорам, и из этого не следует, что сами переговоры приведут к какому-то позитивному результату или снижению градуса противостояния.

В этой ситуации странной является позиция Украины, которая ничего не делает для возврата собственных территорий. Я надеюсь, что со временем позиция Киева как-то изменится, хотя бы на уровне заявлений. А те заявления Украины, что мы видим сегодня, пока очень деликатные и не раздражают Россию. И я думаю, что сдержанное поведение Украины – это осмысленное решение, к которому призывает Запад, заинтересованный в том, чтобы какие-то политические процессы и переговоры проходили, а напряженность противостояния снижалась. Но это не приближает Украину и Запад к решению проблемы с Крымом и Востоком Украины.

То же самое - и с заявлениями Путина, которые нисколько не приближают к решению проблемы. Это просто пустые заявления, целью которых является не решение проблем оккупированных территорий, а использование этой темы для продвижения интересов Кремля, в частности Путина.

Последние события (ядовитая свалка в Волоколамске, трагедия в Кемерово, унесшая жизни более 60 человек) очень сильно напугали Путина. Понимание возникшей нестабильности вне прямого контекста западных санкций говорит о том, что состояние испуга заставляет Путина искать какие-то решения помимо традиционного противостояния с Западом. Это не значит, что россияне готовы изменить свою политику, а означает, что они испуганы и ищут новые инструменты для того, чтобы получить ослабление противостояния внутри страны, ничего не делая при этом.

Сейчас мы видим внутри России воздействие плохого экономического состояния, концентрации инструментов экономической деятельности в руках государства, снижение эффективности, глупое импортозамещение, которое делает людей беднее. Так что испуг – это новый фактор, который заставляет Путина и его окружение думать о том, что делать, а не придумывать, как страшнее пригрозить Западу.

Изгнание российских дипломатов (в результате отравления экс-сотрудника ГРУ РФ Сергея Скрипаля в Британии, - ред.)? Это символическая политика Запада, который мог бы жестче и эффективнее реагировать на агрессивность Кремля. Но пока это традиционные для западной дипломатии и цивилизованного мира символические шаги. Не будет никаких последствий от того, что 60 разведчиков и шпионов уедут из США. Ну, увеличится количество сотрудников в торговой палате Москвы, которая является отстоем для разведчиков. Но это не произведет никакого влияния на экономику России. Это символика, понятная цивилизованным странам, партнерам цивилизованных стран, но она непонятна этим ребятам из подворотни, шпане. Смешно предупреждать нападающих на вас бандитов, что вы с ними не будете здороваться или ограничите контакты.

В то же время военная помощь Украине в противостоянии агрессивной политике Кремля – это уже не символический шаг, а действия.