Многие из ощущают, что обстановка в стране накалена до предела и не хватает искры… Многие украинские аналитики уверены, что осенью 2016 года может начаться новый виток дестабилизации в Украине? Насколько реалистичны такие ожидания? На этот вопрос мы попытается ответить на базе социологического исследования Украинского Института Будущего.
Украинский Институту Будущего, который мы создали весной 2016 года, провел 17-31 мая свой первый социологический опрос, где мы также коснулись тем, связанных с дестабилизацией Украины.
Перспективы любой социальной дестабилизации напрямую зависят от ресурсной базы различных социальных групп. С этим, как говорится, у украинцев не густо. Исследование показало, что у большинства украинцев заканчиваются ресурсы, чтобы можно было относительно безболезненно пережить реформы. Точнее говоря, у более половины населения их вообще нет.
Как видим, хуже всего выглядит положение социальной группы 50+, где сосредоточено наибольшее количество бюджетников (см. левую колонку)
Неудивительно, что население достаточно мрачно смотрит на перспективы роста цен на коммунальные услуги, например, на газ. Если не будет денег, то 51,5% украинцев просто перестанут платить за газ. А еще 27,6% готовы поучаствовать в протестах.
Как видим, если молодежь больше делает ставку на протесты, то часть стариков надеется на субсидии правительства. А большинство просто перестанет платить.
По регионам наблюдаются существенные различия в оценке реакции на рост цена на ЖКХ. Наиболее радикально настроены в центре Украины — 36,6% готовы к массовым протестам, а вот на юге больше готовы прекратить платить — 63,1%. На субсидии больше надеются на севере, в центре и на востоке.
Теперь посмотрим на настроения в обществе с другой стороны, менее материальной. Например, вот такая ситуация у нас наблюдается в оценках по свободе слова спустя два с лишним года после Майдана.
В этом контексте было логично спросить как украинцы оценивают результаты второго Майдана, что это было за событие. Можно было давать три ответа (потому совокупно ответы набирают больше чем 100%).
Теперь посмотрим на то, как украинцы оценивают перспективы третьего Майдана.
Как видим на первом графике, высокую вероятность нового Майдана видят только каждый пятый респондент — 19,8%. Еще треть — 29,7% уверены, что это возможно при определенных условиях. Наконец, 50,5% уверены, что никакого Майдана не будет.
Теперь давайте посмотрим на оценку перспектив Майдана в региональном разрезе. Как видим, на востоке и севере только 5,9% и 14,1% серьезно верят в серьезные перспективы нового Майдана. А вот в центре наибольшее количество тех, кто считает, что новый Майдан близок — 26,3%. На юге и западе, сответственно, таких респондентов 23,2% и 22,8%.
Также стоит отметить, что при определенных условиях перспективу Майдана видят 38,7% жителей северных областей Украины. В этой категории они лидируют, а вот восток продолжает демонстрировать наиболее низкие ожидания новых потрясений — 20%. И, наоборот, мы видим что восточные области абсолютные лидеры среди тех респондентов, которые не видят перспектив для третьего Майдана.
Идем дальше. В следующем блок инфографике объединяет в себе сразу шесть вопросов, которые позволяют увидеть сразу тенденций. Их свели вместе для удобства. В данном контексте нас интересуют первые два вопроса, которые отражают уровень радикальных настроений. Небольшой анализ по четырем другим вопросам ниже ранее сделал Алексей Арестович.
Как видим, более половины украинцев готовы участвовать в акциях мирных протеста — 53,9%. Еще более угрожающие данные мы видим в вопросе о готовности участвовать в акциях протеста с оружием в руках. Таких респондентов нашлось аж 14,8%! Правда, нужно понимать, что обозначение столь радикальной позиции совершенно не означает готовности действовать. Не менее интересно, что количество готовых участвовать в протестах с оружием в руках превышает количество тех, кто поддерживает легализацию ношения короткоствольного оружия — 12%. Забавно, но соцопрос показал массу моментов, когда украинцы умудрятся поддерживать абсолютно противоположные позиции по множеству других вопросов. Например, две трети украинцев считают, что Минские соглашения не решают проблема конфликта на Донбассе, но при этом две трети считают, что Украина должна их придерживаться. Но об этом будет другой текст.
