Есть ли будущее у Киевского зоопарка – интервью с директором

Статті

03.08.2017 12:00

Софико Векуа, джерело: «Facenews»

Статті

«Лезть в чужой монастырь со своим уставом, особенно, что касается наших питомцев… Это может иметь фатальные последствия»

«Когда у меня плохое настроение и меня выматывают за день, я иду мыть слона и через десять минут становлюсь снова добрым и пушистым», – рассказывает директор Киевского зоопарка Кирилл Трантин.

Эту должность он занимает около трех лет и, нужно сказать, за это время зоопарк не раз оказывался на слуху киевлян. Например, в 2015 году Киев облетела необычная реклама Киевского зоопарка.

Эти картинки, говорит Трантин, очень быстро стали пользоваться популярностью у посетителя. Он отмечает: «Когда я вернулся в зоопарк, посещаемость была 450 тысяч человек. За первый год, в том числе, благодаря рекламной кампании, мы впервые за долгие годы получили такой прирост посещаемости, что к кассам зоопарка выстроились очереди по 300 метров».

«Граждан» зоопарка Трантин называет не иначе, как питомцы, и подчеркивает, что очень хочет пополнить их ряды красной пандой. Однако пока Киевский парк претендовать на нее не может, ведь не является членом Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов.

Из Ассоциации столица Украины была исключена в далеком 2007 году, а сейчас является кандидатом в постоянные члены. Это, нужно сказать, тоже приносит свои плоды, ведь дает возможность получать редких животных.

Трантин обьясняет: «Например, сейчас как кандидаты в члены Ассоциации мы написали запрос, что хотим содержать росомах. Нам прислали требования – вольер в тысячу квадратных метров для пары. Рыночная цена росомахи, если бы я хотел, например, ее купить, составляет где-то 10-15 тысяч долларов. А так я строю вольер и получаю бесплатно круглогодичное, интересное, необычное животное, которое не живет в нашем регионе».

Но членство в Ассоциации – не мечта, а цель руководства, ведь сейчас зоопарк уже находится в процессе обновления, на которое в этом ключе возлагают немалые надежды.

«Начнем мы с приматника и озер около центрального входа, – рассказывает Трантин. – Причина простая: когда в прошлом году к нам приехали директор Берлинского зоопарка и представитель Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов, они сказали так: «Все хорошо, но решетки на приматнике – это неправильно. Поэтому уберите решетки, и можете спокойно получить полноправное членство».

Подробнее о стоимости реконструкции и том, что уже согласились финансировать меценаты, в интервью FaceNews рассказал Кирилл Трантин.

Также мы расспросили его о так называемом плохом посетителе зоопарка и том, как неуважение работников к животным может привести к фатальным последствиям.

Кирилл, давайте начнем с того, что видят все. Я о рекламе. Она у зоопарка сейчас яркая и привлекательная. Придумали сами или подсмотрели у заграничных коллег?

Есть автор идеи – агентство «Fedoriv», Андрей Федоров и его сотрудники. Это наши хорошие друзья. Когда 2,5 года назад мы с Андреем Федоровым познакомились, он пришел и сказал: «Хочу сделать что-то интересное для Киева». Я ему показал, как живет зоопарк, и он сказал: «Понятно, что ты не сможешь за короткий период времени привести этот зоопарк в идеальное состояние, но ты можешь поменять отношение к нему. Мы поможем и постараемся сделать зоопарк модным и привлекательным. Так появились небольшие смешные картинки, которые стали пользоваться большой популярностью у посетителя.

Вы руководите зоопарком с октября 2014 года. Какой была посещаемость тогда и как она менялась за эти почти три года?

Когда я вернулся в зоопарк, посещаемость была 450 тысяч человек. За первый год, в том числе, благодаря рекламной кампании ребят, которую, что важно, поддержал мэр, мы впервые за долгие годы получили такой прирост посещаемости, что к кассам зоопарка выстроились очереди по 300 метров.

Также к тому времени удалось привести в порядок саму территорию, и люди увидели, что зоопарк другой.

В итоге в прошлом году посещаемость была порядка 600 тысяч человек, а на данный момент идет прибавка в10%.

