Нормализация российско-турецких отношений еще пару месяцев назад казалась делом почти невозможным. После знаменитых слов Владимира Путина об «ударе в спину» и обещания отомстить российская государственная машина устроила очередной фестиваль ненависти, героем которого стали не только Реджеп Тайип Эрдоган и его присные, но и буквально всё, имеющее хоть какое-то отношение к Турции – от помидоров и пляжей до проектов газопроводов и атомных станций. Анкара ответила примерно той же монетой: местные политики и обозреватели не скупились на проклятия в адрес Москвы, хотя и чуть менее энергичные.
Но, несмотря на все яркие слова, санкции и контрсанкции примирение двух рассерженных диктаторов состоялось, причем главную роль в этом процессе сыграл нелюбимый ими обоими Запад, а точнее – его ценности.
Еще до неудавшегося военного путча Эрдоган оказался примерно в той же внешнеполитической ситуации, что и Путин – по сути дела, изгоем. Ни Европа, ни США никак не хотели закрыть глаза на сомнительные эксперименты турецкого лидера в области свободы слова, собраний и мнений, на начатую им войну против собственных сограждан курдского происхождения и на ползучее наступление исламизма. С Эрдоганом западные лидеры встречались и разговаривали вынужденно: в его руках оказался ключ от границы, через которую миллионы мигрантов из разных неблагополучных стран рвались (да и до сих пор рвутся) в Европу. Никакой симпатии к человеку, посадившему больше журналистов, чем в любой другой стране мира, ни в Европе, ни в США не наблюдалось.
Переворот и последовавшие за ним массовые чистки в сталинском стиле уважения Запада Эрдогану не добавили. Закрытие ряда независимых СМИ, фактическая отмена принципа разделения властей, введение чрезвычайного положения и угрозы восстановить смертную казнь и вовсе перевели турецкого президента из категории европейских лидеров туда, где прозябают Николас Мадуро, Роберт Мугабе, Ким Чен Ын и, конечно, Владимир Путин. Кстати, процесс отторжения был обоюдным: турецкая элита на чем свет стоит костерит США и Европу «за поддержку террористов и мятежников». В подконтрольных правительству местных СМИ «политологи и эксперты» часами изобличают американские заговоры, ругают «якобы независимую западную прессу» и славят своего президента.
Проще говоря, Эрдогану, которого за шалости выперли из компании «приличных мальчиков и девочек» не осталось выбора, кроме как вернуться к дружбе с местным хулиганом, с которым он лишь недавно подрался. Хулиган, кстати, и сам не против поговорить хоть с кем-то, поскольку от него уже давно все нормальные люди шарахаются как от прокаженного.
Газета Hurriyet 9 августа написала, что попытки вернуться к дружеским отношениям Эрдоган и Путин предпринимали с апреля текущего года, когда мирить европейских изгоев взялись турецкий бизнесмен, дагестанский политик и казахский президент. Результатом их деятельности и стало письмо турецкого президента российскому, в котором первый выражает сожаление второму по поводу гибели пилота Су-24 и приносит извинения семье погибшего российского летчика. Судя по тому, как круто развернулась риторика российской пропаганды в турецком вопросе, в Москве только этого и ждали. Из воплощения мирового зла Турция в одночасье превратилась в «оступившегося партнера, осознавшего свою ошибку».
Неудавшийся путч и очень даже удавшиеся чистки, за ним последовавшие, испортив отношения Анкары с Западом, вызвали водопад сочувствия и умиления в Москве. Путин, больше всего на свете боящийся насильственной смены власти, испытал нечто вроде диктаторской разновидности эмпатии, глядя на усилия Эрдогана по сохранению, а потом – укреплению своей власти, построенной на тотальном искоренении инакомыслия. Ни единого слова осуждения или хотя бы озабоченности Эрдоган из Кремля не услышал. Напротив, оттуда звучат сплошные комплименты и похвалы.
Неудивительно, что свой первый после путча визит Эрдоган нанес не в сварливую Европу или настороженную Америку, а в Россию, где всегда рады принять иностранного лидера, перешедшего на «темную сторону силы» – вне зависимости от степени его людоедства. Такой выбор направления поездки обусловлен еще и тем, что сейчас у Путина и Эрдогана появляется безграничное поле для сотрудничества и закадычной дружбы против Запада.
