Как я стал отцом людоеда

На фото: Невесты Новой Гвинеи

Но на мою долю пришелся более редкий случай. Признаюсь, даже не помышлял, что такое возможно. Но расскажу все по порядку.

Папуасы народ жизнерадостный и, на первый взгляд, очень открытый. Сразу же по приезду в Папуа-Новая Гвинея мне удалось устроить в ближайшей к столице деревне племени моту «басик ангай», т.е. «свиной праздник».

Для этого на всю деревню приобретается на рынке в Порт-Морсби средних размеров живая свинья за 1000 кина (почти 400 долларов) и потом ее, с соблюдением всех обрядов, забивают и запекают в земляной яме с помощью раскаленных камней. Этакий Курбан-байрам, как у наших крымских татар, только вместо барана – свинья.

Есть у них и так называемые «европейские» праздники – Рождество или, там, День независимости Папуа-Новая Гвинея от Австралии. Тогда это называется «бил ангай» (пивной праздник). Но это в строго определенные дни по европейскому же календарю. Однако самим папуасам европейский календарь с его зимой и осенью малопонятен, так что гораздо веселее у них проходит «басик ангай» - в любой день, когда есть свинья на закланье. И, надо признать, пива на «басик ангай» выпивается отнюдь не меньше, нежели на «бил ангай».

И вот в деревне, название которой могу воспроизвести только по-английски «Big fish» (когда-то на этом месте океан выбросил на берег труп гигантского кашалота), меня разжалобил Уимбери – молодой коитапу-иребе (неженатый парень). Он по делам меновой торговли посещал «Big fish» вместе со стариком Эле, сравнительно молодым Мако и его невестой Тьюл. После того, как остальные отправились к месту ночлега, Уимбери остался со мной у тлеющих углей костра. Что-то его удручало. Наконец, он рассказал мне, что его родители умерли (очевидно, это случилось давно, так как он не носил никаких признаков траура в одежде), и попросил меня стать его приемным отцом.

Я не нашел причины ему отказать, тем более, что это позволяло мне обрести почетную обязанность приехать в деревню коитапу Янгандур на праздник «синг-синг». В селения соседнего племени коиар мне, например, вообще не разрешали войти даже на короткое время.

После моего согласия не произошло ничего особенного, за исключением того, что Умбери в качестве приемного сына тут же предъявил права на мои запасы баночного пива, привезенного из Порт-Морсби в большой пластиковой коробке-термосе.

Через неделю, в Янгандур мне пришлось поприветствовать и обнять всех тех, кто, как и Умбери, принадлежал к тотемной группе гемар (Луны), даже женщин. В знак приветствия коитапы левой рукой обнимают другого человека за плечи, а ладонью правой руки хлопают его по животу. При этом обычно приветствуют друг друга словами, выражающими возрастные отношения: «нгеис» (ровесник, принадлежащий к той же тотемной группе) или «амеи» («дедушка» даже в том случае, когда мы бы сказали «дядя»).

Наконец после бессчетного количества объятий, женщины и дети были отосланы прочь. А Эле, как старший среди мужчин данного тотема Луны обратился с речью, которая показала, почему он расположен ко мне и каковы были истинные мотивы поступка Умбери. Забегая вперед, скажу: это была чистой воды «хитрость папуасов».

Речь старика Эле:«Привет тебе, ровесник! (Высокая честь, поскольку Эле принадлежит к возрастному классу «давлаво» (старый седой человек), тогда как меня отнесли в класс йири (более молодой женатый мужчина, имеющий неженатых детей) - КС). Ты – отец Умбери и принадлежишь к нашему роду гемар. Поэтому я могу сказать тебе здесь, где нас не слышит ни одна женщина и собрались только мужчины из союза Сосома (Странствующий великан, убивающий чужеземцев. У Сосомы высокий рост и светлая кожа, как у всех духов из страны мёртвых, по счастливому совпадению, моя внешность полностью подходила под описание Сосомы - КС). Я скажу тебе, Маста Коста, почему ты вправе быть нашим товарищем по возрасту и отцом Умбери.

Когда Дэрау, Маку, Нгаронге, Калбон, Самай и я, а также два молодых человека, Умбери и Мако, и обе его женщины, Кадьин и Тьюл, посетили тебя в деревне племени моту «Big fish», ты дал нам всем пиво и сигареты и мы ели мясо свиньи у твоего костра. Это было хорошо с твоей стороны, и мы остались довольны.Потом ты показал нам вещи, которые повезешь за море в Украину. Все это были прекрасные вещи (Поделки, приобретенные на ярмарке в деревне моту для этнографической коллекции - КС), но лучше всего был твой нож, который ты везде носишь с собой. Но можешь не бояться людей полиции. Мы тебя не выдадим, потому что ты – наш товарищ по тотему.

