Что стоит за делом «террористки Анастасии Леоновой»: развенчивание мифов

Статті

20.05.2016 12:05

Ирина Шевченко, джерело: «Facenews»

Статті

С момента задержания вокруг личности Анастасии Леоновой сразу же начали распространятся противоречивые слухи. Помимо связей с «Лесником», вопросы вызывала ее волонтерская деятельность, потенциальное участие в Гражданском корпусе «Азова» и «Правом секторе».

Россиянку Анастасию Леонову, подозреваемую в террористической деятельности, на днях выпустили из СИЗО. Тем самым, Шевченковский суд города Киева отказался удовлетворить ходатайства следователей СБУ о продлении ее пребывания под стражей. При этом, Леонова продолжает находиться в статусе подозреваемой и должна будет принимать участие во всех следственных действиях, подчеркивает ее адвокат Виктор Губский.

Громкое дело «террористки-Леоновой» началось в конце прошлого года. Анастасию задержали 10 декабря рядом с ее съемной квартирой. В этот же в другом районе Киева состоялся штурм российской разведывательно-диверсионной группы Олега Амирова-Мужчиля, позывной «Лесник». Были задержаны еще шестеро – двое россиян и четверо украинцев, сам «Лесник», оказавший сопротивление, был убит. Анастасии Леоновой предъявили подозрение о причастности именно к его незаконному формированию.

Отметим, что сама Анастасия открыто говорит о факте знакомства с «Лесником», но свою вину отрицает. Более того, эксцентричная молодая девушка даже высмеивает «планы», которые, как считает СБУ, на нее мог строить «Лесник». «Вот у меня такой еб…й характер, что со мной никто ужиться не может, но при этом я ко всем могу войти в доверие и я «идеальный агент». У меня в голове это не укладывается», – говорит она. Ранее Леонова неоднократно заявляла о свой антипутинской позиции, именно поэтому и приехала в Киев.

С момента задержания вокруг личности Анастасии Леоновой сразу же начали распространятся противоречивые слухи. Помимо связей с «Лесником», вопросы вызывала ее волонтерская деятельность, потенциальное участие в Гражданском корпусе «Азова» и «Правом секторе».

Чтобы развенчать многочисленные мифы в деле Анастасии Леоновой, FaceNews пообщался с участником ее «команды». Максим Козуб – не адвокат и не старый знакомый Насти. Не так давно он и вовсе о ней не знал. Тогда почему же гражданский активист полез в это «темное дело» и стал на сторону защиты Леоновой, рука об руку с ее адвокатом, мамой и другими сторонниками? В разговоре с нами Максим Козуб ответил на этот вопрос и поделился своими размышлениями о деле Анастасии.

В своем интервью после первого освобождения из СИЗО, еще в марте, Анастасия сообщила, что не собирается покидать Киев. Изменилось ли сейчас ее решение?

Мы вместе с адвокатом Виктором Губским встретили ее в полночь у СИЗО, проводили к киевским родственникам, у которых она теперь живет, немножко пообщались, но плотно о каких-либо планах не говорили. Конечно, ей нужно прийти в себя, отдохнуть.

Несмотря на то, что с ней случилось, и на судебных заседаниях, и в перерывах Настя говорила: «Мой следователь – это не все СБУ, а СБУ – не вся Украина». В ближайшие дни она собирается общаться с Миграционной службой, потому что уже давно идет речь о получении ею украинского гражданства. По происхождению Настя имеет на это полное право – у нее бабушка здесь всю жизнь живет.

Поэтому, насколько я понимаю, планы обжиться в Украине у нее не поменялись. И здесь ситуация даже парадоксальная, потому что Настя – человек, который приехал из России, который незаслуженно пострадал в Украине, верит в эту страну больше, чем я, всю жизнь живущий в этой стране, работающий и защищавший ее.

Виктор Губский заявил, что отправил жалобу в Европейский суд по правам человека насчет допущенных следствием серьезных процессуальных нарушений в деле его подзащитной. Чего сторона защиты будет добиваться?

Заявление о нарушении нескольких статей Конвенции по правам человека он отправил еще в декабре - начале января. Сейчас же, с учетом развития дела, будут, вероятно, какие-то дополнения к этому заявлению.

Вопрос к Виктору Губскому: «О каких дополнениях идет речь?»

Речь идет только лишь о том, чтобы дополнить заявление новыми судебными решениями. Это решения о продлении сроков содержания под стражей, избрание меры пресечения, решения апелляционных судов. Чтобы Европейский суд, исходя из представленной в документах информации, мог полностью проанализировать ситуацию и вынести свое решение.

