Вика поет с конца 80-х годов, но медальная болезнь у нее появилась с приходом в Кремль Путина. И репертуар стал меняться – от голимой попсы «Русская водка» к государственному патриотизму – «Офицеры России». Там, где нужен патриотический надрыв, вскрик, там Вика и сотни других любимчиков публики на протяжении последних 30-40, а то и больше лет. Когда Кремлю нужно, то посылается тяжелая артиллерия – Кобзон, Лещенко, Бабкина. Если мероприятие среднего уровня, то достаточно Цыгановой, Газманова и в довесок – «хирург» Залдостанов. Чтобы народ не забывал «любимчиков», их показывают ежедневно по телевидению.
Российская культура сейчас представляет собой огромный сундук со старьем, густо пересыпанный нафталином, от которого несет за тысячу километров. Народ – привычный к старью, для него «Beatles» и «Rolling Stones» лет 40-50 назад был запретным желанием, которое подавляли тем же Кобзоном, Людмилой Зыкиной, Муслимом Магомаевым, Эдуардом Хилем, Валентиной Толкуновой, Людмилой Сенчиной, хором имени Пятницкого. История советской культуры плавно перетекла в новейшую историю русской культуры, для которой «День победы» остается гимном по сей день.
Русская культура – только часть общественно-политической жизни последние 99 лет, наравне с журналистикой. Не было свободы слова – не было и культуры. Только та, которая отвечала идеологии «единственной и направляющей силы» – КПСС. Для поддержания нравственности были «носики-курносики», для воспитания патриотизма – «и Ленин такой молодой». Как и в журналистике – большая часть о «свершениях родной Коммунистической партии», для поддержания самобытности – истории с Агафьей Лыковой и о развитии советской космонавтики. И, конечно, много – про «тлетворное влияние западной культуры».
Сейчас в российской культуры и журналистике восстановлено все то, что было в советское время: в прессе только хорошее о великом вожде Путине и его зеркальном отражении – Кадырове. В культуре – тот же пафос. Близость к вождю и его партии дает «зеленый свет» на хорошо оплачиваемые концерты, очередную медаль или орден, звание и даже членство в «Единой России». А если ты член, то место в корпоративном концерте обеспечено, как и в многочисленных профильных – на день механизатора, на день оператора машинного доения, на день химика пятого поколения, на день пилотов сельского опыления.
Кажется, Путин удостоился совершенства – приручил деятелей культуры без единого выстрела, за редким исключением артисты становились жертвами криминальных разборок, а для тех, кто отказывался дружить с властью, появлялись отряды путинюгенда, которые устраивали обструкцию отщепенцам. Потому тех, кто попытался выступить против войны в Украине, к примеру, совсем немного, буквально единицы. Против войны в Грузии вообще никто не посмел «вякнуть». Все приспособились, они наверняка помнят, чем заканчивались истории коллег за последние 100 лет. Или даже раньше. Аналогии совершенно прямые и часто повторяемые по своей сути.
Федор Михайлович Достоевский, которого знают во всем мире, его книги были переведены на десятки языков миллионными тиражами, был осужден 13 ноября 1849 года Военно-судной комиссией и приговорен к лишению всех прав состояния и «смертной казни расстрелянием» – за чтение и «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского». Приговор был позднее заменен четырехлетней каторгой. Но всякий раз, когда иностранцы делают приятное и упоминают о любимом писателей, редкий россиянин знает о том, что Достоевский был по существу диссидентом или, по крайней мере, изгоем власти.
Другой упоминаемый гений русской литературы – Лев Николаевич Толстой был забыт всеми после того, как церковь в 1901 году отлучила писателя. Это не была анафема, но церковь была правящей и главой ее был царь самодержец. Определение и послание Святейшего Правительствующего Синода о графе Льве Толстом от 20-22 февраля 1901 года, в котором официально извещалось, что «граф Лев Толстой более не является членом Православной церкви, так как его (публично высказываемые) убеждения несовместимы с таким членством».
Толстой так и не примирился с правящей церковью, и в 1910 году начальник Петербургского охранного отделения полковник фон Коттен докладывал министру внутренних дел Российской империи: «В дополнение к донесениям от 8 сего ноября докладываю Вашему Высокопревосходительству сведения о происходивших 9 сего ноября волнениях учащейся молодёжи… по случаю дня погребения умершего Л. Н. Толстого. В 12 часов дня была отслужена в Армянской церкви панихида по покойном Л. Н. Толстом, на которой присутствовало около 200 человек молящихся, преимущественно армян, и незначительная часть учащейся молодёжи… Армянское духовенство вторично совершило панихиду, к концу которой церковь уже не могла вместить всех молящихся, значительная часть которых стояла на паперти и во дворе при Армянской церкви. По окончании панихиды все находившиеся на паперти и на церковном дворе пропели «Вечная память»…»
Составьте список великих русских писателей и отметьте причину смерти или причину эмиграции, и вы поймете, что говорить о величии и знать цену этого величия – совершенно разные вещи. Добавьте Рахманинова, Бунина и Шаляпина, умерших в эмиграции, как и сотни других, менее известных, но ставших знаменитыми на новой родине. Как и сейчас эмигрантами стали Андрей Макаревич, Виталий Манский, Борис Акунин, Артемий Троицкий, Алексей Серебряков. Все они говорят одно и тоже: «Все, я больше врать не могу». А есть еще «мягкая» эмиграция – те, для кого работать в другой стране, не разрывая связь с Россией, удобно, хотя бы для сохранения себя. Поэтому Евгений Киселев, Владимир Федорин и Айдер Муждабаев живут и работают в Украине. И они – только «видимая» часть новой российской эмиграции в стране, с которой Россия воюет. Вряд ли найдется статистика эмигрантов, которые бы своей целью переезда определили, как Артемий Троицкий – «не могу больше врать».
О прошлой интеллигенции писал Варлам Шаламов в колымском рассказе «У стремени»: «Ученые, инженеры и писатели, интеллигенты, попавшие на цепь, готовы раболепствовать перед любым полуграмотным дураком». В советское время была и другая категория жертв советского произвола – дети. Кроме, конечно, тех любимцев публики, которые сами перенесли лагеря, как Георгий Жженов или Лидия Русланова. Длинный список тех, чьи родители были репрессированы – Майя Плисецкая, Олег Янковский, Галина Вишневская, Эльдар Рязанов, Булат Окуджава, Василий Шукшин, Михаил Козаков, Алла Демидова, Юрий Визбор, Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев, Владимир Войнович.
Когда Вика Цыганова или Лев Лещенко в очередной раз выйдут на публику в своих «иконостасах», во-первых, не верьте – там большинство «пустышек», просто железки. Во-вторых, помните, что любовь публики оценивается не количеством званий и медалек, а талантом и честностью. А будет возможность, просто напомните им о том, за что были расстреляны их коллеги. И что любовь к власти, тем более такой чудовищной, лишь временная, потом у нормальных людей должно наступить раскаяние.