В 2016 году я прочитал прогноз шведского экономиста К.Нордстрема (автор популярной книги «Бизнес в стиле фанк») о будущем государств и городов, который меня озадачил. Нордстрем полагает, что примерно через 50 лет в мире на месте 218 стран будет около 600 очень крупных городов, они будут доминировать в политической и экономической жизни планеты, а определенное количество государств вообще исчезнет, превратившись, как социально-экономические единицы, в мегаполисы. Мышление людей изменится – оно будет замыкаться не в масштабах государств, а в рамках мегаполисов, на которые будет приходиться 95% мировой экономической активности.
Конечно, прогноз смелый. Но, тенденции бурного роста городского населения четко прослеживаются в период после окончания Второй мировой войны. Если в 1950 году, как оценивают эксперты ООН, в мире было всего два города с населением, превышающим 10 млн. человек (Нью-Йорк и Токио), то в 1990 году их было уже 10. А в 2016 году таких городов, согласно отчета ООН «Города в мире–2016 год», был 31. Городов с населением более 1 млн. человек в мире было 512.
Если же смотреть на так называемые городские агломерации (центральный город и прилегающие пригороды, функционально с ним связанные), то на конец 2016 года, согласно отчета Demographia World Urban Areas, агломераций с населением более 10 млн. человек, было 37 (количество городских агломераций с численностью населения свыше 1 млн. человек в 2016 году составило 519).
С 1990-х годов идут научные дискуссии о снижении роли национальных государств в экономике и новом позиционировании мегаполисов (к ним относят города с населением более 10 млн. человек) и крупных городских агломераций – в качестве ключевых структурных элементов национальной экономики. «Мозаика государств» и «сети городов» - два альтернативных способа представлений о пространственной организации мира. Крупные городские агломерации являются субъектами, которые способны самостоятельно позиционировать себя на глобальных рынках. Такие агломерации, как Токио - Йокогама, Шанхай, Нью-Йорк – Нью-Джерси – Лонг-Айленд («Большой Нью-Йорк»), Мумбаи, Лондон сами по себе, на надгосударственном уровне, формируют каркас глобальной международной экономики. Логичным следствием этого является тенденция к снижению роли национальных государств, как институтов, единолично концентрирующих у себя влияние и власть. Теперь крупнейшие мегаполисы мира и гигантские городские агломерации берут на себя ответственность за собственное развитие и благополучие, создают сетевые системы связей, успешно находят ресурсы для развития даже за пределами своих национальных государств.
До середины 1960-х годов в научных исследованиях о мегаполисах преобладал количественный подход. Он был основан на таких показателях, как количество и плотность населения города, вклад города в экономику государства, количество размещенных правительственных учреждений, штаб-квартир компаний международного масштаба и офисов международных организаций. Это объясняется как доминирующим на тот момент промышленным укладом, так и модой на иерархическую организацию национальных и международных структур. Тогда взошли звезды таких крупных городов с высокой деловой активностью, как Хьюстон и Милан. А также городов, которые с тех пор являются признанными международными политическими центрами - Брюссель и Вена.
После того, как в 1966 году вышла работа британского ученого П.Холла «Мировые города», акцент оценки сместился в сторону набора, масштаба и значимости функций, выполняемых городом. Это стало возможным благодаря выходу на новый уровень развития финансовых рынков, осознанию выгод от устоявшейся к тому времени системы международного разделения труда, разделению управленческих и производственных функций. В такой парадигме в число городов-лидеров выдвинулись Мехико и Сидней, Гонконг и Сингапур.
Следующий поворотный этап в подходе к оценке городов наступил после публикации в 1975 году работы Ф.Броделя «Материальная цивилизация, экономика и капитализм». С тех пор лидерство стало определяться по таким критериям, как возможность города выполнять наднациональные функции, например, быть одним из ведущих мировых финансовых центров – например, Лондон, Нью-Йорк (которые никогда и не утрачивали интегральный статус лидеров), Франкфурт-на-Майне или Токио.
Наконец, в XXI веке критерием успешности городских агломераций стала возможность выполнения ими функций центров концентрации инновационной деятельности (с постепенным избавлением от традиционных видов индустриальной деятельности). Успешное аккумулирование интеллектуальных ресурсов позволяет им постоянно создавать все новые и новые виды деятельности, которые востребованы на глобальном уровне. Наиболее яркие примеры – Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Сеул.