Вы как-то рассказывали, что участие в деле Анастасии для Вас самого было неожиданным...

Да, я человек, который достаточно случайно узнал об этом деле. Родственница моего друга, который уже давно живет за границей, знакома с Настей, и они ко мне обратились, чтобы я разобрался «что же там за история».

Мне нужно было понимать, что происходит: это невиновный человек или, возможно, виновный. И я увидел, что в любом случае в этом деле есть просто дичайшие процессуальные нарушения, очень похоже, что просто «закрыли» человека, который не имеет никакого отношения к «Леснику» и всему остальному. Меня как гражданина Украины такое не устраивает, я выступаю за закон превыше всего. Поэтому я начал писать об этом, говорить обществу. С тех пор я стал кем-то вроде неформального полупресс-секретаря Насти и Губского. (смеется – ред.)

К «Леснику» мы обязательно вернемся позже. Чего ждете от стороны обвинения? Учитывая, что после первого освобождения Насти следователи СБУ заявили, что будут обращаться в суд с новым ходатайством.

Мы пока не знаем, чего ждать, но готовы ко всему. Губский сейчас готовит дополнение к своему старому заявлению в ЕСПЧ. Уже давно в курсе дела Харьковская правозащитная группа. Время от времени мы информируем американских дипломатов, которые тоже проявляют интерес к делу Насти.

Причем тут США?

Так получилось, что несколько месяцев назад в составе группы ветеранов АТО мы один раз встречались с послом Джеффри Пайеттом. После этого я связался с руководителем военно-политической секции в посольстве, спросил, занимается ли у них кто-то вопросами прав человека, мы встретились с соответствующим дипломатом, теперь время от времени созваниваемся. И, кстати, на эту встречу в американское посольство где-то в 10-х числах марта мы ездили уже с охраной. Следователи СБУ заявляли, что это нужно, потому что якобы есть какие-то риски для жизни Насти, но скорей всего они просто отслеживали ее передвижение.

Есть еще один важный момент. В ходатайствах постоянно повторяется о существовании рисков для следствия – якобы Настя будет мешать следствию, влиять на свидетелей, уничтожать доказательства.

Но если бы Настя действительно хотела скрыться от следствия и покинуть страну, то извините, в марте мы были с ней на территории США (посольство экстерриториально) … Однако же, Настя вышла с нами из посольства, села в машину с охраной и дальше являлась на все следственные мероприятия. Это подчеркивает реальную цену заявлений, будто бы Настя будет где-то там скрываться.

В контексте краткосрочных планов стороны защиты, прокомментируйте слова Насти, когда она вышла из СИЗО: «Я не знаю, чему я сейчас должна радоваться. Когда человеку, который провёл в сумме 150 дней в тюрьме, возвращают, наконец, свободу, которая ему и так изначально по праву принадлежала и была незаконно, необоснованно отобрана, чему тут радоваться? Порадоваться я смогу тогда, когда увижу за решёткой тех, кто меня этой свободы лишил». Как следует расценивать последнее предложение?

Настин адвокат Виктор Губский подавал не одну жалобу на незаконные действия следственных органов. И все эти заявления, насколько я знаю, остаются без ответа. Начиная с того, что в вечер задержания у Насти изъяли что-то из техники, и до сих пор не вернули.

Вопрос к Виктору Губскому: «Какая техника была изъята у Анастасии Леоновой?»

У нее по протоколу задержания изъяли телефон и ноутбук, который был при ней. Также перед задержанием в ходе обыска на квартире, где она проживает, изъяли фотоаппарат, видеокамеру и флеш-накопитель. Мы заявляли, говорили о том, что эти манипуляции с изъятием были не вполне законными, но никто пока технику не возвращает. Естественно, она им нужна была или до сих пор нужна, чтобы провести экспертизы, которые себе наметил следователь. В суде будем обращать внимание также и на этот момент. Вернут рано или поздно.

Конечно, задача на ближайшее будущее – довести дело до законного конца, восстановить правду и справедливость, официально подтвердить доброе имя Насти. Но потом, понятное дело, будут предприниматься какие-то действия, чтобы виновные были наказаны. Просто так ни Настя, ни ее адвокат, ни все те, кто ее поддерживают, это не оставят. Кстати, заявление Губского, поданное в ЕСПЧ – это ведь тоже элемент борьбы против незаконных действий органа досудебного следствия и незаконных, по мнению защиты, решений судей. Когда дойдет до его рассмотрения, мы надеемся, что ЕСПЧ примет справедливое решение.

