С одной стороны, в воюющей стране стоит ожидать увеличения количества нелегального оружия на руках, в том числе у криминала. С другой, последние эпизоды, когда жертвами нападений (в том числе с использованием взрывчатки) стали офицеры ВСУ и спецслужб, позволяет объединить часть преступлений в один логический ряд. Это уже спецоперация противника, целью которой может быть не только нанесение урона силовому блоку украинской власти, но и дестабилизация политической ситуации в стране. Увы, но простого действенного алгоритма реакции на подобные вызовы нет. Но если подумать, Украина может предложить способ решения проблемы в среднесрочной перспективе. Возможно, шаги вызовут резкое неприятие в том числе в странах «победившей демократии», но когда речь идёт о выживании государства, времени и сил на то, чтобы «нравиться всем» не остаётся.
Взрывы, покушения и возможные цели заказчиков.
Рост преступности в любой стране ставит вопрос об эффективности власти. Рост преступности с использованием оружия подрывает сами основы государственной системы потому что:
- Государство не может выполнить свою основную функцию — обеспечение безопасности граждан
- Использование оружия в спорах между акционерами, рейдерских захватах демонстрирует, что государство не в состоянии обеспечить безопасные условия для ведения бизнеса. А это уже удар по экономике
- Оружие в спорах между гражданами демонстрирует потерю государством ещё одной функции — арбитра
- И, наконец, вооружённые «разборки» отражают потерю монополии на насилие.
В украинских реалиях можно добавить ещё один аргумент — удар по реформе МВД, которая преподносится как один из наибольших успехов в реформировании государственной машины.
Рост преступности на фоне войны, экономического кризиса и реформирования силового блока вполне закономерен сам по себе. Но это не означает, что явление является исключительно «внутренней проблемой». Если ставить в один ряд события на фронте и стабильность в тылу, то становится очевидным, что рост преступности чрезвычайно выгоден противнику – он уменьшает способности государства к эффективной защите. Поэтому практически во всех затяжных войнах последнего столетия фактор стимулирование роста преступности в тылу противника является обыденной операцией спецслужб. К тому же это дёшево и просто – нет нужны тратить средства на дорогостоящую подготовку агентуры, специалистов высокого уровня — достаточно помочь преступникам найти оружие и обеспечить их информацией:
- это делала Германия на территории российской империи в начале 20 века;
- это делали большевики на территории межвоенной Польши, в Финляндии, в странах Балтии;
- этим, в значительной мере, занимались партизаны (нападения на финучреждения, пункты заготовки продовольствия, школы, предприятия и так далее);
- можно вспомнить историю появления горячих точек «позднего СССР» и первых годов независимости бывших «союзных республик» — несмотря на «этнический» характер большинства конфликтов, присутствие криминального элемента на начальных этапах не заметить невозможно.
Сегодня для Российской Федерации показать неспособность Киева контролировать собственные территории (имею в виду «тыл»), обеспечивать безопасность граждан, бизнеса, едва ли не важней побед на фронтах в Донецкой и Луганской областях. Поэтому ожидать, что страна, которая «собаку съела» на работе с криминалом в сопредельных государствах, сегодня вдруг станет образцом высокоморального поведения будет несколько наивно. Скорее наоборот: организовать работу пары преступных групп, помочь тем информацией, деньгами и оружием дёшево и чрезвычайно эффективно: пару групп периодически организуют дерзкие, резонансные преступления, давая пример местным и, параллельно, поддерживая (или увеличивая) градус напряжения в обществе. Дальше недоверие государству, попытки граждан своими силами (вне рамок закона) вершить правосудие и/или контролировать свои территории. 3-4 года в таком режиме и страна расползается на лоскуты.
На этом можно было бы остановиться, если бы не серия смертей офицеров ВСУ и СБУ. Взрывы автомобилей уже не просто преступление – это диверсия, требующая долгой подготовки и наличия специальных навыков у исполнителей. То, что жертвами стали руководители специальных подразделений свидетельствует о начале ещё одной, параллельной «работе с преступностью», операции.
