Почему желание «восстановить Украину» ведет в пропасть?

Блоги

06.03.2018 16:29

Игорь Тышкевич, джерело: «Хвиля»

Блоги

Или меняем страну сейчас или менять позже времени не будет.

Буквально на днях писал текст о популизме, разбирался в сути явления и причинах его расцвета в Украине. Сегодня покопавшись в статистике, решил разобрать пару популярных в стране тезисов, которые убивают перспективы развития страны. Мы много и часто говорим какая мощная была страна и что хорошая политика восстановит утраченное по вине «преступной власти»/ «происков врагов»/ «неблагоприятных условий». Вариацией данного лозунга может быть, например, вернуть государству украденное при приватизации, забрать у богатых и тому подобное. В этом же ряду стоит лозунг о трудолюбии – часто слышишь, что кто-то «достоин большего», поскольку он тяжело работал. Всё это может быть популизмом и всё это может лишить страну любых перспектив.

Простая иллюстрация

Для того, чтобы разбираться с любимыми сказками для взрослых избирателей, воспользуюсь данными международного энергетического агентства (International Energy Agency, IEA). В таблицах по ссылке есть множество данных, но для иллюстрации подойдёт один простой критерий — энергоэффективность (или энергозатратность) экономики. IEA выводит его в виде затрат тонн условного топлива (тонн нефтяного эквивалента) на производство 1 доллара ВВП. Для наглядности сравнил Украины, стран-соседей, входящих в ЕС и бывших частей СССР.

Украина тратит на 1 млн долларов ВВП в 4-10 раз больше, чем страны ЕС и в 1,5-3 раза больше, чем «друзья по несчастью» из бывшего СССР. Это не значит, что Украина потребляет больше энергии — потребление на душу населения у нас как раз относительно невелико — 2 тонны нефтяного эквивалента на человека. По электричеству — 3,21 МВт/часов в год. Для сравнения в Польше показатели 2,47 и 4,01 соответственно, во Франции 3,71 — 7,04. Вопрос в другом – насколько эффективна система под названием «государство Украина»?

Тонна нефтяного эквивалента имеет свою цену, которую так же можно просчитать. И вот получается, что на миллион ВВП мы «сжигаем» 740 тонн. Французы — 100. В том числе поэтому украинская экономика в её теперешнем виде балансирует на грани банкротства, а государство Украина одалживает деньги у таких государств как Франция, Германия и даже Польша.

Почему бессмысленно «восстановление» промышленности

Разница в затратах — один из ответов на вопрос почему мы так мало зарабатываем. И вот тут можно вспомнить первый упомянутый в начале текста лозунг про «восстановление» старой промышленности. В представлении обывателей это выглядит примерно так: набрали людей, смахнули пыль со старого оборудования, запустили и зарабатываем. А вы не задумывались над тем, что, мир не стоит на месте и существуют уже сотни предприятий, выпускающих аналогичную продукцию лучшего качества и за меньшие деньги? Я допускаю, что «принудительный запуск» части из гигантов производства даст эффект — прибыльным станет процентов 10 предприятий. Остальные, увы, требуют модернизации, зачастую просто постройки нового «в чистом поле». Примеры, последнего, кстати, есть — сам был не так давно на «Интерпайп-сталь» Пинчука в Днепре.

Возьмём, например, тему восстановления Донбасса: свободной части сегодня и ОРДЛО после его возвращения в Украину. Основной тезис — восстановить (прошу прощения за частое упоминание этого слова) угольную и металлургическую промышленность региона. Параллельно мы спорим о цене антрацита для нужд отопления и электрогенерации. И нас не смущает тот факт, что «эра угля» в энергетике, металлургии и транспорте приходилась на 19-начало 20 века. Мы собираемся восстанавливать (!) заведомо неэффективные производства.

Да, они, возможно были прибыльными и часть из них может стать таковыми. Но прибыльность значительной части украинских промышленных гигантов основывается на низкой стоимости рабочей силы и/или разного рода дотациях. То есть работающий завод не сможет стать источником богатства для обычного украинца — если там начнут платить много, завод «вылетит в трубу». Почему — смотрим данные по энергоэффективности — каждая «лишняя» тонна условного топлива равна совсем не условным сотням или тысячам долларов затрат.

Выход — искать средства на создание нового или модернизацию того, что ещё можно спасти, думать что может стать драйвером роста и создавать условия для прихода таких технологий, инвестиций.

А если забрать и разделить?

Украина последние годы существует в режиме олигархического договорняка, при котором государственные институты, зачастую, выполняют лишь роль ширмы для реальных рычагов управления страной. Крупнейшие ФПГ действительно в значительной мере обеспечивают своё существование за счёт ренты от государства.