И в конце концов, если у нас есть-таки государство, а не полный развал, то я думаю, что хватит ума посмотреть, кто же конкретно «подставил» Украину перед ЕСПЧ. Как говорил товарищ Сталин – у каждой ошибки есть имя, фамилия и должность. Я не поддерживаю товарища Сталина, но в этом контексте фраза правильная. Конкретный следователь в деле Анастасии Леоновой вынес необоснованное подозрение, конкретный прокурор это завизировал, конкретные люди произвели задержание без достаточных оснований и так далее.

Вопрос к Виктору Губскому: «Ожидаете ли Вы новых ходатайств от следователей СБУ о применении меры пресечения к Леоновой?»

Я не уверен, что прокуратура согласует их (следователей – Ред.) новые ходатайства, даже если они с такими обратятся. Если будет апелляционная жалоба – будем возражать против апелляционной жалобы. Учитывая ситуацию, которая не изменилась с момента вручения уведомления о подозрении, какие-либо активные действия предпринимать мы не можем. Поскольку материалы нам не в полной мере известны, а из уведомления о подозрении ничего не следует. Будем ждать новое или измененное уведомление о подозрении, знакомиться с материалами дела, и, если будет принято решение направлять по отношению к Анастасии дело в суд, будем уже бороться в суде.

(По последней информации апелляция прокурора назначена на 24.05.16 14:30. Апелляционный суд г. Киева, судья Масенко Д. Е. – Ред.)

Как Вы объясните заинтересованность этих конкретных людей в деле Леоновой? Это «охота на ведьм»?

Во-первых, у нас, к сожалению, страна вопиющего непрофессионализма. Это происходит в разных областях, и в том числе в правоохранительной системе, СБУ, прокуратуре. Не думаю, что в деле Анастасии Леоновой кто-то сел, подумал и сказал: «А давайте мы посадим сейчас невиновного человека». Я думаю, что есть некая «кампанейщина». У нас действительно идет война, к нам действительно едут какие-то диверсанты, террористы, идет подрыв украинской государственности, и со всем этим нужно бороться. Слава Богу, у нас не 1937 год, но очень отдаленную психологическую параллель я могу провести. Ведь и в 37-м были люди, которые понимали, что происходит, а были люди, которые в рамках волны истерии думали, что поступают правильно. Может быть, следователи до сих пор искренне верят, что раскрыли российского агента.

Но возвращаясь к вопросу о непрофессионализме, понимаете, в этом деле даже фигурирует выдержка из Настиного блога в ЖЖ, запись 2012-года – «стрелять умею, летать умею…». И следователи озвучивают это в суде как свидетельство того, что уже тогда Настя искала работу разведчика-диверсанта в локальных конфликтах. Я давно говорю: не стоит пытаться объяснить злым умыслом то, что вполне объясняется дуростью. Это с разных сторон проявляется, все всех начинают обвинять в каких-то умышленных «кознях». Есть всеобщее желание найти российских диверсантов.

Кроме того, в массах наших людей есть распространенная черта – страх непонятного и незнакомого. Может быть, это по-философски звучит, но это имеет непосредственное отношение к делу Насти. Дело в том, что эти люди, следователи, прокуроры, не могут понять образ жизни, который вела Настя. А почему вдруг эта девочка училась летать на самолете за штурвалом, а почему она ныряла, а почему уехала жить за границей? Настя – человек яркий, холерик. Ей было интересно заниматься тайским боксом где-то в Таиланде, летать на самолете где-то в Малайзии. Для меня же это не новость – у меня есть друзья, которые уехали жить, к примеру, на Бали, где полдня занимаются переводами, а полдня – дайвингом. Людям просто интересно так жить.

К тому же, в нашем обществе есть позиция: «А чего вообще эти россияне к нам прутся и стремятся нам помогать! Это какой-то их хитрый план, они шпионы, нормальных москалей вообще нет, а если даже и есть, то они не становятся санинструкторами в Украине». А ведь для Насти, как и для многих оппозиционеров, белоленточников, Украина – это свет в окошке. Вот они и смотрят из своего Мордора с долей розовых очков на происходящее у нас.