Убийство офицера, спецназа, службы безопасности может служить следующим целям:
- деморализация украинских силовиков — противник посылает сигнал, что может «добраться» до них и их семей в любое удобное ему время. Это может действовать не только на сотрудников разведки или отрядов спецназа, но и на «обычных» людей в погонах: ведь если нашли «таких», то что говорить об обычном офицере-фронтовике.
- демонстрация того, что политика Украины по защите своей территориальной целостности (да и просто защита государства) неэффективны – страна не может в тылу защитить самих защитников.
Продолжение такой практики и организация серии новых нападений без должной реакции Украины может привести к чрезвычайно опасным последствиям, в частности:
- деморализация офицеров силового блока (ВСУ, НГ, СБУ и другие)
- подрыв доверия общества к реформированию МВД и, как следствие торможение (или срыв) дальнейших реформ ведомства
- рост напряжённости в обществе на фоне недоверия к органам власти (последнее уже наблюдаем более года)
- возникновение различного рода вооружённых формирований и попытка отдельных групп населения вершить правосудия согласно своим представлениям о добре и зле.
Последнее особо опасно. Вначале, например, ветераны АТО, патриоты, могут организоваться ради «наказания» виновных в преступлениях (как они считают). Но даже под словом «патриотизм» в Украине каждый понимает своё. А значит организации «патриотически настроенных граждан», решившие вооружиться рано или поздно начнут проповедовать доступными методами свои представления о том «как надо Родину любить». На следующем этапе о высоких словах уже забудут — каждый сам за себя. История, кстати, знает немало примеров, начиная от заката казацкой державы в 17 веке и заканчивая перестрелками между ОУН Мельника и ОУН Бандеры в середине 40-х.
Разные задачи – разные решения
Рост преступности и нападения на офицеров спецслужб, ветеранов АТО, на первый взгляд являются явлениями одного порядка. Но если разделить собственно преступность как болезнь общества и акции, которые планируются, осуществляются противником на территории Украины, имеем два абсолютно разных процесса, подходить к которым нужно с различным инструментарием.
О вооружённых преступниках и обеспечению порядка в стране писал две недели назад в тексте «Какие проблемы решит легализация короткоствольного оружия в Украине». Суть подхода в том, чтобы изменить восприятие государства и его функции. Если мы говорим о «государственной машине», которая «должна что-то сделать», то в условиях недостатка ресурсов и отсутствия доверия общества к государственным институтам, быстрого решения проблемы не существует. А вот если воспринимать государство как сообщество свободных граждан, то решение лежит на поверхности: власть возвращает себе функции арбитра, давая возможность гражданам участвовать в решении проблем. То есть:
- легализация оружия, находящегося на руках у лиц, которые на деле доказали желание и способность работать ради усиления Украины (начать можно с ветеранов АТО с последующим расширением категорий)
- разрешение на свободную покупку, скрытое ношение и применение короткоствольного оружия
- формирование из числа таких граждан групп, которые могут оказывать содействие силовикам в поддержке правопорядка (в свободное от других занятий время)
Долго расписывать концепцию не буду — уже делал это, взвешивал плюсы и минусы две недели назад. Просто предлагаю потратить 7-8 минут на прочтение текста по ссылке.
Теперь стоит остановиться на теме противодействия диверсионной работе противника. Увы, но к офицеру спецслужб охранника не приставишь, а в случае недоступности (хорошей охраны) одной потенциальной цели можно взять в разработку потенциальных жертв рангом пониже. И, как говорили большевики, взять не качеством, а количеством.
Методы должны быть несколько иные. Тем, кто работает в разведке, контрразведке необходимо как минимум обеспечить неприкосновенность данных о месте жительства, семье, специфике работы и так далее. То, что журналисты раньше самих спецслужб называют фамилии погибших офицеров разведки ВСУ и офицеров СБУ говорит об отсутствии режима секретности как такового. Журналистские расследования – вещь хорошая, но представьте, например, что будет с журналистами, которые попытаются, например, следить за сотрудниками (равно как и за их семьями) МОССАД в Израиле или ЦРУ в США. В Украине любые попытки указать на неуместность натыкаются на вой про «наступление на свободу слова».