Мы знаем, что ты большой охотник и тебе можно иметь много детей (На вопрос как зовут моих детей, перечислил всех трех дочек, назвав их полностью по имени, например «Мария Константиновна Стогний», т.е. назвал девять имен и тотчас услышал в ответ «Охан хевай яба куи-анем-ке» - ты могучий охотник за головами! - КС). Но ты сделал еще одно очень хорошее дело. Когда ты в своем айфоне показывал нам картинки об Украине, я заметил две картинки с великаном Сосома (Это была скульптура Христа в Рио-де-Жанейро - КС), которые нельзя было видеть женщинам. Ты быстро пальцем их задвинул, чтобы Кадьин и Тьюл не могли их увидеть. И это было очень хорошо с твоей стороны. Теперь мы знаем, что ты точно человек Сосома. Ты наш сверстник, ты могучий мужчина, ты охотник за головами (Т.е. знающий много человеческих имен - КС), ты наш брат по Сосому, айюваа!

Потому мы и стали твоими ровесниками и твоими братьями по роду гемар, к которому принадлежит уже твой сын Умбери и все мы (Т.е. меня включили «задним числом» в тотемную группу - КС). И если теперь, глядя на месяц, ты увидишь сидящего на нем Геба (Изнасилованный мужчинами коитапу мальчик, покрытый спермой и кровью, сбежавший от них на Луну - КС), то должен всегда кричать: «Геб, ахе!», и твои дети тоже должны так делать, потому что они тоже будут принадлежать к роду гемар. Не забывай этого, когда будешь в своей деревне Киев.

А теперь я хочу поговорить о твоем сыне Умбери. После смерти своих родителей он рассмотрел однажды Тьюл. Она была в возрасте «иваге» (Девушка, достигшая половой зрелости - КС), и Умбери хотел попросить ее отца Дэрау отдать ему девушку в жены. Но тогда еще не кончился срок траура, и он не мог этого сделать. И все же (правда, мне неловко об этом говорить), оба они обменялись своими серьгами (Знак тайного обручения. Серьги из темных стволов перьев казуара одинаковы у обоих полов, поэтому обмен редко бросается в глаза - КС). Умбери очень хотелось, чтобы Тьюл стала его женой.

Но прежде, чем окончился траур Умбери, к отцу Тьюл - Дэрау пришел Мако и спросил, не может ли он отдать Тьюл ему, и Дэрау сказал, что он не против. Мако уже имел одну жену – Кадьин, и, так как она была еще молода, Дэрау по-отечески о ней заботился, так что Тьюл не будет у Мако тяжело, потому, что ей придется делать только половину работы.Но тут умерла мать Тьюл, и девушка не могла выйти за Мако. Она надела траурный наряд (Тростниковый капюшон, обмазанный глиной - КС), который сможет сбросить, когда Геб снова появится на месяце. А до тех пор ей нельзя выходить замуж, хотя Дэрау и отдал ее Мако.

Теперь, Маста Коста, ты знаешь все. Но я хочу сказать тебе еще кое-что. Умбери хочет жениться на Тьюл. Он уже имеет право жениться, потому что время его траура прошло. Но Тьюл не может стать его женой, потому что Дэрау обещал ее Мако и потому что траур ее еще не окончился. А когда он закончится, Мако потребует девушку себе.Но Умбери – твой сын. Мы говорили ему, что есть много других невест: и Буза, и Серо, и Сумал, и Комбин. Они тоже послушные и работящие. Но Умбери сказал, что хочет только Тьюл и никого больше; лучше он совсем останется без жены. Ты же знаешь, Маста Коста, над холостыми все смеются. И кто же будет тогда ему готовить? Уж не старая ли Якар, вдова Тамоса? (Для папуасов-мужчин срамно готовить самому себе еду - КС) Но Умбери настаивает на Тьюл, и он в самом деле готов позорно варить себе кашу из саго, если не получит ее.

Мако еще не стар и вполне может обойтись одной женой (Папуасы считают, что если у мужчины после 40 лет только одна женщина, то он быстрее состарится и умрет - КС). Тьюл еще ему не нужна. Но он не отступится от девушки, потому что Дэрау, уже пообещал ее.

Я старый человек и много думал об этом. Когда я был молодым, мужчины радовались, если получали хотя бы одну жену. (Реплика старого Калбона: «И ты тоже?») Да, и я тоже, потому что она была хорошая. И теперь считаю, что Мако хватит одной Кадьин. И хотя он зрелый мужчина и имеет преимущество, но должен уступить Тьюл юноше Умбери, раз тот хочет жениться только на ней.