Говоря о посетителях, Вы отмечаете, что существует так называемый плохой посетитель, «который несет в кармане батон хлеба». «Это самый главный враг», – говорите Вы. Какие нарушения фиксируете чаще всего?

В основном речь идет о кормлении. Но с каждым годом его все меньше и меньше, по животным это видно. Неправильно, когда люди бросают булочки и все остальное. Многим животным, например, не нужна капуста, а люди несут капусту. Это все находится на уровне их сознания и самое главное – это потом возвращается, когда их ребенок кушает всякую гадость.

Прошлым летом была презентована концепция обновления зоопарка. Произойти это должно к 2019 году. На каком этапе находитесь сейчас и начались ли работы?

Первая часть работы начнется в течение месяца. Мы не форсируем процесс, потому что прекрасно понимаем: нужно соблюсти все правовые нормы, ведь такой проект будет привлекать как положительное внимание, так и отрицательное. К сожалению, очень многие люди научились не работать, а критиковать. У нас просто нет времени критиковать, мы должны работать. Так что, стройка начнется, когда ребята получат все бумаги.

Начнем мы с приматника и озер около центрального входа. Причина простая: когда в прошлом году к нам приехали директор Берлинского зоопарка и представитель Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов, то они проинспектировали наш зоопарк и сказали так: «Все хорошо, но решетки на приматнике – это неправильно. Поэтому уберите решетки, и когда закончите, можете спокойно получить полноправное членство в Европейской ассоциации».

На сайте сказано, что зоопарк будет «по-настоящему европейским», когда решетки сменят стеклянные ограждения, а условия будут максимально приближенны к природным. Что для Вас лично как для директора самое главное в реконструкции?

Приматник – это единственное место, за которое мне пока грустно. Остальные вольеры полностью соответствуют европейским нормам. Это отметили практически все европейские директора, которые были у нас.

Но речь только о летнем приматнике, ведь к году обезьяны мы разобрались с зимним – полностью поменяли решетки на стекла. Возможно, он не совершенен, но сама система экспонирования через стекло – это европейский подход. А летник сейчас – это не Европа.

Европа – это огромный вольер в полгектара, река, деревья. Его высота может достигать 17-ти метров, наверху – обезьяны, внизу бегает карликовый бегемот. И мы так и спроектировали дворец для наших приматов, что будет четыре огромных вольера совместной экспозиции. Всего там будет 20 летников и зимников: десять вольеров будет под Южную Америку и еще десять африканских. Возможно, кто-то будет из Азии, пока эти планы в работе.

Будут новые животные?

Конечно, положительные изменения идут по всем фронтам.

Приоткройте занавес.

Занавеса тут нет. Построимся, откроемся, пригласим специалистов, наших европейских кураторов и согласуем все вопросы. Конечно, хочется завести что-то эксклюзивное. В принципе, есть задумки получить африканскую фауну, чего нет или встречается очень редко.

Очень важный момент – главное содержать не то, что содержат все, а иметь какую-то изюминку, чтобы был резервный обменный фонд. И нужны свежие гены, потому что в зоосообществе есть потребность в чем-то новом, но не у всех есть возможность.

Так что, получив такой дворец приматов, я не говорю – дом приматов, а скажу дворец, ты получаешь огромную базу, чтобы содержать своих питомцев и разводить их, то есть заниматься чистой зоопарковской деятельностью – сохранением биоразнообразия планеты.

Насколько я понимаю, еще одной амбицией зоопарка является восстановление членства в Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов. Исключили нас оттуда в 2007 году, а сейчас Киевский зоопарк является кандидатом в постоянные члены. Каковы перспективы членства в Ассоциации и что на практике это даст зоопарку?

Повторюсь: открывается приматник, и можно спокойно подаваться на полноправное членство. Важный момент – когда вы полноправный член Ассоциации, то можете, например, просить животных. Я очень хочу красную панду. Вольер можно построить за два месяца. Мы написали куратору, говорим: «Мы хотим. Мы знаем, что в Европе есть сейчас 48 малышей, и мы готовы содержать малую красную панду». Но как кандидаты в члены Ассоциации мы на красную панду пока не имеем права, а как члены уже имеем.

