Как же все-таки будет себя вести в международной политике новый президент США? Об это я хочу порассуждать в данной колонке.
Известные американские экономисты Кармен Рейнхардт и Кеннет Рогофф недавно написали книгу «На этот раз все будет по-другому», название которой отсылает нас к известной поговорке на Уолл-стрит. Смысл этой поговорки издевательский - так восклицают регуляторы, аналитики и игроки фондового рынка после каждого финансового кризиса. Но проходит время, и все остается так, как и раньше. Рынками, как и прежде, двигают расчет одних, а также алчность и глупость других. И ничего, по существу, не меняется, за исключением технических средств.
То же самое происходит после каждых президентских выборов в США. Каждый раз нам предрекают радикальные изменения в американской политике, но никаких радикальных изменений не происходит. Если и есть что-то стабильное в современном мире международных отношений, то это американская политика.
Еще до обретения своей нынешней экономической силы, во второй половине XIX века, американские элиты сначала заявили о своих исключительных правах на западное полушарие, сформулировав доктрину президента Монро (1823 год), суть которой можно выразить следующим образом - «Американский континент является зоной исключительных интересов США» (кстати, как она реализовалась в XX веке, мы хорошо помним - разместив ракеты на Кубе, СССР чуть не довел мир до ядерной войны, потому как США не могли допустить нарушения своей международной доктрины).
После Первой мировой войны США значительно усилили свое влияние в европейской политике. После 1945 года они стали самой сильной страной западного мира. А после 1991 года, когда распался СССР, Штаты стали единственным гегемоном в международной политике.
Таким образом, мы видим железную последовательность США в международных делах. В XIX веке они установили политический контроль над западным полушарием. В конце XX века, по сути, - над всем миром. Именно они сегодня являются самыми главными спонсорами наиболее влиятельных международных гражданских и военных организаций - МВФ, Мирового банка, НАТО.
В конце 1970-х годов США искали партнера для экономической кооперации на Евразийском континенте. Они его там нашли — таким партнером стал коммунистический Китай. Обладая очень дисциплинированной, трудолюбивой и дешевой рабочей силой, он стал производственной площадкой для многих американских международных компаний. Собственно, новое издание глобальной политики началось с промышленного офшоринга американских корпораций. Немецкий социолог Ульрих Бек писал в начале «нулевых», что данное решение США сформировало глобальную версию капитализма, в которой национальные компании не зависят от национальных правительств. Он говорил, что нынешние корпорации уже не привязаны, как прежде, к национальным государствам и являют собой некую «новую промышленную гильдию современной эпохи», подобно ганзейским городам.
Как обстоят дела США в современной экономике сейчас? Соединенные Штаты по-прежнему контролируют производство главных товарных линеек во всем мире: от iPhone до артефактов искусственного интеллекта – IBM Watson. Да, теперь много из придуманного и разработанного в США производится за пределами страны, но все ноу-хау, как и раньше, сосредоточены в Штатах. И главное, за последние 30 лет промышленного офшоринга китайцы научились только хорошо копировать западные продукты, но не научились их создавать. Нет ни одной уникальной массовой разработки китайской промышленности, не имеющей аналогов на Западе и при этом коммерчески успешной. О чем это говорит? О том, что США остаются гегемоном в мировой экономике, а, следовательно, и в мировой политике. Судя по тому как сейчас быстро меняются на рынках товары, как они заменяются другими, более современными, и судя по способности Америки постоянно производить такие новые товары, нет сомнений, что она сможет успешно осуществлять это и в дальнейшем, чего пока нельзя сказать о Китае и других развивающихся странах.
Почему же тогда мы так обеспокоены словами Трампа о том, что он радикально все изменит в международной политике? Разве не понятно, что все эти заявления были рассчитаны, прежде всего, во время президентских выборов, на внутренний электорат? Будучи «маргиналом» в начале избирательной компании даже в своей республиканской партии, он мог победить на праймериз, а потом и на национальных выборах, только радикально «перевернув» повестку дня. И это ему, как бывшему ведущему реалити-шоу «Кандидат», удалось. Теперь же у него, как у президента, совершенно другая задача - возглавить плавание в водах мировой политики корабля под называнием США. Думаете, он поломает все, что было достигнуто американскими элитами и народом за 200 лет напряженного труда? И теперь «все станет по-другому»?
Не знаю, как вы, а я в это не верю. США не могут стать протекционистски ориентированным государством, даже несмотря на автоматизацию и роботизацию современных производств, потому как они и так производят внутри страны практически всю самую высокомаржинальную продукцию. Google, Palantir, Amazon, Tesla имеют рабочие места преимущественно в США, Apple только собирает в Китае смартфоны, и там остается лишь малая толика добавленной стоимости. Американские энергетические компании ExxonMobil и Shevron только номинально являются американскими: они давно уже ведут дела по всему миру. Непосредственно в США в неторгуемом секторе экономики не так много крупных компаний. Все мейджоры американской экономики имеют ярко выраженную международную направленность. И вы хотите сказать, что президент США, сформировавшийся в бизнесе, добровольно уйдет с этих международных рынков? Я в это не верю.
Поэтому в ближайшее время критики Трампа будут, скорее всего, сильно удивлены. Я думаю, что дело максимально (и то не факт) ограничится принятием имиджевых мероприятий, чтобы не «потерять лицо перед избирателями». Например, начнется возведение обещанной стены на границе с Мексикой или продолжится давление на представителей иностранной индустриальной экономики (например, автопроизводителей), которые должны будут, по мнению Трампа, переносить свои сборочные цеха в США.
Но это достаточно несущественные вещи, потому как США удерживают свое лидерство в мировой технологической конкуренции - не в сборке конечного продукта, а в его создании и разработке. Америка – по-прежнему главная технологическая страна мира. США — своеобразный «кредитор последней инстанции» в политическом, военном и экономическом смыслах. Доллар – по-прежнему самая влиятельная валюта мира. ФРС Соединенных Штатов - главный центральный банк мира, от политики которого зависит вся денежно-кредитная политика на планете Земля. Вооруженные силы США – по-прежнему самая сильная армия мира. Поэтому волноваться президенту США совершенно нечего.
Другое дело, что ему стоит озаботиться проблемами дальнейшего развития страны. И главная задача для него сейчас - самому себе не навредить за счет каких-то неожиданных и опасных действий. Но я уверен, что он этого не сделает. Качество советников в Республиканской партии, имеющих опыт практической деятельности и уже находившихся при власти, высоко. Да и сам Трамп имеет достаточно серьезный жизненный опыт для того, чтобы самому себе не искать проблем.
Поэтому главным сюрпризом для наблюдателей после вступления в должность президента США Дональда Трампа будет отсутствие больших сюрпризов с его стороны. Мы увидим много информационного шума, к которому так привык Трамп, ранее сделавший успешную карьеру на телевидении, и отсутствие реально опасных ходов в мировой политике, чреватых дестабилизацией мира на планете.
Наоборот, я думаю, мы увидим много конструктивных, реалистичных и разумных предложений, которые смогут изменить международную политику, исходя из реального могущества американской экономики.
Украина находится в важнейшей зоне геополитических интересов США. Все политики из республиканской и демократической партий, в том числе и бывшие президенты, всегда понимали это раньше и понимают это сегодня. Понимает это, конечно, и Дональд Трамп. Главное, что мы должны знать – вряд ли наше стремление к политической свободе и защите своего суверенитета не найдет поддержки у нынешнего президента США. Уж слишком бы это шло вразрез с главным вектором американской международной политики, который всегда был направлен на поддержку стран, боровшихся с тиранией.