За то, что Мако откажется от своих прав на девушку, ему надо что-нибудь дать. У тебя столько прекрасных вещей – сигареты, пиво, нож, айфон с картинками и, может быть, даже еще одна свинья, и ты отец Умбери. Так неужели ты не согласишься дать что-нибудь Мако, чтобы твой сын Умбери мог жениться на Тьюл?

Ты можешь дать что-нибудь и отцу Тьюл – Дэрау, и тогда он тоже не станет возражать. Что касается меня, то я человек старый и от такой длинной речи у меня совсем пересохло во рту. Пара жестяных банок пива из Порт-Морсби были бы мне очень кстати».

Речь Эле имела успех. Мако заявил, что согласен на компенсацию. Дэрау тоже не возражал. Умбери и Тьюл были счастливы. Сам Эле очень радовался своему успеху. Приемный отец Умбери, т.е. «Маста Коста» безропотно нес все расходы. И только жена Мако – Кадьин осталась недовольна, так как не получила ожидаемой помощницы для работы по хозяйству. Подарил ей в качестве компенсации «петухастую» ткань на праздничный саронг. Перед моим отъездом она принесла мне полутораметровый квадратный кусок от этой ткани, для моей жены: «чтобы она тоже могла надеть что-нибудь красивое».

Что касается ревности, то Кадьин вряд ли страдала от нее, ибо на Новой Гвинее женщинам ревновать не положено. Наоборот, старые женщины требуют от своего мужа, чтобы он для их разгрузки взял вторую жену, а вторая жена вскоре начинает настаивать на третьей, третья – на четвертой. А если такую разгрузку удается получить более молодой женщине, как Кадьин, например, то она рада этому еще больше. И только молодым парням не нравится многоженство сорокалетних «стариков», так как оно значительно суживает их возможности вступить в брак. И если молодая женщина, которой приходится обслуживать старика и трех или четырех его старых жен, вдруг поймет, что у более молодого мужа ей жилось бы лучше, она большей частью пытается как-то исправить положение; и тогда начинается цепь насилий, смертоносного колдовства и ответного колдовства, которое редко приводит к хорошему концу.

Так влюбленные Умбери и Тьюл соединили свои судьбы, а меня приняли старейшиной в клан гемар (Луны) племени коитапу. Мне удалось получить неограниченный доступ к преданиям племени коитапу о карго культе. В знак этого на грудь мне повесили большую перламутровую пластину в форме полумесяца. В ответ на мое замечание, что, мол, не дожил еще до седых волос, старейшины сказали: «Это мы видим, но ты рассуждаешь уже вполне разумно».

Дело в том, что каждый клан коитапу имеет свой собственный набор мифов и относится к ним с особым почтением и даже трепетом. Само знание определенных мифов и право их рассказывать обусловлено членством в клане. Считается, что рассказывать в присутствии чужих не полагается – сакральный характер мифов и их секретность взаимосвязаны. Если вы не из клана коитапу, вам расскажут лишь детские сказки да женские побасенки.

Во время ритуальных празднеств тайных культов, когда происходит воплощение мифологических героев, участвовать в пантомиме могут только члены коллектива, их тотемные родственники. Например, Майо – это тайный культ, церемонии которого включают сексуальные оргии и каннибализм: насилуют группой, затем съедают украденных в соседних селеньях девушек или мальчиков. Во время каждой церемонии Майо в члены тайного союза принимаются новички, а мужчины постарше, принятые в союз ранее, посвящаются в его тайны.

Наряду с культом Майо во всей области, населенной коитапу, а также у соседних племен, существует множество других тайных культов, типа культа бледнолицего великана Сосомы, имеющих сходный характер.

Существует традиционный подход, в соответствии с которым все мы так мыслим, мол, в первобытном обществе наши предки жили при равенстве. И лишь потом, постепенно, во время развития технологий и вообще социальных отношений по мере эволюции социальной жизни, развивались разные формы социальной дифференциации.

Однако мной замечено одно из направлений развития социального неравенства у папуасов, которое имеет если не универсальный, то широко распространенный характер. Этот источник социального неравенства; развития структур неравенства можно назвать «монополизацией информации».

Речь идет о том, что в папуасских племенах формируются определенные замкнутые структуры, которые либо, действительно, хранят в тайне общественно-полезные знания, либо претендуют на то, что они их хранят. И не допускают к этому знанию другую часть общества.

Это мы находим у племени коитапу, где существуют религиозные тайны, доступные только мужчинам и высокий статус мужчин, особенно религиозных лидеров. Во многих папуасских племенах есть «мужские союзы». Более того, в племенах коитапу существует не только монополизация информации, но и нормативная дезинформация тех, кто не допущен к знаниям.