На графике ниже мы братим внимание на возрастные, половые и региональные аспекты. Здесь мы видим, что традиционно молодежь отличается более радикальными настроениями. Среди нее готовых участвовать в радикальных протестах с оружием в руках готовы 22,4%, тогда как среди песионеров в два раза меньше — 11,2%. Остальные возрастные группы находятся посредине. Характерно, что уровень радикализма уменьшается по мере увеличения возраста. Среди 25-34 летних таковых 17,5%, а среди 35-49 летних — 15,5%.
В правой колонке мы видим, что женщины традиционно менее радикальны чем мужчины. Например, в самом радикальном варианте готовы участвовать почти в три раза больше мужчин, чем женщин, соответственно, 22,2% и 8,8%.
В региональном разрезе мы видим cхожие тенденции с первыми графиками. Западные, северные и центральные области настроены более активно и радикально, а на востоке и юге население более пассивно. Как видим, участвовать в протестах с оружием в руках на западе готовы в 4,5 раза больше респондентов, чем на востоке, а сравнительно с югом почти в три раза больше.
На этом графике мы видим радикализацию украинцев в зависимости от политических симпатий к тому или иному лидеру. Например, мы видим, что наибольшей пассивностью отличаются симпатики коммуниста Петра Симоненко (сегодня КПУ запрещена в Украине — прим. автора). Среди них только 2,6% готовы участвовать в протестах с оружием в руках, а 41,7% в мирных протестах. Это неудивительно, поскольку большинство сторонников Симоненко являются пенсионерами, а они показывают наибольшую пассивность.
Политический антагонист Симоненко — Олег Тягнибок демонстрирует диаметрально противоположные результаты. Среди его симпатиков 31,% готовы взять оружие в руки, а 78,4% готовы участвовать в протестах. Это неудивительно, ведь среди его избирателей много молодежи (особенно на западной Украине), которая, как мы видели выше, более радикально настроена.
Не менее интересно, что избиратели Тимошенко и Саакашвили настроены менее радикально, чем респонденты, которые поддерживают Порошенко. Например, только 9,4% симпатиков Тимошенко готовы к протестам с оружием в руках, у Саакашвили таковых 11,9%, а у Петра Алексеевича — 14,8% (кстати, эта цифра является средней для всей выборки респондентов). После Тягнибока наибольшим радикализмом отличаются респонденты поддерживающие Яценюка — 21, 7% и Надежды Савченко — 24,7%. Электорат Ляшко и Садового также демонстрирует уровень радикализма выше, чем средний у Порошенко — соответственно, 16,5% и 17,5%.
Что касается мирных протестов, то легко увидеть, что готовность к мирной протестной активности демонстрируют почти все респонденты, симпатизирующие указанным персоналиям.
Не менее интересный график, где мы видим градус радикализма населения в зависимости от отношения к событиям на Майдане. Как вы сами заметили, чем позитивнее оценка Майдана 2013/2014, тем выше готовность участвовать как в мирных протестах, так и в вооруженных митингах. Так 64% симпатиков Майдана готовы брать участие в мирных протестах, а еще 19% в вооруженных.
Наоборот, среди тех, кто негативно относились к Майдану только 40,3 % готовы участвовать в мирных протестах 9,5% с оружием в руках.
Наконец, посередине находятся позиции тех, кто относится к Майдану амбивалентно.
Теперь посмотрим на этот график, где мы поставили вопрос относительно того, как респонденты связывают судьбу своего региона с Украиной. Этот вопрос ставился для того, чтобы определить какое количество наших сограждан имеют потенциально сепаратистские настроения. Как видим, половина респондентов — 47,4% констатирует, что их регион имеет общую судьбу с Украиной. Еще 28,5% частично согласны с этим утверждением. То есть, около 75% вполне лояльны украинскому государству. Еще 14,6% частично согласны, частично нет с вводным утверждением. Несогласных в той или иной степени совокупно набирается чуть более 7%.
