События минувших выходных в Турции, когда военные безуспешно пытались совершить гражданский переворот и захватить власть, могут привести к усилению власти президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана, отмечает политический аналитик Олеся Яхно.
«Неудавшийся переворот, как это обычно показывает история, является поводом для того, чтобы усилить власть, а не, наоборот, ее ослабить», – рассказывает эксперт.
Однако в своей деятельности и определении направления развития Турции президенту Эрдогану не стоит переступать тонкую грань, ведь во многом в ночь переворота граждане вышли на улицу не за президента, а против переворота.
«Они, в принципе, не хотели возврата или усиления роли военных, потому что многие граждане считают, что это надолго. Если усилить военных, то потом вы не сможете влиять, это не политический инструмент. Тут граждане делали выбор в пользу Эрдогана, но это не значит, что они поддерживают Эрдогана все время и не смогут на каком-то этапе выступить против него», – объясняет политический аналитик.
О том, почему в первые часы бунта стало понятно, что он обречен, и том, как ситуация в Турции повлияет на внутреннюю и внешнюю политику страны, в интервью FaceNews рассказала Олеся Яхно.
Олеся, как в целом оцениваете события с попыткой переворота в Турции? Почему властям удалось достаточно быстро взять ситуацию под контроль?
Безусловно, восстание удалось подавить, прежде всего, потому что оно не получило поддержки внутри страны и извне. То есть, нет никого, кто бы высказался «за», независимо от того, Сирия это, США, Европа или Украина. Кроме того, внутри страны мы тоже видим, что на уровне граждан или каких-то разных социальных групп попытка переворота не получила одобрения. Даже оппонент, насколько можно судить из позиции Эрдогана, тот же Гюлен (Фетхуллах Гюлен, живущий в США, которого Турция обвиняет в организации военного переворота, – FaceNews), который находится в Штатах, тоже отстранился от этой попытки и сказал, что он ее не поддерживает.
C учетом того, что и извне страны, и внутри, если мы берем лидеров мнений или того, кого принято считать лидерами мнений, никто не поддержал эту попытку переворота, можно делать вывод, что его удалось предотвратить.
Иное дело, мне кажется, от части, это было понятно с самого начала. Мы, наверное, были очень удивлены, что ночью, вроде бы ничего не предвещало, и тут произошла такая попытка массовая переворота. Наверное, многие были очень удивлены. Но если бы мы сразу, в первые часы, посмотрели на то, как разворачивается ситуация... То есть, первый час-два было неясно, а дальше стало понятно, что ничего не получится, потому что изнутри страны никто не поддержал.
Я слышала, что важной ошибкой организаторов переворота было то, что они не отрезали связь между официальными властями и народом. Как оцениваете такую теорию?
А как можно отрезать? Во-первых, это все-таки XXI век, и вы не отрежете интернет и так далее. Во-вторых, дело даже не только в этом, ведь среди военных, выступивших инициаторами и реализаторами попытки этого военного переворота, насколько можно судить по информации, нет высшего звена военных. То есть, это в основном среднее звено военных. Исходя из этого, я не думаю, что дело только в том, что не была отрезана связь между властью и обществом. Я думаю, что есть много других причин.
Понимаете, дело в разных факторах. Если мы посмотрим, почему возникла такая попытка в принципе, то, на первый взгляд, факторы будут очень противоречивые. С одной стороны, мы знаем, что в Турции было довольно много переворотов, если сравнивать с другой европейской страной, и если мы говорим о двадцатом столетии. То есть, таких переворотов со стороны военных за последние, скажем, тридцать лет было несколько. Потом мы знаем, что у военных была очень влиятельная позиция на государство и политические процессы. И только референдум, который был проведен в 2011 году, немножко снял это влияние. С одной стороны есть эта линия – военные могли понимать, что они теряют это влияние.
С другой стороны, есть еще одна линия конфликта. Если считали, что Ататюрк построил, по сути, зверское государство, что он европеизировался, то Эрдоган в каком-то смысле, если судить по разным оценкам, был в большей степени неоимперцем. Его также называют исламистом. Между тем, среднее звено военных получило военное образование в Европе, США, и они на уровне взглядов более либеральны. Поэтому здесь есть и вот эта линия.
И есть общество, которое, с одной стороны, считает Эрдогана, если так можно сказать, исламистом. Но в то же время это общество не готово и не хочет повышения роли военных. Поэтому здесь, мне кажется, многофакторная ситуация.
