В блистательном Львове прекрасных гостиниц много. Но есть среди всех одна, сладострастное очарование которой испытал на себе всякий, кто останавливался здесь хотя бы однажды. Действительно, в этом особенном львовском месте родился знаменитый автор «Венеры в мехах» Леопольд фон Захер-Мазох. А это значит, что целое направление в европейской эротической культуре началось здесь, во Львове, примерно в то время, когда в далёком северном сопернике Львова – Санкт-Петербурге умер поэт Александр Пушкин.
Захер-Мазох написал свой вариант «Капитанской дочки», как сейчас назвали бы «ремейк». Правда, конец его новеллы получился гораздо трагичнее пушкинского: Екатерина Великая в изображении Захер-Мазоха заставляет главного героя умереть в страшных муках на глазах у невесты (тезку «капитанской дочки» он назвал Машей Самсоновой), да ещё с сознанием того, что именно она выдала его властям.
Итак, Мазох родился и… Пушкин погиб. Зато вместе с Мазохом родился и до сих пор процветает образ женщины красивой и смертоносно жестокой. В наши дни самые знаменитые из них это «Зена – королева воинов» и Беатрикс Киддо, она же Чёрная Мамба. На самом деле имён известных, как говорят американцы, «крутых баб в коже» можно назвать десятки, но нам важно знать, что родоначальник этого литературного образа появился на свет здесь, в этом самом доме 13 на проспекте Свободы.
| Говорят, будто входишь в парадный подъезд этого львовского здания под ручку c самим Купидоном. |
А ныне здесь, в Гранд Отеле, останавливаются литераторы, кинематографисты и музыканты. Каждый шаг по ступеням главной лестницы Гранд Отеля отзывается эхом эротики и всё здесь окутано легендами.
Например, керосиновая лампа, которой освещались альковы гостиницы во времена её первых лет, была изобретена буквально на соседней улице Коперника. И оттуда разъехалась по всему миру.
Для начала представлю вам моих ближайших соседей, что видны, ежели выйти на просторный балкон номера: перед нами – проспект Свободы, под которым протекает «закованная» в подземный туннель единственная река Львова – Полтва.
Прямо перед Гранд Отелем городская ратуша, где каждый час горнисты трубят гимн города Львова.
Чуть ближе ‑ самый почитаемый в Украине младший современник Захера-Мазоха –литератор, художник, философ и духовная опора украинской нации ‑ Тарас Григорьевич Шевченко. За памятником поэту Шевченко – иезуитская коллегия ‑ высшее учебное заведение, существовавшее с 1608 года, на основе которого был основан Львовский университет.
Справа – ещё один современник Захера-Мазоха: Адам Мицкевич, ‑ считается одним из трёх величайших польских поэтов эпохи Романтизма. В Белоруссии Мицкевич считается также белорусским польскоязычным поэтом. А в Литве Адама Мицкевича называют литовским поэтом. Давайте подчеркну тут на будущее – Мицкевич не писал по-белорусски или по-литовски, но белорусы и литовцы полагают его «своим».
По другую сторону от памятника Мицкевичу – Львовский национальный академический театр оперы и балета имени оперной певицы Саломеи Крушельницкой. Именно для постройки этого театра инженер Горголевский городскую реку Полтву перекрыл сплошными бетонными сводами. Большинство львовян назвали львовскую Оперу символом своего города ‑ она самая красивая и величественная в Европе и в мире.
Мне ещё киевская Опера нравится, и одесская также доставляет. Киевская Опера знаменита тем, что там застрелили российского премьер-министра Петра Столыпина. Когда в 2002 году мы снимали документальный фильм об этом событии, то даже посылали съёмочную группу в Саратов, где в тамошнем музее хранится кресло из нашей киевской Оперы, в которое опустился смертельно раненый Столыпин.
А вот про львовскую Оперу рассказывают напротив ‑ жизнеутверждающую историю.
| Скульптура работы Петра Войтовича – беременная «Глория». |
Главный фронтон львовской Оперы венчает фигура «Глория» с пальмовой ветвью скульптора Войтовича. Она стала предметом одного из самых фантастических споров, которые когда-либо случались во Львове. Профессор львовского университета Марс много лет преподавал акушерство и гинекологию и как-то, проходя с друзьями возле театра, побился об заклад, что у «Глории» не случайно такой выпирающий животик. Профессор уверял, что такой живот бывает только у женщин на четвёртом месяце беременности.
Чтобы подтвердить свои слова и выиграть пари, Марс пошёл к скульптору Войтовичу, и взял у него адрес позировавшей натурщицы. У неё и в самом деле оказался ребёнок. На основании даты его рождения принципиальный профессор подтвердил свою правоту и доказал, что львовская «Глория» беременна.