Да, у нас есть люди, которые интересуются тем, что происходит, и объективно говорят, что даже если Настя окажется виновной, это не повод держать ее в неправильных условиях в СИЗО. Но также есть люди, считающие, что с нарушением прав человека нужно разбираться только по окончании войны. Вот мне часто говорят: «Что ты вообще эту Леонову защищаешь, там «темная» история. Даже если она окажется невиновной, пусть посидит, потом отпустят...». Меня от такого трясет. Потому что я воевал за Украину, в которой будет верховенство права, и в которой людей не будут бросать в тюрьму по щелчку пальца. Понимаю, у многих позиция другая. И это наша реальность.

Знаете, мои бойцы честно воевали, мне за них не стыдно. Но я знаю людей, которые пошли на фронт, чтобы просто получить доступ к оружию, знаю людей, которые и воевали, и мародерили. А теперь если их начинают сажать, сочувствующие и просто дураки начинают кричать: «Как же так, они же герои-добровольцы!». Но ведь сажают их не за то, что они – герои-добровольцы. А бывают, что действительно сажают невиновных, как Настю, как моего бойца Юру Круковского, который уже полтора года провел в СИЗО по сфабрикованному делу. Сдвинулись все ориентиры, многим очень трудно разобраться где правда, а где – нет.

В каких условиях жила Настя? В ранних материалах сообщалось о холодных небольших камерах на восемь человек…

Это женский корпус киевского СИЗО («Лукьяновка»), и сам по себе он неплохой. Настя там йогой пыталась заниматься, книжки какие-то читать. Но сама по себе тюрьма – это во многом ночная жизнь, где люди днем валяются, а ночью начинают вести свои «блатные» разговоры. Но это не значит, что киевский СИЗО ей специально создавал такие условия, там объективно так.

И при этом в плане руководства и прочего оно сильно отличается в лучшую сторону от того, что было с Настей в изоляторе СБУ. Да, может там и не было семерых уголовников в камере, но там было нарушение ее прав со стороны администрации, давление. Вплоть до мелочей каких-то. Настя рассказывала, что раз в неделю ее водили в горячий душ, но когда из-за каких-то нарушений ее прав Настя жаловалась, в ответ слышала нечто подобное: «Что-то ты много разглагольствуешь, может ты «простудилась». Наверное, на этой неделе нельзя будет тебе в душ». Вы понимаете эту мелочность таких грязных издевательств.

Настю пытали?

Когда говорят о пытках, обычно имеют в виду прикладывание электрошокера... Но скорее нужно говорить о психологических истязаниях человеческого достоинства. Как ситуация с лишением законного душа.

Я вспомнил, как Настя рассказывала нам с Губским об одном эпизоде. Ее держали в наручниках и с мешком на голове в здании СБУ (!), где двойная линия охраны, где окна с решетками. Наверное, они думали, что она приемами тайского бокса всех уложит, раздвинет решетки, перепрыгнет через забор и убежит заниматься диверсионной деятельностью дальше. Другого объяснения у меня просто нет.

К ней действительно не пускали родственников?

Здесь тоже нужно уточнить. Ее мать приезжала и хотела встретиться с Настей, но она не могла долго оставаться здесь – в Москве была тяжелобольная бабушка. В последний день маминого пребывания в Киеве следователь сказал, что даст разрешение на свидание. Оля (мама Насти, – Ред.) пришла, ей сказали подождать.

Но опять-таки, я не могу с уверенностью сказать, что следователь специально решил поиздеваться над Настиной матерью, чтобы она технически не смогла получить это свидание. Возможно, он просто занимался делами, более срочными с его точки зрения, и даже не задумывался, что из-за этого мать так и не получит свидания с дочерью. Давайте я попробую Ольгу набрать.

(В телефонном разговоре мать Насти сообщает, что собирается в ближайшее время приехать в Киев к дочери, – Ред.)

Думали ли Вы, когда ввязывались в это дело, что оно настолько затянется?

Наверное, я не представлял степени идиотизма того, что будет происходить. То есть я понимал, на какой почве все будет происходить: неудачный штурм с убийством «Лесника», какие-то следственные действия, понимал, что будут «грести» всех виновных и невиновных и забирать всех, кого найдут в его телефонной книжке, а только потом разбираться, кто эти люди. Поэтому я понимал, что придется побороться.

Но все-таки промежуточная победа. Нашелся же еще один независимый судья, который не продлил содержание под стражей, причем четко написал: обоснованного подозрения нет. Кстати, это уже третий раз. Первый раз Настю выпустили, вот второй раз выпустили, и был еще третий документ «особое мнение судьи Апелляционного суда».