Возможно, такие отношения формируются очень рано и имели место быть и у наших европейских предков. И потом эта монополизация информации проходит красной нитью через всю человеческую историю. Возьмем для примера какие-нибудь религиозные ордены, масонские ложи, партийные организации, в которых только членам КПСС зачитывали какие-то письма, которые «спускали сверху». И так далее. Все это очень занятно.

Но еще более занятно развитие идеи равенства и формирование неких социальных норм, которые ведут к выравниваю социальных отношений. Они почти всегда сопряжены, как показывает этнография Новой Гвинеи, с тем, что тайна абсолютно вне закона. Гласность.И не случайно, когда в восьмидесятых годах прошлого столетия, когда в СССР началась перестройка, мы боролись за гласность.

Любая революционная идея очень связана с идеей гласности. Одно из самых замечательных демократических обществ – современное скандинавское. Сегодня в Дании, Швеции, Финляндии общества достигли очень многого на пути равенства.

Обществу, для того, чтобы перейти от монополизации информации, то есть неравенству, к каким-то формам эгалитаризма необходимо сознательно бороться за гласность, за доступ к информации, не «кучковаться», не делать тайн, не создавать тайных обществ и так далее. Но может ли наше общество без этого обойтись? Это большой вопрос.

В принципе, кочевые папуасские племена показывают: общество может существовать без тайн. Но для этого надо быть бездомными охотниками-собирателями. Современные скандинавы показывают, что демократическое общество, с определенными оговорками, может быть по-настоящему открытым и гласным.

Но нам, для того чтобы этого достичь, надо очень много ломать в собственной природе. При наблюдении оседлых папуасов коитапу появляется ощущение, что это мужская особенность – создавать группы с тайным содержанием. У женщин, как мы знаем, рано или поздно все тайное становится истерикой. И эта особенность восходит к животным. И поэтому, возможно, здесь есть некая опасность. Потому что, разрубив эту мужскую склонность к тайнам, можно вообще свести на «нет» мужчину в обществе.

Это палка о двух концах. Да, мы хотим равенства, гласности и открытого общества, но еще мы хотим, чтобы мужчины были мужчинами. А вот могут ли мужчины без мужской спайки, «кучкования» оставаться мужчинами? Это вопрос без ответа пока.

В нашем обществе гораздо более сложная социальная структура, нежели в первобытном. У папуасов есть только две карьерных лестницы – духовная и военная. А в современном обществе таких лестниц огромное количество. Научная карьера, но в науке масса своих «мужских союзов», независимых друг от друга ветвей научного знания. Карьера философа никак не зависит от корпорации физиков, например. В мире бизнеса разные банковские союзы, разные строительные, скажем, объединения и так далее. Масс-медийные миры: разные холдинги, разные телекомпании и так далее. Военные, силовые, налоговые, таможенные и т.д. и т.п.

Но вот в чем дело, когда человек делает успешную карьеру и доходит до уровня принятия решений, для того, чтобы ему принимать адекватные решения, он должен ориентироваться в окружающем мире. Ему нужна информация не только о том, что происходит внутри его корпорации, но и то, что происходит на соседних площадках, в целом на рынке. В этот момент, вот именно сейчас – в политике, в экономике и т.д.

Эта информация руководителю нужна не из газет. Ему нужна первичная информация, не адаптированная под среднего читателя журналистом и редактором. Где ее взять?Значит мне, начальнику отдела аналитики моей корпорации надобно познакомится с другим начальником отдела аналитики из соседней корпорации. Попить вместе кофе, поговорить. А где нам познакомится? Вот здесь и появляется объективная социальная потребность в существовании закрытых клубов. Элитарных закрытых «мужских союзах». Это могут быть клубы гольфа, «сходки» на курортах Куршавеля, совместные паломничества, экспедиции, элитные школы, в которые мы возим наших детей, а на родительском собрании знакомимся между собой. Другими словами, таких закрытых «мужских союзов» в современном обществе существует великое множество.

Скандинавский пример показывает: реальная демократизация общества ведет к его феминизации. Это серьезная опасность. И отсюда вывод: демократизация ведет к падению роли мужчины в обществе. И дальше начинаются бесконечные стенания женщин, что современные мужчины недостаточно хороши для них и куда вообще делись настоящие мужчины?

Как связать вот это стремление создавать мужские альянсы, сопряженные тонкой интеллектуальной деятельностью и стремление к гласности и демократии? Где найти этот тонкий мостик между демократичным обществом безвольных самцов и тоталитарным обществом брутальных мужчин – очень трудно сказать, даже если ты носишь перламутровую платину старейшины папуасского племени коитапу.

Google+