Например, сейчас как кандидаты в члены Ассоциации мы написали запрос, что хотим содержать росомах. Это будет программа сохранения и разведения. Нам прислали требования – вольер в тысячу квадратных метров для пары росомах. Сейчас мы готовим документы на строительные работы, и, надеюсь, где-то в октябре-ноябре построим, а где-то в ноябре-декабре получим их.

То есть кандидатство и членство – это возможность получать редких животных, чтоб ты их мог содержать и участвовать в программах разведения, потому что рыночная цена росомахи, если бы я хотел, например, ее купить, составляет где-то 10-15 тысяч долларов. А так я строю вольер и получаю бесплатно круглогодичное, интересное, необычное животное, которое не живет в нашем регионе.

На счет интересного. Кто сейчас пользуется наибольшей популярностью у посетителей?

Маленький бегемот. Мы привезли ее в прошлом году. Я хотел, чтобы она удивила всех киевлян еще осенью, но девочка была небольшая, и мы потратили четыре месяца, чтобы она начала выполнять наши просьбы.

Сейчас мы выпустили ее на улицу, и для наших гостей это что-то новое. Все привыкли к старому бегемоту, которая умерла в возрасте 57 лет и была одной из самых старых в Европе. А тут мы получили бегемота, который прыгает, кувыркается, отдыхает, крутится в воде. Она совсем другая. Мы смеемся, что она скоро будет всех нас гонять по зоопарку. Так что, в этом году она – украшение и принцесса нашего зоопарка.

Как насчет Вас? Есть любимое место в зоопарке?

Когда у меня плохое настроение и меня выматывают за день, я иду мыть слона и через десять минут становлюсь снова добрым и пушистым. Я профессиональной кипер по слонам, поэтому знаю их поведение, нюансы, что они могут делать, что им нравится и как к ним правильно подходить.

Директору зоопарка, по Вашему мнению, обязательно любить животных?

Любовь – это слепое чувство, намного важнее уважение. Уважение – это гарантия того, что все будет хорошо, потому что ты должен учитывать не только свое мнение, но и мнение тех, кто находится по ту сторону вольера. Если ты это понимаешь, то все будет хорошо. Без уважения здесь никак, ведь лезть в чужой монастырь со своим уставом, особенно, что касается наших питомцев, это может иметь фатальные последствия.

В заключение задам денежный вопрос. На реконструкцию зоопарка, как отмечал на презентации мэр Киева Виталий Кличко, необходимо примерно 300 миллионов гривень. Тогда он говорил: «Часть средств берет на себя бюджет нашего города. Мы обращаемся ко всем меценатам и спонсорам с призывом присоединяться, чтобы вместе отстроить зоопарк». Появились желающие?

Есть меценаты, просто сейчас эти люди ждут юридической базы. Например, меценаты уже хотят реконструировать центральный вход. Он будет перенесен в недостроенный приматник, и там планируется постройка за меценатские деньги отдельного аквариума. Кроме того, у нас будет другой вход и зоопаркинг. Это тоже будет сделано за счет меценатства.

На самом деле, мы не строим здесь ничего дорогого. Это обычные стены, стекло, сетки, тросы. То есть, венецианской штукатурки у животных не будет.

Зоопарк, насколько я понимаю, в последние годы погасил миллионные долги. Существуют ли хоть малейшие перспективы того, что он станет рентабельным?

Можно хоть завтра сделать его рентабельным, только придется поставить цену на билет, которая очень сильно не понравится киевлянам. Вот, в чем дело. Во всем мире зоопарки датируемы – или за счет бюджета, или за счет меценатов. Однако тогда должно быть законодательство, как в Америке, когда ты или платишь налог государству, или выделяешь эти деньги на зоопарк.

Сейчас цена билета составляет 40-60 гривень. Если я поставлю стоимость, как в частном зоопарке под Киевом в 150 гривень, люди будут возмущаться и не понимать, за что платят такие деньги. У нас билет дешевле, чем в кино. Так что, 40-60 гривень – это небольшая стоимость. Поставить сейчас 200 гривень – да, выручка вырастет, но наше общество огорчится, ведь мы – социальный объект, а не коммерсанты.