Заберём всё у олигархов и заживём? Возникает логичный вопрос: если забрать то, что не эффективно без дополнительного костыля в виде тарифов, льгот, государственного субсидирования, почему это вдруг станет работать эффективно? Возьмём, например, ситуацию с ПриватБанком и Укртелекомом. Оба актива пришли в государство, Президент давеча даже привёл их как пример «деолигархизации», но и в банк, и в телекоммуникационную компанию необходимо вливать колоссальные деньги, чтобы просто обеспечить безубыточность их работы. Вывеска поменялась — суть осталась. Возможно, через пару лет, поставив компании «на ноги» их удастся выгодно продать, но даже 2 актива (не самых масштабных) тянут миллиарды на своё спасение. А если их будет 20, 200?

Суть возможной деолигархизации не в коммунистическом лозунге «забрать и поделить», а в отрезании ФПГ от государственной кормушки, от политики. Ведь энергозатратность – это не только прямой расход энергии в промышленности либо ЖКХ. Это, кроме всего прочего, неэффективность работы системы как таковой, дополнительные административные процедуры, прямые кражи энергоресурсов, договоряки вместо законов. Поэтому, когда по каналам, контролируемым олигархами, партии, спонсорами которых являются олигархи, вещают про деолигархизацию мне становится смешно.

Тот, кто тяжело работает, достоин большего!

В конце 80-х была популярна песня «Скованные одной цепью», в которой есть слова «здесь мерилом работы считают усталость». Прошло 30 лет, ситуация не изменилась. Говоря о работе, мы ориентируемся на то, как мы устали, а не что мы сделали, насколько эффективно, в конце концов сколько мы заработали. Пример с нашим сельским хозяйством: мы годимся миллионами тонн зерна, которые намолотили, продали, но мы не задаём себе вопрос «сколько заработали» и не сравниваем с заработками соседних стран на сельхозпродукции.

Или ещё один, бытовой: каждую весну и осень украинцы массово едут на село копать огороды, садить и убирать, например, картошку. Приезжает семья, кумовья, всем даются лопаты, в лучшем случае лошадка с плугом пройдёт. Работаем «до седьмого пота» и не задаём себе вопрос об эффективности — в конце концов трактор изобрели не вчера и даже не позавчера. А посаженная и убранная вручную картошка по себестоимости намного дороже корнеплодов, выращенных с использованием машин. При этом никто не считает потерянной выгоды — родственники, кумовья за тот же день работы по специальности, возможно, заработали бы в разы больше, чем стоит весь урожай. Это тоже энергоэффективность и производительность труда — понятия связаны между собой.

Естественно, что успех требует большого труда, но успешные люди оценивают именно эффект приложения своих усилий, а не ступень усталости. Если же мы меряем результат работы тем, насколько вымотались, то мы не работаем, а занимаемся фитнесом. За занятия спортом, если ты не профессиональный спортсмен, платить не принято вообще.

Что делать?

Энергозатратность, как сказано выше, включает в себя множество компонентов, начиная от потерь в сфере ЖКХ и заканчивая банальными очередями в государственных учреждениях — ведь человек в очереди в это время мог бы создавать добавленную стоимость, зарабатывать себе и, налогами, государству. Энергозатратность экономики, кстати, мало связана с расходами топлива и энергии в пересчёте на человека в год — суть в том, какую прибыль генерируют затраты.

Советский Союз, в конце концов, развалился не в результате «национально-освободительной борьбы» — он просто был не эффективен, в том числе по затратам энергии. Когда страна «работает в минус» на протяжении нескольких лет, она рискует исчезнуть.

С другой стороны, почти 30%, которые смотрят в будущее — внушительная сила для старта. Выбор на ближайшие годы, увы невелик: или за 5-10 лет удастся сделать эффективную Украину или, по прошествии этого времени, даже уезжать уже будет неоткуда.

30% мало? Нет, если эти люди заняты делом – ведь остальные ждут чуда и возврата к золотому веку, когда алкоголь был вкуснее, трава зеленее, женщины и мужчины красивее. Треть населения — очень много, если они начинают разговаривать друг с другом, сотрудничать. Власть в любой стране берёт не большинство, а организованное меньшинство. Большинство, в лучшем случае, голосует.

Хорошие идеи заразны. 30%, в конце концов могут задавать неудобные вопросы себе, политикам, остальным гражданам:

• то, что мы делаем сегодня делает ли нас сильнее, позволяет ли контролировать ситуацию?
• насколько эффективно предложенная последовательность действий, каков конечный результат?
• какие ресурсы нужны для достижения цели, где и, как и при каких условиях мы можем их получить?
• насколько эффективен отдельно взятый человек на своём месте (в том числе, и ты сам). Если нет — что он там делает?

Всё остальное в виде долгих рассуждений, разговоров вроде «так всегда делали», жалости к неэффективному куму на рабочем месте — излишняя сентиментальность, на которую не осталось ни времени, ни ресурсов. Или меняем страну сейчас или менять позже времени не будет.