Так мы точно идем в Европу? Не в СССР?

22.03.2016 10:34

Уважение к правам и свободам человека – то, что составляет ядро европейских ценностей. Кажется, уже решено: идем в Европу.

А уж на Западной Украине и в ее неформальной столице – Львове, так и подавно. И уж от Советского Союза тут избавились, казалось бы, давно и окончательно. Так ли?

В чем была основная отличительная особенность повседневной жизни в те времена? Помню, как в школе мерили сантиметром юбки – не более пяти сантиметров выше колена. Нельзя, не положено! Еще помню, как меня едва не выгнали из Комсомола за то, что пригласила на школьный вечер (как культорг) рок-ансамбль. Какой разврат! Еще помню, как в университете нас тягали в известную инстанцию за «самиздат» - мы в количестве пяти экземпляров напечатали литературный альманах (нет, никакой политики там не было, но кто разрешил?).

Да много чего можно вспомнить. Одна из ключевых особенностей жизни советского тоталитарного общества – это всеобщая унификация. Все смотрели одни и те же фильмы, которые одновременно были в прокате по всей стране, были две общесоюзные телепрограммы и одна республиканская, почти все ездили на общественном транспорте, а редкие обладатели собственных авто имели либо Запорожец, либо Жигули, в редких случаях – Волгу. Но главное – все должны были думать одинаково, единственно верная доктрина – марксизм-ленинизм, единственная партия в стране – Коммунистическая, она же, согласно 6 статье Конституции – навечно правящая, на выборах – выбор из одного кандидата.

Короче говоря, советский тоталитаризм – это общество полной несвободы. И это была не только политика власти, но и умонастроение населения (трудно сказать – большинства ли, т.к. эмпирической социологии не было в принципе, ведь партия лучше знает, что думают граждане?).

И бабуси плевали вслед девице в мини-юбке, и в белых брюках можно было щеголять в Киеве, но не в родительской провинции, и при родном деде нельзя было сомневаться в политике партии, и услышанные сквозь треск глушилок передачи радио «Свобода» можно было обсуждать только в очень тесном кругу надежных друзей. А уж секс! Его просто не было. Вернее, он, конечно, был (иначе, откуда дети?), но ни в общественном дискурсе, ни в советской культуре, ни в образовании, ни даже в семейном воспитании секса не было. Фильм «Маленькая Вера» периода перестройки, где герои милуются (и только) в постели стал настоящей сенсацией на всю страну.

Об однополой любви даже не слышали, а если бы и знали – это было бы воспринято (причем искренне) как уголовщина, ведь и соответствующая статья в Уголовном кодексе была. Запад был противоположностью этому унифицированному миру: для одних - желанный мир свободы, для других – проклятие разврата и аморализма.

Крах Советского Союза, рыночная экономика, культурное разнообразие, соревновательность партий и идеологий, открытость миру, наконец, всемирная сеть Интернет, казалось бы, привели к концу бывший замкнутый унифицированный мир. Но можно ли в один момент перейти из царства тотальной несвободы в мир свободы?

Парадоксальным образом, люди, получив свободу, используют ее для того, чтобы ограничивать свободу других, строить унифицированный мир в соответствии со своим пониманием единственно «правильного», где всякая инаковость жестоко преследуется.

Отношение к меньшинствам может служить четким индикатором «европейскости»: ведь «меньшинства» - всегда «другие», не такие, «как все». Закон стоит на страже прав и свобод каждого гражданина, в том числе и «инакового». Круг запрещенного тоже четко определен Законом. А все, что не запрещено законом, дозволено.

У нас тоже, вроде бы, сексуальное поведение – это личное дело каждого. И если люди с нестандартной сексуальной ориентацией решают провести собрание или митинг – это их неотъемлемое право. Но события во Львове четко показали, насколько мы еще «недоЕвропа»: и часть общества не способна принять людей иной сексуальной ориентацией, а правоохранительные органы, которые должны обеспечивать порядок, во время Фестиваля равенства во Львове бездействовали. Если каждый отдельный человек посчитает себя вправе устанавливать в обществе те нормы, которые нравятся лично ему, начнется хаос. Одних может раздражать, что кто-то носит мини-юбки – так что, бить женщин, которые их носят? Другим может не понравиться, что кто-то целуется на улице – так что, бить людей, которые целуются на улицах? Запретить можно только то, что мешает другим людям. Например, нельзя шуметь в позднее время, потому что это мешает другим спать. Чем представители ЛГБТ мешают другим? Только тем, что раздражают своей «инаковостью».

Но если мы действительно строим Европу в Украине, то должны отдавать себе отчет, что европейские ценности включают толерантность к инаковости, принятие разнообразия и сложности людского мира. Иначе – Советский Союз.