В региональном разрезе мы традиционно видим, что на западе, центре, севере и даже юге количество тех, кто связывает судьбу своих регионов с Украиной выше, чем на востоке, но в целом нельзя сказать, что виден какой-то критически непреодолимый разрыв. Если посмотреть на самые крайние показатели, то легко увидеть, что даже на востоке количество респондентов отрицающих связь своего региона с Украиной (3,6%) практически не отличается от показателей центральных регионов (2,7%) и в принципе является низкой величиной. Поэтому напрашивается вывод, что преобладающая часть украинцев вполне лояльна Украине.
В этом вопросе мы хотели посмотреть насколько украинцы готовы защищать свою Родину с оружием в руках. Этот вопрос как раз актуален в контексте обсуждения перспектив широкомасштабного вторжения России после крымских провокаций, которые РФ же и организовала недавно. В принципе, мы получили достаточно высокие показатели с учетом того, что более 40% взрослого населения за 50+, а потому традиционно отличаются пассивностью и консервативностью оценок.
Как видим, 36,2% украинцев готовы защищать страну с оружие в руках, тогда как 51% не готовы, а еще 12,8% колеблются. Эти данные означают, что более 10 млн взрослых украинцев (из 30 млн), готовы взять оружие в руки для защиты страны. Много это или мало?
Исследование Gallup International в прошлом году, проведенное в 64 странах, показало, что только 11% японцев готовы защищать свою страну с оружие в руках. В Нидерландах и ФРГ таковых оказалось менее 20 процентов. Наиболее высокие показатели продемонстрировали граждане Марокко и Фиджи, где 94 процента опрошенных готовы отдать жизнь за родину. На третьей строчке списка значится Пакистан с результатом в 89 процентов. Среди европейских стран самой воинственной оказались жители Финляндии, где 74 процента участников исследований ответили положительно на вопрос, станут ли они защищать свое государство в случае войны. Не менее интересно, что в России готовы защищать свою страну 59% респондентов.
В региональном разрезе мы опять-таки видим, что патриотические настроения более распространены на западе Украины (52,1%), севере (40,8%) и в центре (34,3%), но патриоты в явном меньшинстве на востоке (15,3%) и юге (22,6%). При этом две трети не готовы защищать Украину на востоке и юге, каждый второй в центре и на севере, а также 40% жителей западной Украины.
Стоит также обратить внимание, что на востоке каждый четвертый, а на юге каждый пятый заняли неопределенную позицию. Вообще, как видим из других вопросов, для востока и юга характерен высокий уровень неопределенности в принципе.
Теперь подходим к вопросу, связанному с оценкой перспектив социального взрыва в Украине. Как видим, такой риск считают реальным 22,5 процентов украинцев, а еще 41,5% видят низкую вероятность такого сценария. Полностью его исключают 30,2%. Легко заметить, что ответы на этот вопрос коррелируются с данными вопроса о перспективах третьего Майдана, которые мы рассматривали в самом начале текста.
Как видим ниже, тревожные ожидания более характерны для средней группы населения от 25 до 50, хотя разрыв с самой юной группой 18-25 и самой старшей 50+ не является критическим (разрыв максимум 4 пункта). Кроме того, мы видим, что мужчины несколько больше видят угрозу социального взрыва, чем женщины. Но и здесь разрыв не слишком значительный.
Зато на уровне регионов мы наблюдаем более значительные колебания. Наиболее высокий уровень тревожности на Западной Украине, где 27,4% респондентов видят угрозу социального взрыва, но, не менее интересно, что там же находится наиболее количество тех, кто уверен, что никакой угрозы социальных потрясений не существует — 36,0%. На втором месте по тревожности находится юг Украины, где каждый четвертый опасается соцвзрыва. Характерно, что именно на юге наименьшее количество респондентов уверено, что такой угрозы нет — 19, 2%.
Восточные области более скептично смотрят на перспективы дестабилизации — там только каждый шестой (15,3%) видит угрозу. Низкий уровень перспектив социального взрыва, как видим, плюс-минус оцениваю однаково во всех регионах, кроме западной Украины, где уже мы зафиксировали наиболее полярные мнения.