22 марта кафедра регионалистики и туризма Киевского национального экономического университета (КНЭУ) им. В.Гетьмана проводит урбанистический форум «Как сделать город умным, креативным и комфортным». Для того, чтобы этого добиться в отношении городов Украины, мы должны понимать глобальные тенденции развития современных городов в мире. В этом аспекте мне представляется полезной работа Дж.Фридмана «Гипотеза возникновения глобальных городов». Свою гипотезу Фридман базировал на таких постулатах:
- решающую роль для изменений внутренних городских структур играет форма и степень интеграции глобального города в мировую экономику и его функции в международном разделении труда;
- международный капитал использует крупнейшие города мира как основные узлы организации производственной и сбытовой деятельности;
- основными центрами концентрации и накопления международного капитала являются именно глобальные города;
- вовлеченность глобальных городов в контроль и управление международной экономикой определяет структуру экономики глобальных городов и структуру занятости населения, которое в них проживает;
- все большее количество внутренних и международных мигрантов будут стремиться в глобальные города;
- рост глобальных городов ведет к увеличению социальных издержек в них темпами, превышающими фискальные возможности государств.
Если эти постулаты экстраполировать на Украину (подразумевая под международным уровнем общегосударственный украинский уровень, а под «глобальными городами» крупнейшие города нашей страны), мы увидим, как уже идущие в нашей стране процессы, так и ожидаемые тренды. Хотим мы того или не хотим, но в Украине продолжится формирование крупнейших городских агломераций вокруг Киева, Одессы, Харькова, Днепра, Львова. Свое, как заведующего кафедрой регионалистики и туризма КНЭУ, видение направлений развития наших крупнейших городов я уже выносил на суд читателей. В этой колонке хочу обратить внимание на не менее важный в перспективе вопрос. Авторитетный испанский социолог М.Кастельс считает, что современный глобальный город – это в первую очередь «процесс», который, организую перетекание потоков информации, объединяет развитые производственные центры, расположенные вне этого города, услуги, оказываемые этим городом (внутри него и вне его) и рынки (международные и национальные) в одну сеть.
Слово «сеть» - ключевое для понимания будущего успешного крупного города. Конечно, будущее Киева и Харькова, Одессы и Львова, Днепра и Запорожья будет определяться и развитием городской инфраструктуры, и степенью развитости транспортной системы, и уровнем инновационности предприятий. Как и количеством проводимых деловых конференций, выставочных мероприятий национального и международного уровня, количеством и качеством гостиниц, концертных залов, ресторанов, фитнесс-центров. Но уже в среднесрочной перспективе успех крупнейших украинских городов будет в первую очередь зависить именно от того, смогут ли они включиться в международные деловые отношения сетевого характера, а также поддерживать динамичное развитие сетевых отношений внутри Украины.
Кстати, я бы не исключал и совсем экстремальных последствий от развития крупнейших городов. Все большее внимание обращается на такие аспекты, как взаимоотношения на уровне мегаполисов, основанное на сетевой структуре взаимодействия. Популярность таких понятий, как «сеть мировых городов», «транснациональные урбанистические системы», позволяет предположить - возможно, что развитие ситуации будет идти по спирали. Как известно из истории, средневековые города, обладавшие высокой степенью политической автономии, рассматривались в качестве городов-государств. Не стоит исключать, что спустя несколько десятилетий в мире снова будут играть ключевые роли города-государства, как было в античные времена. Предпосылки к этому мы видим уже сейчас, когда, например, Лондон, сосредоточивший почти 1/3 экономики Великобритании, не особо доволен предстоящим выходом из Евросоюза, в то время, как Великобритания твердо намерена покинуть ЕС. Впрочем, тот же Нордстрем считает, что гигантские города, став доминирующими центрами производства, предоставления услуг и сосредоточения финансов, начнут диктовать свои условия правительствам. И это может дать старт процессу отмирания национальных государств.
Но такое, если и произойдет, то не является вопросом близкого будущего. А вот проблема, на которую обращает внимание популярный немецкий социолог К.Рот, должна заставить нас беспокоиться. Рот полагает, что в мегаполисах, расположенных в экономически слаборазвитых странах, будут расти уровень бедности и множиться вспышки жестких классовых противостояний. Примеры этого можно видеть в Афинах (то есть на территории страны-члена ЕС), где живет почти треть населения Греции и большое количество мигрантов. И где жестокость противостояний во время протестов зачастую выше той, которую мы видим в правительственном квартале Киева. Очевидно, что единственным вариантом предотвращения таких событий может быть только быстрый и устойчивый экономический рост, результатом которого станет повышение благосостояния жителей крупнейших украинских городов.