Стремление тех, кто обладает властью, сохранить ее естественно даже в развитых демократиях. Для персоналистских правлений продление власти в бесконечность – проблема не привычки либо амбиций их лидеров, а гарантия их жизни. Но порой воспроизводство личной власти оборачивается разрушительными последствиями не только для объекта властвования, но и для системы государственного управления.
Во имя переутверждения Владимира Путина на посту президента Кремль вынужден подрывать основные принципы жизнедеятельности российского государства. Правящая корпорация, подчинившая себе самодержавие, пытается выжить, усиливая его деградацию и провоцируя хаос и беспредел. Возможно, мы видим признак отчаяния кремлевской команды, исчерпавшей прежние аргументы, либо, напротив, ее самоуверенность (все обойдется!) или ее неадекватность и неспособность просчитать последствия своих действий. Как бы то ни было, Кремль демонтирует три принципа, которые гарантируют функционирование государства: легитимность власти; баланс сил в отношениях России с окружающим миром; принцип соблюдения правил и договоренностей внутри страны и вне ее.
Конечно, Кремль понимает необходимость легитимации со стороны общества, то есть признание власти народом и готовность ей подчиняться. Ведь в противном случае придется править через репрессии и непонятно, в какой степени общество с этим согласится. Но все дело в том, что легитимация власти через плебисцит при отсутствии выбора недолговечна – особенно для страны, которая перестала быть герметичной, для страны, которая начинает глухо бурчать. Поэтому Владимиру Путину пришлось искать дополнительный источник поддержки, выталкивая Россию в военное время – создавая миф о внешней угрозе и предлагая себя стране в качестве Лидера-Защитника Родины. Сам этот факт свидетельствует о том, что легитимация путинского лидерства через образ "собирателя русских земель" и использование аннексии Крыма в качестве мобилизующей идеи исчерпывает себя.
Плебисцитарно-милитаристская легитимация правления Владимира Путина может иметь два последствия. Во-первых, сохранение власти через манипуляцию избирательным процессом (причем не впервые) дискредитирует выборный механизм формирования власти. Не нужно большого воображения, чтобы сделать вывод, какой иной путь остается обществу для смены власти, когда станет невмоготу.
Во-вторых, выживание политического режима через перевод страны на военную колею противоречит потребностям государства, заинтересованного в интеграции в мировую систему не только ради потребностей экономики, но и для удержания за Россией статуса державности. Как можно быть державой без диалога с ведущими мировыми игроками? Да, президент уже пару лет пытался "не обострять", предлагая Западу вернуться к докрымскому статус-кво, что, однако, требовало от либеральных демократий принятия кремлевских правил игры. Как признался сам Путин, Кремль не услышали. А ведь столько раз приходилось проглатывать унижение – и наращиванием санкций, и допинговым скандалом, и антироссийской консолидацией США, и уничтожением российских наемников в Сирии.
Приближавшиеся выборы требовали от Путина предложить России убедительные обоснования для сохранения власти: или победа в столкновении с Западом, или "защита Родины". Коль скоро Запад не пожелал согласиться с российским видением миропорядка и даже сделать вид, что ищет компромисс, Кремлю пришлось выбирать второй сценарий. Путин был вынужден одеть маску Терминатора и шокировать мир своим "ракетным манифестом", видимо, надеясь, что слабонервная западная элита вернется к игре в поддавки. Но неужели в Москве верят, что Запад согласится спасать репутацию Кремля за счет потери собственной? Превращение России в "осажденную крепость" неизбежно будет иметь краткосрочный эффект. Элита, интегрированная в западную жизнь, вряд ли сочтет соблазнительным предложение пожить за крепостным рвом. Сомнительно, что общество готово к реальному самопожертвованию во имя новой войны с Западом. Между тем, легитимация, накачанная милитаризмом и ненавистью к окружающему миру, вмиг рассыпается, когда люди сталкиваются с неспособностью власти защитить их жизни и жизни их детей. Не НАТО и не западные происки, а события в Волоколамске и трагедия в Кемерове стали ударом по новому президентству, демонстрируя цинизм и бесчеловечность российской власти.
Еще одно новшество – отказ от принципа баланса сил в мировой политике. Если следовать этому принципу, то силовой и экономический потенциал России не дает ей право на роль великой державы и равноправного члена мирового "концерта". Не будучи готовой к понижению статуса, российская власть заменила принцип баланса сил на готовность к эскалации рисков и шантажу угрозой бить окна с целью получения нужного результата. Эта тактика может приносить кратковременные успехи (как в Сирии), но грозит оглушительным стратегическим поражением. Вряд ли когда-либо в новое время Россия оказывалась в изоляции, подобной сегодняшней, когда от нее шарахались бы даже верные союзники. Еще недавно сверхлояльный Нурсултан Назарбаев поехал налаживать диалог в Вашингтон – нашел время! А Александр Лукашенко давно смотрит в Европу и сотрудничает с Киевом. Как претендовать на роль центра притяжения, если разваливается собственная галактика?
Наконец, еще одно изобретение кремлевских стратегов – требование признать за Кремлем право свободно интерпретировать правила и договоренности как внутри страны, так и на международной сцене. Впрочем, внутри страны мы давно живем в дарвиновском мире, когда правила отброшены, а обязательства (в том числе со стороны государства) стали анахронизмом: нет ни гарантий собственности, ни гарантий свободы, ни гарантий безопасности. Вот и во внешней политике Кремль решил играть роль анархиста, уничтожая табу и заявляя о своем понимании, что такое суверенитет, территориальная целостность, невмешательство, демократия, заодно претендуя на новую интерпретацию международных договоров. Не найдя иных обоснований для сохранения власти, Кремль предлагает аксиому: чем бесстрашнее ты разрушаешь правила и устрашаешь мир, тем выше твоя легитимация! Использование Кремлем ядерной страшилки говорит о том, что его ресурс убеждения и иных средств мирной аргументации почти исчерпан.
Непонятно, однако, вот что: неужели правящая корпорация надеется, что элита и общество согласятся играть с Западом в "русскую рулетку"? Либо полагает, что Запад отступит и примет протянутую Путиным руку? Пока реальность говорит, что Кремль ошибся, надеясь на слабохарактерность западных демократий. Стратегия устрашения оказалась эффективным средством оживления угасшего тонуса Запада и его консолидации на антироссийской основе. Пусть западная машина разворачивается медленно, но она уже ощетинилась. .Массовая высылка российских дипломатов из западных стран в знак солидарности с Великобританией, обвиняющей Москву в «газовой атаке» на своей территории, - предупреждение о том, что терпение западных столиц исчерпано. Надеяться, что Запад согласится играть с Москвой в игру, которая будет подпитывать самолюбие ее лидера и одновременно подкармливать российскую клептократию? Какая наивность!
Путинская корпорация загнала себя в западню. Кремль не только вступил в конфликт с самой развитой цивилизацией и с частью российского общества, требующей перемен. Кремль начал подрывать механизм выживания государственной системы, который позволял российскому классу рантье выживать за счет его интеграции на Западе, одновременно обеспечивая России финансовый и технологический ресурс. Нужно было очень постараться, чтобы сделать невозможным – и перемены, и статус-кво!