Те читатели, которые следят за моими публикациями, с первых дней войны знают уже не только мой город Свердловск (ныне Довжанськ) Луганской области, но и его жителей, села, поселки, улицы. Кто-то из жителей города стал прототипом моих литературных героев, кто-то узнаваем, так как я оставила в рассказе настоящие имена и фамилии, кого-то по следам моих публикаций внесли в списки «Миротворца», кого-то воспринимают как героя и при встрече пожмут руку, а кого-то ждет незавидная участь вечного беглеца, после того, как в Довжанське возобновится закон и порядок.
А еще читатели с удовольствием придут и в библиотеки, сохранившие в войну украинские фонды, и в музей, чтобы увидеть рукоделие народных мастеров Украины, пысанкарок и вышивальщиц, но, думаю, с еще большим удовольствием поедут в степь. В нашу украинскую Провальскую степь. Обнимут 300-летний дуб, напьются из криницы, возле которого он стоит, и, поднявшись на Королевские скалы, крикнут над ковыльной степью: «Все будет Украина», — распугав орлов-сарматов да фазаньи стаи.
А потом все дружно поедут в Бирюково. Село Бирюково, о котором столько и с любовью написано. Чтобы увидеть настоящих украинских куркулей, хрюшек, полюбоваться на голубиные стаи, парящие над церковью и услышать «Надвечір’я» — народный ансамбль украинской песни.
Тем, кто не читал меня, просто даю короткую справку. Село Бирюково Свердловского района (Довжанського) Луганской области стоит на самой границе с РФ, как, в принципе, и сам город. Но только село совсем приграничное. Так как огороды, это уже Россия. В селе Бирюково когда-то до войны была погранзастава, над которой на флагштоке каждое утро с зорей поднимался под гимн Украины наш небесно-солнечный флаг. Через село Бирюково едут на КПП «Должанский» (Довжанський), рядом с селом проходит трасса Ростов-Харьков. Село одно из первых попало под обстрелы в апреле-июле 2014 года. Первое увидело русских казаков, БТРы, танки, «Грады», русские войска.
Возле села на КПП «Должанский», которое пытались защищать наши пограничники был бой. Досталось и селянам. Село до 2000-го года было на 80 процентов украиноязычным. До 1970-го украиноязычных в селе было 100 процентов. Да и сейчас старожилы больше говорят на суржике, чем на чистом русском.
В селе работает крупнейшая агрофирма братьев Елисеевых. Но не этим знаменито село. Когда-то до войны, стараниями местного мальчишки (23 года – это еще, можно сказать, мальчишка) здесь был создан народный ансамбль украинской песни «Надвечір’я».
Руководитель, юноша, с чистым академическим вокалом, тогда еще шахтер-певец-самоучка, а коллектив — селянки. Красавицы с удивительными голосами, жительницы села Бирюково.
Свою войну за жизнь коллектив прошел с гордо поднятой головой. Его выступления запрещал мэр города, им не давали финансирования и выгоняли с сельского клуба. Стали организаторами международного конкурса народной песни «Криниченька», который неоднократно посещала Нина Матвиенко и лучшие фольклорные ансамбли. И они пели. Пели и побеждали. Мэра, политику, недоверие жителей, а потом и войну.
Они пели русским «освободителям», пришедшим «защищать» русский язык в украинское село. Пели украинские песни. Глядя на колорадки, триколоры и камуфляж. Они пели селянам, утратившим веру и надежду в период обстрелов и насаждения «русскомировской» агитации. Просто пели. «Что же в этом такого?» — удивится читатель.
«Ничего особенного», — соглашусь я. В украинской песне нет ничего особенного. Просто тихая звездная ночь, запах мальв возле чисто выбеленного дома, свет свечи, горящей на столе, где мама вышивает рушник. Украинская песня — это пряное послевкусие чернобрывцев в степном чае, горечь полыни, в разогретой, распаренной зноем степи, шелест ковыля, нежная вуаль степного шалфея, клик степного орла-сармата, древняя мудрость скифских курганов и величие народа. Украинская песня — это и не песня, в общем-то. Молитва, дыхание, душа. Вот так они и поют. И об этом они поют. Тихо так. Нежно. От души.
Поют всю войну. И не просто поют. Теперь они воюют песней.
И пусть они пока не «Надвечір’я», а «Надвечерье». Время такое. У нас и пысанки стали писанки, ну, что поделать-то в оккупации. Они все равно ведут свой бой. За Украину.
В этом году стараниями селян, коллектив смог поехать на ежегодный международный литературно-фольклорный праздник «Шолоховская весна».
Приглашение на праздник было получено, в Вешенской ждали и «Надвечерье» (руководитель сейчас Елена Пронь), и второй коллектив — «Сударушку» (руководитель Ирина Довлад) из ДК им. Свердлова. Но ситуация опять была патовая для коллектива. «Сударушку» финансировала «администрация города Свердловск-ЛНР», а «Надвечерье» ехал за свои деньги. Поэтому и собирали на поездку селом, предпринимателями, как говорится, всем заинтересованным миром.
Не спешите кричать и биться в псевдопатриотическом порыве. Мол, как это — украинский ансамбль и на русскую землю, к оккупантам. Дочитайте. Или погуглите, чтобы не обвинить меня в распространении фэйков.
Да. Они поехали на ежегодный международный литературно-фольклорный праздник «Шолоховская весна». Из оккупированного села Бирюково. Чтобы петь.