Теперь посмотрим на оценку готовности поддержать населением силового переворота в Украине.
Как видим, и здесь результаты коррелируются с показателями предыдущих вопросов. Толька каждый десятый уверен, что большинство населения Украины поддержит силовой переворот. Еще 19,4% уверены, что его поддержит половина украинцев, а вот почти 40% считают, что пучисты получили бы незначительную поддержку. Еще каждый пятый уверен, что переворот никто не поддержал бы, а 10,2% респондентов колебались с ответами.
Как видим, в региональном разрезе ситуация подтверждает тенденции, что мы уже отметили раньше.
А на графике ниже мы видим как коррелируется ожидание социального взрыва с готовностью поддержать силовой переворот в Украине. Как видим, чем выше ожидание соцвзрыва у респондентов, тем выше готовность поддержать силовой переворот (левая колонка).
Выводы:
Во-первых, хотя преобладающая часть населения Украины не видит угрозы повтороения Майдана или социального взрыва или же оценивает перспективы дестабилизации как низкие, выделяется устойчивая группа украинцев с радикальными настроениями, которая проявляется во всех вопроса с «радикальной повесткой». Она колеблется на уровне плюс-минус 25%. Эта радикальная группа более молодая и активная, но в ней также много представителей среднего возраста. Ее симпатики прослеживаются в различных политических силах, но наиболее радикальные избиратели сосредоточены среди избирателей «Свободы», потенциальной партии Надежды Савченко, «Народного фронта», Радикальной партии Ляшко, Самопомощи. Даже сторонники Порошенко отличаются достаточно высокой степенью радикализма — каждый шестой готов участвовать в протестах с оружием в руках. Наоборот, наиболее пассивные избиратели наблюдаются в бело-красно-голубом спектре на юго-востоке, а также, как ни парадоксально, среди «Батькивщины».
Кроме того, важно отметить, что аномальное количество украинцев готово участвовать в протестах с оружием в руках — 14,8%. Это абсолютный рекорд за всего годы независимости Украины. К примеру, во время кризисной зимы 2008-2009 количество подобных респондентов составляло 2-3%.
Эти тенденции являются очень опасными, потому что в условиях дестабилизации критическую роль играет не пассивное большинство, а активное меньшинство. Если такое меньшинство организовано и мотировано (ценностно, идеологически, прагматически), то пассивное большинство становится разменной монетой в противостоянии групп меньшинства. В гражданской войне в Ливии в противоборство были вовлечены с обеих сторон не более 10% населения, тогда как 90% наблюдали за исходом борьбы и несли все издержки этой борьбы.
Во-вторых, существенными являются диспропорции в радикальных настроениях в различных регионах Украины. Наиболее радикальными настроениями отличаются западная Украина, реже северные области, реже центральные. Юг и восток, наоборот, отличаются пассивностью, а также повышенным страхом перед дестабилизацией. На востоке и юге также наблюдается наиболее высокий процент неопредилившихся. Кстати, в этой позиции так же часто выстреливает и центральная Украина. Позиции востока и юга легко объясняются близостью к конфликтной зоне на Донбассе, а также к нестабильному Крыму, который может стать новым очагом напряженности из-за агрессивных провокаций России. Центр, очевидно, боится оказаться на разломе.
Не менее интересно, что многие жители западной Украины чувствуют себя относительно комфортно — именно там находится наибольшее количество тех, кто скептично смотрит на какие-либо перспективы социального взрыва. Очевидно, сказывается удаленность от театра боевых действий и экономический рост в ряде сегментов, который наблюдается в ряде западных областей из-за потока переселенцев и капитала, которые пошли с востока страны, чтобы хэджировать риски.