Чем примечательна одесская опера? Доедем, как ни будь, и узнаем. Подумываю снять документальный фильм «Три оперы». Чтобы показать особенности архитектуры киевской, львовской и одесской опер, инженерию, внутреннее убранство, родословную в виде выступавших знаменитостей… Не знаю вот только, кому-то, кроме меня, у нас в Украине это интересно?
| Язык общения на улицах Львова только украинский. |
Здание Гранд Отеля тоже с родословной. В первой половине XIX века в Лемберге (тогдашнее название Львова) здесь жила семья начальника полиции Королевства Галиции ‑ Леопольда фон Захера. Предками его были испанцы, которые в XVI веке поселились в Праге, и богемские немцы.
Жена Леопольда фон Захера ‑ Шарлотта, была дочерью профессора и тогдашнего ректора Львовского университета Франца фон Мазоха. Эти почтенные господа и родили 27 января 1836 года будущего украинского писателя Захера-Мазоха.
Городская жизнь Леопольда протекала в родительском доме, где царила атмосфера просвещения и сберегались традиции либеральной эпохи правления австрийского императора Франца-Иосифа.
Языками общения в семьях обоих родителей и у самих Захеров-Мазохов были немецкий (государственный язык Австрии) и французский (интернациональный язык культурного общения). Украинский язык быть воспринят будущим писателем в детском возрасте от няни.
Представляете, как и у маленького Пушкина, у малыша Лео была кормилица. Простая украинка, здоровая и крепкая. Леопольд очень привязался к своей пестунье и полюбил слушать её страшные сказки. Ещё один писатель, взлелеянный няней!
Дом Захер-Мазохов, до основания перестроенный по проекту архитекторов Герматника и Маркони, свой нынешний вид и название обрёл в 1892 г. Положа руку на сердце, не сказал бы, что Гранд Отель органично объединяет классический стиль ХІХ века с комфортом современной гостиницы. Ни праздничным оживлением публики, ни изысканностью интерьеров Гранд Отель отнюдь не поражает
В тоже время, на летней террасе Гранд Отеля, что расположена прямо на тротуаре проспекта Свободы, наслаждались знаменитым львовским кофе не только Иван Франко и Михаил Грушевский. Здесь завтракали именитые львовяне: писатель-фантаст Станислав Лем, режиссёр Роман Виктюк, эстрадная певица Анжелика Варум, актёр Леонид Ярмольник, актёр Богдан Ступка, дирижёр Юрий Башмет, писательница Александра Маринина и политик Григорий Явлинский.
| До многих самых знаменитых львовских ресторанов из Гранд Отеля легко дойти пешком. Однако мы для пущего драматизма заказали конный экипаж. |
Кстати, если уж речь зашла о пище, то, останавливаясь в Гранд Отеле, очень удобно проверить все эти легенды и мифы, которые ходят о львовской будто бы потрясающей кухне.
Традиционную изысканность блюд, великолепие интерьеров и совершенство обслуживания можно оценить в масонском ресторане «Найдорожча ресторація Галичини» на улице Русской. Ресторация настолько тайная, что у неё даже нет вывески. Надо зайти на втором этаже в неприметную дверь, казалось бы, жилой квартиры, миновать непонятного типа в засаленном обломовском халате и за ещё одной дверью из крашеной фанеры – вуаля!
Берегитесь, здесь «самые высокие цены в Украине». Впрочем, официант не против и поторговаться. Мы заказали там гаспачо, карпаччо, лягушачьи лапки, тирамису и бутылочку Бужеле. По цене получилось, как в Киеве отобедать в пиццерии.
Почему мы начали с французской кухни? Потому что произведения Захер-Мазоха переводились на многие европейские языки и издавались большими тиражами. Но особенно популярен он был во Франции. Его творчество высоко оценивали Эмиль Золя, Гюстав Флобер, Альфонс Доде, Александр Дюма-отец и Александр Дюма-сын. В 1886 году из рук президента Франции Захер-Мазох принял орден Почётного легиона! Вы можете назвать ещё одного украинского писателя с орденом Почётного легиона?
Кстати, после смерти Тургенева, визит Леопольда фон Захер-Мазоха в Париж был задуман отчасти как попытка занять «вакантное» во французских литературных кругах место «литературной знаменитости с Востока».
Самым сладострастным и рискованным натурам доставит удовольствие заглянуть в кафе «Мазох» на улице Сербской, у входа в которое нас встречает всё тот же Леопольд фон Захер-Мазох.
| Скульптура работы Владимира Цисарыка. В груди памятника вмонтирована лупа, чрез которую видно эротическое фото. |
В левый карман статуи можно просунуть руку и нащупать… не скажу, что. Но явно не деньги. Сами приезжайте и потрогайте.
