Должен помнить, что его
Отведут домой, как только
Назовет он адрес свой.
Надо действовать умнее,
Говорите: "Я живу
Возле пальмы с обезьяной
На далёких островах".
Потерявшийся ребенок,
Если он не дурачок,
Не упустит верный случай
В разных странах побывать.
| «Мне неинтересно бродить по тёмным, холодным церквам вслед за каким-нибудь астматическим старцем и читать надгробные надписи. Даже вид куска потрескавшейся бронзы, вделанной в камень, не доставляет мне того, что я называю истинным счастьем». (с) Дж. К. Джером |
А мне вот не захотелось упускать верный случай в очередной раз побывать в древнерусском городе Остре, что стоит на слиянии рек Остёр и Десна.
Вот загадка сразу первая, с неизвестным мне ответом: Остёр – левый приток Десны, это понятно; Десна – левый приток Днепра – не понятно, почему она тогда Десной называется? Ведь на языке наших предков деснъ ‑ это правый, десница ‑ правая рука. Известна ещё одна Десна (Десница) – речка в Винницкой области, но и там это левый приток Южного Буга.
Видать те, кто назвал эти левые притоки «правыми», действительно видел их справа. Десна и откроется справа, если подниматься к Остру от Киева вверх по Днепру. Не исключено, далёкие предки русы, поднимаясь с юга на своих челнах, и назвали Десну рекой «правой руки».
Широко известный князь русов Василий Рюрикович правил в Переяславле, когда в 1098 году построил на левом притоке Десны крепость. В миру Василия звали Владимиром, а фамилию он носил своей жены – племянницы Византийского императора Константина Мономаха из македонской династии. «Въ лєто 6606 (1098) заложи Володимєр градъ на Въстри Црквь жє при нєм стаго Михаила каменну, а вєрхъ ся дрєвомъ нарублєнъ» (Ипатиевская летопись).
От кого предназначено было оборонять Остру Переяславское княжество теперь трудно представить. Земля эта была заселена не славянами, а племенами «север» иранского происхождения, ариями, если хотите. Север жили севернее русов и славян, с тех пор противоположная Югу часть света в нашем языке и называется «Север». И вот крепость Остёр по замыслу Владимира Мономаха и должна была охранять Переяславское княжество, земли север, от соседей киевлян и половцев, кои обитали ещё южнее…
Золотистым солнечным утром мы вышли на веранду охотничьего домика и с глубокой, тихой радостью наслаждались безмятежной картиной: поблёскивающая на солнце Десна с ранними рыбаками на лодках и по берегам, песчаная дорога, извивающаяся по берегу реки между рядами высоких дубов, домики с шиферными крышами, выглядывающие из-за разномастных заборов, покрытые лесом дали.
Идиллический пейзаж! Было в нём что-то поэтичное, вдохновляющее. Кажешься себе добрым и благородным потомком русов. Не хочется быть каким-то суетливым и суматошным. А хочется поселиться здесь, никогда больше не выступать по телевизору и вести простую жизнь, ходить в домотканой вышиванке и льняных портах, пока смерть не приберёт тебя, седобородого, во сне после рыбалки...
Мирным сонным городком Остёр стал практически сразу после основания. Через пятнадцать лет в 1113 году Владимир Мономах сел на киевский престол и обороняться Остру стало, казалось бы, не от кого. Ан нет! В 1152 году войско киевского князя Изяслава разрушило Остёр, а сын Мономаха Юрий Долгорукий, которому принадлежал город, очень сокрушался на своей странице в Фэйсбуке (зачёркнуто): «Вот мой Городец спалили и божницу, то и я попалю противников».
Надо думать, что сам Долгорукий был в это время занят строительством Москвы, потому и не уберёг отцовскую крепость от разрушения киевлянами. И лишь сын Долгорукого Всеволод Юрьевич восстановил в 1195 году Михайловскую церковь. Остатки её под названием «Юрьева божница» и по сей день являются, пожалуй, единственной достопримечательностью города Остёр.
| Чтобы громовержец Перун не спалил храм, над ним соорудили христианнейший громоотвод. Остатки Михайловской церкви интересны тем, что это единственный известный образец переяславской архитектурно-строительной школы. В самом Переяславе от сооружений княжеских времен остались только фундаменты. |
Помимо Юрьевой божницы, остёрские краеведы гордятся тем, что в 1662 г. Остру было дано т.н. «магдебургское право». Т.е. спустя 8 лет после Переяславской Рады, принявшей решение о воссоединении Украины с Россией. В левобережной Украине устройством и судом по магдебургскому праву пользовались Чернигов, Нежин, Переяслав, Стародуб, Козелец, Остер, Почеп, Погар, Мглин, Полтава и Новгородсеверск. Все остальные города жили по традиции Русской Правды, которая сложилась ещё в дохристианские времена и была записана Ярославом Мудрым, затем дополнена его сыновьями. Внук Ярослава – Владимир Мономах тоже был одним из соавторов Русской Правды. Не приходится сомневаться, что Остёр, им основанный, шесть столетий жил по этим законам.