Собственно, уже гораздо важнее не то, что стало причиной этого переворота. Многие называют, что этот переворот срежиссирован. Гюлен обвинил Эрдогана, что это может быть срежиссированной попыткой, чтобы Эрдоган усилил внутри свою власть. Поэтому уже не имеет смысла искать причины. Гораздо важнее, какие это будет иметь последствия.
Последствия на уровне страны – если мы говорим о внутренней ситуации, как Эрдоган будет дальше видеть. Мы знаем, что уже около трех тысяч судей уволены. Такие масштабные кадровые изменения внутри страны.
И внешне – как это будет проявляться дальше. Вначале все искали больше внешнеполитический (фактор, – FaceNews) – и США, и Россия, зная, что есть определенные противоречия с США, например, в вопросе курдов. Тем более, что Россия видит курдский вопрос элементом шантажа, помогая курдам. Поэтому здесь многие искали внешне политический фактор, но, на мой взгляд, его нет.
Некоторые аналитики уже успели заявить, что после неудавшегося переворота в Турции стартовало усиление позиции Эрдогана. Что скажете на этот счет?
Например, одна из версий, которую я читала: Эрдоган видел, что может быть такой переворот. Наблюдая, я думаю, он понимал, какие настроения у среднего звена, и что эти настроения не очень направлены в сторону поддержки Эрдогана. Я думаю, что он мог это понимать, предполагать и специально этому не препятствовал, чтоб эта попытка была совершена, провалилась, чтобы потом внутри страны этим воспользоваться. То есть, мы не можем говорить так это или нет, но Эрдоган действительно на тактическом уровне может это использовать.
Мы видим, как я уже говорила, сколько людей привлечено к ответственности – те, кто виновен в этой попытке или предполагается, что они виновны. Около трех тысяч судей уволили со своих мест. Учитывая, что погибли люди, Эрдоган не может никак не реагировать. Кроме того, мы видим, например, тот же Гюлен (Эрдоган призвал власти США выдать Турции Гюлена, – FaceNews), которого, возможно, Эрдоган где-то считает оппонентом и под эту историю с неудавшимся переворотом хочет его тоже как-то нейтрализовать.
Поэтому здесь есть естественные последствия. Я имею в виду наказание и так далее. Понятно, что под эти последствия могут быть не только кадровые изменения или возможные попытки нейтрализовать кого-то из оппонентов, но могут быть и определенные законодательные изменения, которые будут направлены, и это логично, на усиление власти самого Эрдогана. То есть, неудавшийся переворот, как это обычно показывает история, является поводом для того, чтобы усилить власть, а не, наоборот, ее ослабить.
Иное дело, что гражданская позиция, когда люди выходили и демонстрировали, что они, даже будучи не совсем согласны с Эрдоганом и считая, что он делает что-то неправильно, все равно были против военного переворота, не значит, что эта проблема на следующем этапе не может быть воспроизведена, если мы говорим уже об обществе, против самого Эрдогана.
То есть, то, что общество активно, оно вышло, показало свою позицию, и в данном случае это была позиция за Эрдогана и против военных, не значит, что в другой ситуации общество не выйдет по-другому поводу и не будет против Эрдогана. Я имею в виду, что сторона исламизации болезненна. Многие, если говорить об интеллигенции, о том же среднем классе, о тех, кто проевропейски ориентирован, то они критикуют Эрдогана, они считают, что он действительно строит такую больше неоимперскую политику. Поэтому это тоже вызов для Эрдогана, что в этой ситуации они его поддержали, но в другой – возможно, нет.
Они, в принципе, не хотели возврата или усиления роли военных, потому что многие граждане считают, что это надолго. Если усилить военных, то потом вы не сможете влиять, это не политический инструмент. Если это политик, предполагаются выборы, вы можете высказывать, что вам не нравится. Исходя из этого, тут граждане делали выбор в пользу Эрдогана, но это не значит, что они поддерживают Эрдогана все время и не смогут на каком-то этапе выступить против него, если с чем-то будут не согласны.
Это тоже повод для него понимать тонкую грань. Одно дело работать на укрепление своей власти, на то, чтобы у тебя не было оппонентов и так далее, и совершенно другое дело – понимать, насколько общество поддерживает то, куда лидер ведет страну или как он ее видит. Поэтому этот вопрос актуален. Я думаю, он и будет актуален.