Я не призываю к «полицейскому государству», просто темы внешней разведки, контртеррористической деятельности, личный состав сотрудников таких подразделений, их данные, данные их семей должны быть тайной за семью замками. А тем, кто попытается докопаться до подобной информации должны светить реальные сроки заключения. Частично нормы уже есть в законах, частично (в отношении точного определения категорий лиц, защиты семей, контактов и т. д.) необходимо прописать и, самое главное исполнять. Даже эти простые шаги уже продемонстрируют офицерам, что государство как система намерена их защищать.
Вторая часть проблемы — возможность действовать на упреждение, а не ждать нападения со стороны. При обсуждениях обеспечения безопасности Украины чаще всего используется слово «защита». Но ожидая удара в надежде на свою реакцию победить трудно, особенно когда речь заходит о террористической угрозе. Украина показала, что способна нарастить силовой потенциал за короткое время и может за 2 года сделать неактуальными бравые планы «быстрого победоносного марша на Киев». Следующий этап — заявить (и доказать), что страна переходит в другой режим коммуникации с потенциальным противником: «тронешь, будет не просто больно, а очень больно».
Суть предложения – заявить о готовности действовать на опережение и/или проводить акции возмездия в отношении организаторов терактов, нападений. Частично затрагивал тему в тексте «как Украине использовать взрывной характер Моторолы», но сейчас пришло время не только информационных операций, но и изменения норм законодательства. В частности в прописанных полномочиях внешней разведки, ГУР МО Украины, некоторых других спецподразделений стоит прописать возможность «проведения разведывательно-диверсионной деятельности на территории других государств» в любое время, независимо от того, находятся ли эти страны в состоянии войны с Украиной.
Украинские разведчики должны получить прописанное в законодательстве:
- право проводить деятельность, направленную на уменьшение террористической угрозы для Украины на территории других государств – любых государств!
- право проводить мероприятия по захвату и доставке в Украину (либо физическому устранению) лиц, признанных виновными в совершении террористических актов на территории Украины, убийстве украинских граждан.
Естественно, такой подход вызовет бурю негодования со стороны не только РФ, но и изнеженных демократией стран Евросоюза. Но перед глазами пример Израиля — если бы спецслужбы этой страны работали исключительно в режиме «реакции на событие», евреям давно бы пришлось вновь искать место для своего национального государства. Украинцев в Украине не 8,3, а более 35 миллионов — искать новое место дорого сложно, неудобно. Поэтому выбор очевиден: не допустить падения государства и сделать очень больно каждому, кто это государство пытается уронить.
Такой подход, кроме воплей возмущения, даст в среднесрочной перспективе несколько очень хороший результатов. Независимо от того, будет ли, например СБУ уничтожать террористов, разъехавшихся по миру, в каждом несчастном случае будут искать украинский след. Это сделают журналисты противника, тем самым меняя матрицу восприятия украинцев и украинских силовиков. Вместо «хитрых скачущих хохлов» или «фашисткой хунты, убивающей собственных граждан» в восприятии возникнет злобный укр, способный достать врага из-под земли. Если же это восприятие украинские спецслужбы подтвердят удачной операцией, эффект усилится стократно. В конце концов, можно не говорить о посланной ДРГ или задействованной агентуре, а просто прокомментировать смерть очередного «деятеля» примерно такими словами «ГУР МО України підтверджує, що терорист …. вже не є живим. Приносимо вибачення співгромадянам за те, що таке підтвердження можемо дати тільки сьогодні. Надалі маємо наміри працювати більш оперативно».
Фактически небольшой корректировкой законодательства Украина может сама начать играть на поле противника в информационную операцию под названием «у нас руки длинные». И уже у Кремля (как и других потенциальных противников) будет много головной боли что с этим делать.