Магдебургское право – это свод законов самоуправления горожан без вмешательства королевской, церковной или власти феодала, кому, как правило, принадлежали города. И если в Западной и Центральной Европе горожане в Средние века сражались за своё самоуправление, то в Украине, напротив, владельцы городов «спускали сверху» горожанам право самоуправляться. При этом на основные должности – бургомиста, консула и пр. ‑ владельцы городов предпочитали ставить своих людей, кастрируя, таким образом, саму суть магдебургского права. Как это похоже на наши времена, когда с 1991 года у нас вроде бы демократия, но горожане могут избрать своим главой только того, кого им укажет «самый главный папа».
Грубо говоря, Русская Правда и Магдебургское право отличались в Украине следующим: при РП княз сам всем рулит и разруливает, в том числе «стрижёт» дань, подати, налоги; при МП горожане живут, как придётся, и для князя стригут себя сами, непонятно за какие заслуги.
Не приходится удивляться тому, что на самом деле, даже те украинские города, кто обрёл магдебургское право ещё во времена польского владычества, предпочитали жить по вековым устоям и законам Русской Правды. На самом деле правды, т.е. справедливости в Русской Правде не так уж и много. Она была разработана для разбирательства случаев столкновения местных жителей славян с княжьими людьми – русами и варягами.
Ещё раз, Русскую Правду не составили горожане и общинники сами для себя, а она была им навязана силой оружия князем и его дружиной. И всё равно это был прогресс в те годы. Не стало беспредела несправедливости, а появился предел у несправедливости. Разумеется, Правда чаще всего была на стороне князя и его до зубов вооружённой дружины русов.
Если излагать Русскую Правду в современных понятиях, то получается, что если начальник или замначальника едут по дороге, то могут гнать с какой угодно скоростью, ибо дорожные знаки – это для горожан, смердов и холопов.
Если начальник или какой близкий ему человек убьют горожанина или смерда, то за это на них налагается штраф необременительный или порицание от ещё бóльшего начальника. А если начальник или слуга начальника ограбят горожанина или смерда, то для того последние и работают, чтобы с их труда кормиться.
А вот если горожанин или смерд покусится на жизнь, здоровье, имущество начального люда, тогда ему кабальный штраф, пытка, смертная казнь и всю семью в рабство. Так и живём. Что весьма не радует. Не хочется, друзья мои, жить в двадцать первом веке по законам века одиннадцатого.
Записанная в Киеве Русская Правда стала основой для Судебника 1497 года московского князя Ивана III и последующих законодательных сводов Московии и Российской империи. В Остре пунктирно применяемое магдебургское право и вовсе стало позабыто после екатериновского «Указа о губерниях» 1781 года и создания очередной судебной системы – наследницы и продолжательницы всё той же Русской Правды.
В 1831 году русское правительство сделало доклад царю о том, что магдебургское право де-юре существует в ряде украинских городов, но де-факто не применяется уже лет двести. И Николай І, тот самый, кто повесил декабристов, отменил магдебургское право во всех городах империи, в том числе и в Остре.
И вот сохранились от Владимира Мономаха до наших дней в Остре два незыблемых русских наследства – Юрьева божница и Русская Правда. Апcиду Михайловской церкви можно увидеть снаружи, но внутрь войти простой смертный не сможет. А с Русской Правдой всё наоборот, мы внутри неё ‑ и выйти из этой традиции, не покинув пределы страны, не получается.
| В 1753 году от молнии сгорел деревянный верх, там видна более поздняя кладка. В конце XVIII начале XIX вв. руины церкви разобрали, оставив апсиду и часть юго-восточной стены. |
P.S.
Начал свой рассказ о посещении Остра весёлым стишком и закончу его обширной и весьма подходящей, по-моему, цитатой из юмористической повести Джерома Клапка Джерома «Трое в лодке, не считая собаки»»:
«Не знаю, может быть, я не так устроен, как другие, но меня как-то никогда не влекло к надгробным плитам. Я знаю, что первое, что подобает сделать, когда вы приезжаете в какой-нибудь город или в деревню, - это бежать на кладбище и наслаждаться видом могил, но я всегда отказываю себе в этом развлечении. Мне неинтересно бродить по тёмным, холодным церквам вслед за каким-нибудь астматическим старцем и читать надгробные надписи. Даже вид куска потрескавшейся бронзы, вделанной в камень, не доставляет мне того, что я называю истинным счастьем.
Я шокирую почтенных причетников невозмутимостью, с какой смотрю на трогательные надписи, и полным отсутствием интереса к генеалогии обитателей данной местности. А мое плохо скрываемое стремление поскорее выбраться из церкви кажется им оскорбительным».