Во-первых, это, конечно, экономика. Турции нужны российские туристы, импортеры текстиля и продовольствия, а также заказчики для строительных компаний. Россия мечтает достроить газопровод «Турецкий поток», построить АЭС «Аккую», а также возобновить работу небрезгливого турецкого бизнеса в Крыму. Все вместе – это десятки миллиардов долларов.
Во-вторых, между странами возможен некий обмен по Сирии, где они преследуют противоположные цели. Формула могла бы быть такой: Турция отказывается от помощи повстанцам, мечтающим свергнуть Башара Асада, за это Россия гарантирует ей отказ от создания в послевоенной Сирии курдской автономии – самого страшного геополитического кошмара Анкары. Конечно, для обоих это будет неидеальным решением, но вполне устраивающим.
Ну и главное – это невероятные возможности для шантажа и запугивания Запада, которые открывает дружба между Москвой и Анкарой. Приветствуя Эрдогана в Санкт-Петербурге, Путин уже заявил, что надеется на «сотрудничество в борьбе с терроризмом». На деле такая кооперация – работа спецслужб и военных, что и вызывает некоторое недоумение.
Турция, являясь одной из наиболее важных стран НАТО, может намекнуть «высокомерным» европейцам и американцам, что с Россией ей все интереснее и веселее. Поэтому либо Запад выполняет требования Эрдогана (список прилагается), либо все натовские секреты завтра же окажутся на столе у Путина. Тут НАТО окажется перед интересным выбором: либо гнать в шею самого важного союзника в самом неспокойном регионе мира, либо униженно исполнять его требования, либо смириться с тем, от России у альянса больше секретов нет. Любой из вариантов будет катастрофой.
Кстати, Эрдогану, видимо, и намекать не придется. Офицеры прочих стран НАТО в Брюсселе и без этого будут косо смотреть на турецких коллег, зная, что приличных людей Эрдоган из армии выгнал, а на все важные посты рассадил своих марионеток.
Что именно может потребовать Эрдоган в обмен на сохранение натовских секретов, примерно понятно уже сейчас: немедленное введение безвизового режима, экономические преференции, просто денег, выдачу своих оппонентов, живущих в Европе. Ну и главное – экстрадицию из США Фетхуллаха Гюлена – живущего в Пенсильвании лидера движения «Хизмет». Именно его турецкий президент называет источником примерно всего мирового зла и, конечно, организатором неудавшегося военного переворота. Сейчас для Брюсселя и Вашингтона эти требования категорически невыполнимы, поскольку противоречат их базовым ценностям. Но если шантаж Анкары затронет сферу безопасности, то что-то может и измениться. В любом случае, дружба с Путиным позволит Эрдогану почти бесконечно сосать кровь из Запада, посмевшего его поучать и осуждать.
У российского лидера тут свой интерес. Перерождение турецкого коллеги из вполне европейского демократа в восточного деспота открывает перед Путиным блестящие внешнеполитические перспективы. Например, Эрдоган «по дружбе» может открыть свои западные границы для беженцев. Новая их волна способна смести традиционные европейские правительства, приведя к власти ультраправых почитателей Кремля.
Расшатать единство НАТО, получить доступ к его секретам, посеять внутри альянса недоверие и взаимную подозрительность – тоже вполне себе достижение с точки зрения Кремля. А все более вероятное изгнание американцев с авиабазы «Инджирлик» и замаячивший на горизонте выход Турции из НАТО – это просто голубая мечта российского президента. С точки зрения Путина, такие перспективы стоят того, чтобы дружить с человеком, вонзившим ему «нож в спину».
Встреча двух диктаторов в Санкт-Петербурге знаменует собой торжество традиционных византийских ценностей – шантажа, угроз и предательства над европейскими. Западным лидерам стоит крепко задуматься, как себя вести в новой ситуации, пока неприятности, вытекающие из петербургского саммита, не добавили проблем им самим.