Дверь в кафе «Мазох» выполнена в виде замочной скважины, что символизирует тему вуайеризма, которую Мазох тоже подробно осветил. В кафе мы приобрели книгу «Венера в мехах» на украинском языке.
Пишут, что важной личностью детства Леопольда Мазоха стала родственница со стороны отца, графиня Зенобия, т.е. Зена, которая была чрезвычайно красивой и в то же время жестокой женщиной, обожавшая облачаться в богатые соболиные меха.
Она стала первой, детской любовью Леопольда. Однажды она обняла 10-летнего мальчика за плечи и повела в спальню.
‑ Идём, Леопольд, ты поможешь мне снять шубку.
Приняв с плеч роскошные тяжёлые меха, он затем помог ей надеть кофточку зелёного бархата, опушенную беличьим мехом, которую тетя носила дома. Наконец опустился перед ней на колени, чтобы надеть туфли. «Почувствовав у себя под руками лёгкое движение её маленьких ножек, я совсем забылся и наградил их жгучим поцелуем. Сначала тётя посмотрела на меня с удивлением, затем разразилась смехом и слегка толкнула меня ногой», ‑ запишет позже в «Воспоминаниях детства» Захер-Мазох.
Однажды, играя в прятки со своими сестрами, он укрылся в спальне графини и стал свидетелем того, того, как сначала графиня привела туда любовника, затем в комнату ворвался её муж. Зена подскочила к мужу и ударила его кулаком. Графиня схватила хлыст и выгнала мужчин за дверь.
Леопольд выдал свое присутствие, и ярость Зены обрушилась на мальчика. «Ухватив меня за волосы и придавив коленом к ковру, она принялась крепко хлестать меня. Слезы подступили к глазам, но всё же, следует признать, что, корчась под жестокими ударами прекрасной женщины, я испытывал своего рода наслаждение» … «Это событие запечатлелось в моей душе, словно выжженное калёным железом. В одно и тоже время я ненавидел и любил это создание в сладострастных мехах. Я открыл таинственную близость жестокости и страсти, естественную вражду полов».
Отныне женщина в мехах и с плетью в руке стала его любимым образом. Жестокая и желанная фемина олицетворяет одновременно мать-природу и народную стихию. Физически и морально она истязает мужчину-интеллектуала. Так вошли в традиционный набор мазохистских атрибутов отороченная мехом гуцульская кацавейка и плетёный кнут.
Любой посетитель кафе «Мазох» может заказать, чтобы его выпорола кнутом официантка в костюме графини. И заказывают! Такие порки здесь не редкость.
| Примечательно, что Венера-Ванда у Леопольда фон Захер-Мазоха покупает для своего возлюбленного именно русский кнут-арапник: «вроде таких, какие в России держали для непокорных рабов». |
Родившийся в Львове Захер-Мазох, всю жизнь себя называл русским писателем. «Он считал себя украинцем и вспоминал доброту свой кормилицы-украинки», ‑ пишет профессор-славист Колумбийского университета Виталий Чернецкий.
Мазоха по праву можно назвать «национальным поэтом Галиции»: он воспевал её быт, нравы, изучал язык и сказания; в его новеллах заметно влияние Тургенева, впрочем, так его иногда и величали – «малороссийский Тургенев».
Будущий автор знаменитой «Венеры в мехах» родился в Западной Украине, а недоразумение связано с тем, что австрийцы называли украинцев «русинами» или просто «русскими». Тем не менее, Мазох написал ряд романов и новелл на сюжеты из русской жизни и русской истории.
В России Леопольда фон Захер-Мазоха по выходе первых переводов его прозы в начале 1870-х годов сразу же приняли за «своего». «Наш славянский кругозор», «наши, хотя и с местною окраской, но всё же родные нам, русские типы» видятся русской переводчице Леопольда фон Захер-Мазоха – Котельниковой.
Наилучшие новеллы из народной жизни входят в сборник «Галицийские рассказы» (1876), «Еврейские рассказы» (1878), «Польские еврейские рассказы» (1886). Эти произведения полны симпатии к простым галичанам.
«Он выдумывает про Галицию вещи неслыханные», ‑ возмущался «справжній» украинец и галичанин Иван Франко. Тем не менее, для западной публики в XIX веке реноме Леопольда фон Захер-Мазоха как эксперта по Галиции остаётся непоколебимым.
А галицкий журналист и литератор Левко Сапогивский во львовском журнале «Заря» в 1880 году так писал о Леопольде фон Захер-Мазохе: «…Первый из чужестранцев возвеличил наш народ с такой любовью, которой тяжело даже между нашими авторами найти».