Давайте перейдем к развенчанию мифов, которые «летают» вокруг Насти. Миф 1: она и «АЗОВ». В каких рядах Настя все-таки была? Почему появилась и «раздулась» такая неразбериха?

Опять-таки, непрофессионализм. Кто-то из бойцов сказал, что она была в «Азове», кто-то написал, что такого не было. На самом деле, какое-то время она была волонтером при Гражданском корпусе «Азова». Вообще, это одна из бед нашей войны. Войной, медициной, чем-то еще занимается много структур и людей с какими-то не формализованными статусами и отношениями. Это объективно так есть, и в каких-то «скользких» ситуациях это рождает неразбериху.

Когда-то кто-то с шевронами «Айдара» пришел и отжал завод где-то в центре Украины – это «айдаровцы» или не «айдаровцы»? Когда нужно, Мельничук (нардеп, экс-комбат «Айдара» Сергей Мельничук, – Ред.) скажет: к нам просто кто-то примазался.

Так же с Настей. Объективно, очень многое решается вообще на местах. Кто-то ее пригласил вести занятия по медицине на какой-то базе, а тот же Ширяев мог вообще об этом не знать (глава Гражданского корпуса в Харькове Олег Ширяев, – Ред.)

Когда мы с Виктором были в студии «Громадського», Ширяев, сжав зубы, подтвердил, что «что-то» она у них делала. При этом чуть позже на сайте пресс-службы «Азова» появилось вообще анекдотическое заявление: «Она не была в штате «Азова», она только около месяца занималась волонтерской деятельностью на базе Гражданского корпуса «Азова», а это значит, что никакого отношения к «Азовскому движению» она не имеет».

Что с «Правым сектором»?

Она была какое-то время в Харьковском 15 ЗБАТ ДУК ПС. Тоже занималась медициной, какими-то агитационными компаниями, в общем «что-то» делала.

Волонтер Светлана Шишкина, которая активно помогает 15 ПС в Харькове, категорически отрицала, что Леонова была волонтером, и уж тем более имела квалификацию санинструктора. «Настя часто появлялась на акциях, которые мы устраивали для сбора средств для 15-го батальона, - отмечает Светлана. – Однако на этом ее волонтерство заканчивалось». Что скажете?

К сожалению, иногда волонтеры тоже разные, а иногда вообще «левая рука не знает, что делает правая». Если, как в том же «Айдаре», батальон растянут на 50 километров, то кто-то кого-то знает, а кто-то – нет. В этом бардаке не понятно, в каких списках этого 15 ЗБАТ ДУК ПС Настя была вписана, а в каких – нет.

Понятно, что сейчас, в зависимости от собственного знания или незнания, собственной порядочности или непорядочности, разные люди будут по-разному описывать степень ее причастности к деятельности ДУК ПС или Гражданского корпуса «Азова». Все это, конечно, расплывчато звучит, но это действительно так.

Миф 3: Настя и «Лесник». В каких они были отношениях?

Они были знакомы, Настя это не скрывает. Она знала, что он буддист, как и она сама. СБУ врало, заявляя, что «Лесник» – первый человек, которому Настя позвонила, приехав в Киев. На самом деле, ей дали телефон «Лесника», сказав, что он связан с украинскими силовыми структурами и поможет ей технически легализовать пребывание в Украине. У нее были просрочены эти 90 дней. Даже на суде как-то Настя сказала: «Я четыре года жила за границей, жила в 40-ка странах, и мне очень стыдно и некомфортно, что Украина – первая страна, где я нарушила требования миграционного законодательства».

Настю задержали, когда она возвращалась из супермаркета с бутылкой шампанского. Причем это было не на Оболони, где, собственно, был штурм, и где убили «Лесника». Просто это было в тот же вечер. Кстати, в первую очередь Настя позвонила на 102. Вы ведь только представьте: в первом часу ночи идете домой, и тут к Вам подходят пятеро неизвестных и начинают спрашивать, кто Вы и что Вы. Потом оказалось, что это СБУ, и пришли они брать Настю по делу «Лесника».

Возможно, «Лесник» действительно кому-то рассказывал, что Леонова – интеллектуалка, которую можно использовать в тонких операциях для подхода к людям. Но, кстати, сама Настя над этим смеется и говорит: «Вот у меня такой еб…й характер, что со мной никто ужиться не может, но при этом я ко всем могу войти в доверие и я «идеальный агент». У меня в голове это не укладывается». У меня тоже.

Да, «Лесник» мог строить на нее планы, только она об этом, извините, ничего не знала.