И чтобы насладится тем, как представители «администрации ЛНР» на границе с РФ предъявляют для прохождения паспортного контроля украинские паспорта. И услышать: «Вы из Украины в Российскую Федерацию на какой промежуток времени въезжаете?» И чтобы простоять час в очереди (это по льготе) из «новороссов», так же смиренно предъявляющие украинские паспорта, послушать разговоры – кто и зачем едет в соседнюю Россию.
Вот эти милые: «Ах, так дешевле. И банки работают. И почту отправить можно». И с душой так удивиться: «Та вы шо, а шо, разве в Свердловске такого раньше не было? Ну, почта, банк? А, была! А делась-то куда?»
Поехали, чтобы проехать между сотнями (а может тысячами) единиц военной техники, расположенной от самой границы по всей Ростовской трассе. И…
Но, давайте по порядку.
Из-за «давки» на трассе, скажем толерантно, автомобильно-танковых пробок, коллективы на праздник опоздали.
Им пришлось петь, когда уже все слушатели насытились задорными казачьими ансамблями и удалились к кулешам.
Большинство участников, естественно, российские казачьи ансамбли. Ну, чуть-чуть, правда, было монаршеско-шансоновских коллективов. Ой, не спрашивайте, что это такое. Не знаю. Это что-то «за царя и Отечество, на зоне сидел». Не отвлекайтесь от главного.
Коллектив «Надвечерья». Они тихо поднялись на сцену. Перед ними, как зазывала, выступал «лирик» с пропагандистским «Донбасс не поставить на колени». Стандартно: «нацизм», «гордый Донбасс», «лучше умереть стоя», «спасибо России»…
Заканчивая выступление, так сказать, от горького — «погибнем и умрем», чтец представил коллектив так: «дадут огня и немножко настроения».
Видимо начинать они должны были с чего-то задорного. Но…
То, что они запели после «донбасского» военно-патриотического пафоса было… Было… Неожиданно. Страшно. Высоко.
Над шумной, уже зарумянившейся, видимо от солнца и кулеша, площадью возле дома-усадьбы Михаила Шолохова поплыла песня.
Тихая, щемящая. Молитва-откровение Богородицы «На Почаевской горе». На украинском языке.
В Российской Федерации. В стране оккупанте. В украинофобском и ненавидящем все украинское пространстве. Украинская песня-молитва.
Ой, як його спасати?
Він не хоче каятись.
Боже, Боже,
Він не хоче каятись.
Боже, Боже,
Він не хоче каятись.
Девчата говорят: спели плохо. Срывались голоса. От слез, которые держали внутри. Но они спели достойно. Жаль, что камера не захватила тех, кто слушал внизу.
Женщины плакали. Мужчины опускали голову и прятали глаза. Да, многие казаки, артисты и просто зрители прятали глаза от простой украинской песни.
А они пели, еще и еще. Не давая опомниться. Выдохнуть. Поднять глаза. Пели украинские песни. Одну за другой. Организаторы просто не стали это снимать. У всех был шок. Не было задорного и веселого, чтобы в пляс, чтобы с казачьим свистом. Была боль, и тихая молитва за них, тех, кто стоял внизу. О прощении. О вразумлении. О правде.
Выступление украинского «Надвечерья» организаторы «Шолоховской весны» назвали толерантно — неординарным. Но дали билеты на гала-концерт. «Так красиво и душевно петь могут только те, у кого такая же красивая душа», — так оценили выступление «Надвечерья» артисты из Целинского района Ростовской области.
А вот «Сударушка», выступившая с исключительно казаче-русской тематикой, осталась незаметной. Там таких, русско-казачьих, было хоть пруд-пруди.
И хотя в программе свердловчан было и слащавое «Донбасс не поставить на колени», и «Славься Россия», и много, много лести в сторону Великой Руси и ее монаршей особы в лице Путина от сопровождающих коллективы представителей «Общественного движения «Мир Луганщине», россияне были в восторге от чистой, как правда, украинской песни, неожиданно, прозвучавшей на «Шолоховской весне». Подходили, обнимали, и говорили: «Простите»…
И как вызов, как укор, как констатация:
Ой, як його спасати?
Він не хоче каятись.
Боже, Боже,
Він не хоче каятись.
Боже, Боже,
Він не хоче каятись.
«Организаторам» из «администрации ЛНР» осталось лишь констатировать факт, получить нагоняя и толерантно заявить, что «ансамбль поет украинские и русские песни, не разделяя их политические составляющие». Ведь коллективы были заявлены, как «русские казацкие коллективы Донбасса». И тут такой пассаж.
Да, коллективы именно «с Луганской земли», «с Донбасса».
Без «ЛНР», «Новороссии» и других, сданных Путиным в утиль атрибутов этой войны. И даже без флагов «ЛНР».
И «Донбасс не поставить на колени» на фоне украинской песни-молитвы прозвучал двусмысленно. И угрожающе. А «слава Донбассу» заставило вздрогнуть даже оператора.
Знаете, а я верю. Верю, что когда-нибудь мы приедем в Довжанськ. Где не будет холодной «русской весны», а будет теплый и ласковый небесно-солнечный мир. Мы – беженцы — на малую Родину. Мои читатели — в гости, на экскурсию. Кровавый Свердловск останется только в памяти и боли. Как и эта война. И степи за это время станут шире и богаче. Заиграют красками и звуками. И люди станут мудрее. И граница крепче. И на День Победы. Нашей, украинской Победы над русским фашизмом они споют. Наши девочки из «Надвечір’я». И ковыльная, привольная, свободная украинская степь будет петь вместе с ними. Тихую песню украинской души.