Как украинский офицер стала «золотой акцией» Кремля

Блоги

01.04.2016 15:52

Павел Казарин, джерело: «Intersection»

Блоги

Судьба украинской летчицы Надежды Савченко стала примером того, насколько эффективным может быть цинизм. За два года своего плена украинский лейтенант стала одной из топовых персон для журналистов – к ее судьбе приковано внимание СМИ самых разных стран. И ее ценность для Москвы растет пропорционально этому вниманию

Когда Надежду Савченко взяли в плен летом 2014-го года она была никому не известна. Ее биография была связана только лишь с армией: служила в миротворческом контингенте в Ираке, летала на боевых вертолетах в должности штурмана, прыгала с парашютом. Затем украинская партия «Батькивщина», которой руководит Юлия Тимошенко, сделала Савченко первым номером в своем избирательном списке. Затем, в декабре 2014 года украинский парламент включил Надежду Савченко в список украинской делегации в ПАСЕ. Весной 2015 года ей была присуждена высшая украинская награда – Золотая звезда и присуждено звание Героя Украины.

С точки зрения украинских политиков, все эти шаги должны были облегчить ее судьбу и заставить Москву отпустить украинского офицера. Но, по факту, произошла другая вещь: условный «вес» Надежды Савченко вырос в разы, но это повлияло не на готовность Москвы ее отпустить, а на желание Кремля подороже ее обменять.

Поначалу, было много разговоров о том, что Надежду Савченко могут обменять на российских спецназовцев Александрова и Ерофеева, которые были взяты в плен украинскими солдатами на Донбассе. Более того, в Киеве звучало мнение, что схема «два на одного» непропорциональна и что Кремль помимо Савченко должен выдать Киеву еще одного украинского гражданина, который сидит в российской тюрьме. Например, режиссера Олега Сенцова. Но по мере того, как дипломатический статус Надежды Савченко рос – Кремль пересматривал «обменный курс».

В итоге, сегодня в СМИ появляются сообщения о том, что Москва не намерена менять Савченко даже на двух своих военнослужащих. Вместо этого она пытается вести переговоры об обмене украинской летчицы на россиян Виктора Бута и Константина Ярошенко, которые отбывают наказание в американской тюрьме. Первый был осужден за поставки оружия колумбийским террористам, второй – за транспортировку крупных партий кокаина. Впрочем, официальный Вашингтон уже заявил, что такой вариант обмена даже не рассматривает.

Тем не менее, динамика понятна: Москва понимает, что у нее в руках находится человек, к судьбе которого приковано внимание очень многих стран. И что жители этих стран будут давить на свои власти с тем, чтобы Савченко оказалась на свободе. И Кремль намерен использовать этот общественный запрос по максимуму. Судьба российских военнослужащих, попавших в плен на Украине, видимо, мало волнует Москву – в российских СМИ о них говорят как о добровольцах, поехавших воевать на Донбасс по собственному желанию. Хотя сами они после пленения говорили о том, что их подразделение было отправлено на войну с Украиной официальным командованием.

Однако, с точки зрения политических игр, двое российских спецназовцев не имеют для Кремля той же ценности, которая есть у украинской летчицы. Поэтому они пытаются найти для нее другой обменный эквивалент. Сложно сказать, почему в качестве альтернатив Надежде Савченко были выбраны именно Бут и Ярошенко. Возможно, причина кроется в том, что Москва хочет удовлетворить геополитическую амбицию и заставить Вашингтон пойти на уступки. В рамках ее представлений об авторитете, возможно, это выглядит куда весомее, нежели склонить Киев к компромиссу. В конце концов, одна из задач Москвы – это притворяться сверхдержавой. А в том, чтобы сидеть за столом переговоров с Киевом нет особенного геополитического масштаба – куда «почетнее» вести переговоры с тем, кого ты считаешь своим главным конкурентом. Пусть даже он тебя таковым не считает.

Вдобавок есть и еще одно обстоятельство, которое необходимо учитывать. Официальный Кремль обычно крайне редко идет на уступки в ситуации прямого и публичного давления: с его точки зрения, поддаться давлению даже в ситуации, когда он не прав – это проявить недопустимую слабость. Оттого любые требования к Москве отпустить украинского офицера достигают противоположного эффекта. Надежда на то, что Кремль внемлет уговорам и отпустит Савченко – исчезающе мала. Москва может вернуть летчицу Киеву только в том случае, если это будет выглядеть как еще одна геополитическая победа России.

Вдобавок, в этом уравнении есть и еще одна переменная, которую необходимо учитывать. А именно – сухая голодовка, которую Надежда Савченко планировала начать после того, как ей будет вынесен приговор. Потому что этот шаг украинской летчицы вполне может закончиться летальным исходом. И, в рамках переговорного процесса, это является тем фактором, который заставляет торопиться не Москву, а запад.

Вся эта ситуация напоминает историю про двух водителей, которые на полном ходу несутся лоб в лоб друг на друга, когда главный вопрос заключается в том, у кого сдадут нервы и кто первым свернет в сторону. Да, каждый из них может в итоге пострадать, но тот, кто выйдет победителем – станет триумфатором. Формально, Москва рискует – в случае гибели Савченко она может получить новый пакет санкций. Формально, у нее нет никаких особенных причин для упрямства – ее СМИ всегда смогут объяснить российскому обывателю, что освобождение Савченко – это акт доброй воли и милосердия. Но решения, которые принимаются Кремлем в последние два года, имеют мало общего с формальной арифметической логикой: куда чаще они продиктованы личными амбициями тех, кто держит в своих руках рычаги управления страной. Например, если бы в марте 2014 года Кремль принял решение не включать крымский полуостров в состав страны, а сделать из него непризнанную республику по образцу Южной Осетии, то санкционное давление было бы куда слабее, а сама Москва выполняла бы роль посредника на переговорах между Киевом и Симферополем.

Для них любая «победа над Западом», любое принуждение Вашингтона и Брюсселя к компромиссу, любая попытка доказать, что они могут разговаривать с мировыми столицами «на равных» или даже с позиции силы – перевешивает те риски, с которыми в случае неудачи может столкнуться их страна. Это психология закомплексованного человека, который необходимость любой уступки воспринимает как личную трагедию. И в ситуации взаимного упорства главный вопрос будет о том, кто циничнее, а в этом у Москвы сегодня нет равных.

В конце концов, сам тот факт, что украинского офицера судят в России за то, что она выполняла боевые приказы на территории своей собственной страны в рамках антитеррористической операции в областях, принадлежность которых сегодня ничуть не оспаривается Москвой – тоже противоречит формальному здравому смыслу. Ведь официально Россия не воюет с Украиной и не оспаривает тот факт, что Донецк и Луганск должны жить под украинскими флагами. Весь потолок амбиций Кремля на переговорах с Киевом сведен к желанию сохранить политическое влияние на восточные регионы страны, а не водрузить над ними российский флаг.

Фактически, судьба Надежды Савченко сегодня зависит от трех субъектов.

Во-первых, это Москва, которая рассматривает украинскую летчицу в роли джокера, в обмен на который можно попытаться выбить уступки по персональным санкциям, либо же по судьбе важных для Кремля персон.

Во-вторых, это запад, который вынужден выбирать между переговорными позициями «кнута» и «пряника»: первая сведена к давлению и угрозам расширения санкций, вторая – к уступкам и поискам компромисса.

А третий субъект – это сама Надежда Савченко, которая вполне может начать голодовку и не прекратить ее даже перед угрозой гибели.

И если первые два субъекта не договорятся, то скорее всего, судьба украинской летчицы окажется в ее собственных руках