Из этой тенденции вытекает вывод, что властям в отличие от 2014 года, важно держать в фокусе тенденцию радикализации настроений на западной Украине, где сегодня фиксируется наибольший процент готовности к насильственным действиям. Центр и север также не очень сильно отстают от запада Украины по ряду показателей. Если посмотреть на карту, то легко заметить, что сегодня области, которые голосовали за Ющенко в 2004 году более настроены на протестную волну. Но также очевидно, что сегодня она содержит в себе несколько другие смыслы.
В-третьих, эти протестные настроения носят скорее социальный характер, чем имеют антагонизм по поводу мировоззренческого выбора Украины. Например, опрос Украинского Института Будущего показал, что 62,3% украинцев считают Россию враждебным государством, а 75% респондентов признались, что ненавидят Путина в этой или иной степени.
Таким образом, действия России послужили мощным сплачивающим фактором для украинцев, поэтому, в отличие от выборов 2004 года, мы видим, что все регионы демонстрируют лояльность к Украине и отторжение наблюдается только у незначительного меньшинства. Причем данное меньшинство практически одинаково во всех регионах Украины. Кстати, в эту же сторону говорит значительное количество украинцев готовых защищать страну с оружием в руках в случае агрессии. Практически большинство активного взрослого населения придерживается этой позиции — 35%, даже с учетом завышенной самооценки при ответах, мобилизационный потенциал выглядит внушительным. Поэтому угроза сепаратизма носит не массовый характер, а мотивационный, то есть на этой теме могут играть только политические фигуры и силы, которые опираются на поддержку внешних игроков, а не широкую массовую базу на местах.
Однако, демонстрация респондентами исчерпанности ресурса показывает, что именно социально-экономические проблемы начинают определять поведение украинцев по мере того, как эскалация на востоке Украины начинает восприниматься как маловероятной.
Например, более 40% украинцев ставят президенту Петру Порошенко как главную вину резкое падение уровня жизни.
Таким образом, массы ждут от власти в первую очередь решение экономических проблем, но здесь, очевидно, прорывы в ближашее время невозможны, поскольку это задевает баланс сил между группами влияния олиграхов и социальными группами. Изменение такого баланса требует отказа от части ресурса и влияния со стороны правящей элиты в пользу ущемленных групп, а она этого делать не хочет. Потому реформы были половинчатами, в результате, было утеряно время, как следствие, резко упало доверие к президенту, правительству и парламенту. Это заставляет президента и правящую коалицию искать темы, которые могли бы демонстрировать какие-либо успехи за два с половиной года, чтобы не растерять остатки легитимности окончательно. Потому мы видим раскрутку темы декоммунизации, преследование экс-регионалов, которые пока что не закончились реальными посадками и раскрутку темы по укреплению обороноспособности Украины. Однако, вне контекста эскалации конфликта на востоке с этим набором тем трудно купировать ухудшающуюся экономическую ситуацию. Это приводит к тому, что при наличии множества мелких и крупных конфликтов в регионах, управляемость процессами может быть легко потеряна, а часто и уже потеряна. Жизнь в регионах идет по накатанной колее, пока не возникает форс-мажор. Очередной звоночек вновь прозвучал вчера в Николаевской области, где в Кривом озере полиция убила мужчину, что вызвало протесты местных жителей. Здесь важно отметить, что как показал наш опрос, 38,6% украинцев считают, что президентская власть на местах не ощущается, а реально находится в руках местных чиновников и феодалов, а еще 32,3 процентов ощущают слабое присутствие влияния главы государства на процессы на местах. То есть, люди фиксируют слабость исполнительной вертикали в регионах, что способствует укрепению негативного отношения к центральной власти. Потому естественным в этой ситуации для населения является ощущение тревоги (89,7%) и боли (83,6%), хотя ощущение гордости также присутствует у 66,8% наших соотечественников.
На наш взгляд, эти цифры должны очень насторожить власти, поскольку они показывают, что образовались ряд точек неустойчивости — недовольство в регионах, радикализация активной части населения и огромное недовольство ситуацией в экономике на фоне исчерпания личных ресурсов домохозяйств. Педалирование этих факторов по отдельности или вместе способно опрокинуть слабеющий политический режим Петра Порошенко. Тем более, что есть заинтересованные акторы, которые делают акцент именно на этом.