Верховная Рада 11 мая обратилась к международному сообществу с призывом осудить действия оккупационной власти РФ, направленные на запрет Меджлиса крымскотатарского народа на территории полуострова.
Кроме того, в обращении парламент также призывает признать депортацию крымских татар из Крыма 1944 года геноцидом крымскотатарского народа.
Во время вступления голова Меджлиса Рефат Чубаров отметил, что сейчас репрессии против крымских татар на полуострове продолжаются, а другие депутаты сказали, что сегодня место имеет очередной геноцид татар.
На следующий же день, 12 мая, появилась информация о том, что в Бахчисарае началась серия обысков, а параллельно с этим в РФ стали блокировать интернет-издание «Крым. Реалии» (проект украинской службы «Радио Свобода»). Официальная версия – несложно догадаться – обвинение в экстремистской деятельности. Такое обвинение было выдвинуто в адрес редакции еще почти месяц назад, а кроме того, в отношении корреспондента издания Николая Семены было возбуждено уголовное дело.
Сегодня появилась информация о том, что Европарламент призывает ЕС усилить давление на Россию и расширить санкции в связи с преследованием представителей крымскотатарского народа на территории временно оккупированной АР Крым.
О том, какие репрессии сейчас в Крыму применяются к крымским татарам, и том, как крымские бизнесмены воруют миллионы «из кармана» государства Украина, рассказал народный депутат от «Народного фронта» Георгий Логвинский, который в прошлом был помощником депутата многих созывов Верховной Рады, экс-руководителя Меджлиса крымских татар Мустафы Джемилева.
Рефат Чубаров на заседании Верховной Рады говорил, что репрессии против крымских татар усиливаются. Что сейчас происходит с крымскими татарами в Крыму, учитывая запрет деятельности Меджлиса в России и на аннексированном полуострове?
Это решение (запрет Меджлиса, – FaceNews) давало возможность запугать крымских татар, запугать наших граждан. Они видят, что это не действует. Именно поэтому агрессор сейчас делает определенные шаги, как, например, обыски мечети, задержание наших граждан. То есть, я не слышал, чтобы сейчас проводили обыски в православной церкви или так задерживали граждан.
Они делают четкие шаги касательно того, что «мы дальше будем над вами издеваться, мы дальше будем вас запугивать. Пока вы не откажетесь от Меджлиса крымскотатарского народа, вы в опасности». Такие вызовы.
Между тем, я хотел бы подчеркнуть, что многие люди откровенно поддерживают Меджлис, делают определенные призывы, выходят с флагами крымскотатарского народа. Это пугает оккупанта, они не понимают, что происходит.
Мы получили много решений: сейчас даже ПАСЕ поддержала мои поправки, в которых обозначено, что все государства Совета Европы будут вводить персональные санкции в отношении каждого лица, принимавшего участие в нарушении прав наших граждан, в том числе, запрете Меджлиса.
Будем дальше принимать меры, но мы понимаем, что это война, это борьба. Война идет не только в Донецке и Луганске. Это не боевые действия, но это запугивание, и мы достойно противостоим агрессору в Крыму.
Георгий, Вы говорите о санкциях. В России уже убедились, что мировые государства действительно могут вводить санкции. Понимали ли в РФ, по Вашему мнению, что действия в Крыму, в том числе, запрет Меджлиса, могут привести к новым серьезным последствиям для страны или для Кремля это игра и непродуманный ход?
Безусловно (понимали, – FaceNews). Они это делали наоборот – только генсекретарь Совета Европы направляет письмо, они на следующий день что-то делают. Так же они, кстати, действовали и с Азербайджаном, и с Молдовой.
Они строят систему, что на них никто не влияет, что «мы такие крутые, единственный путь – это договориться с нами. Более того, что-то очень маленькое мы продадим очень дорого».
Например, когда Россия была лишена права представления в Совете Европы, она вышла и сказала: «Все, с этим шагом к Надежде Савченко мы не допустим никаких наблюдателей». Однако, извините, что такое допустить к человеку? Я как адвокат понимаю, что ничего. Каждый адвокат может зайти и посмотреть.
Именно поэтому они создают проблемы, потом увеличивают их возможность, и потом продают международному сообществу. Сейчас, к сожалению, есть много стран, которые с этим соглашаются.
Например, Франция. Вы знаете, что было проголосовано (депутаты нижней палаты французского парламента 28 апреля приняли резолюцию, призывающую правительство страны выступить против антироссийских санкций, – FaceNews). Но это определенные пути, мы это видели.
Сначала депутаты ПАСЕ и депутаты Франции приезжают в Крым. Украина действует очень четко, мы открыли уголовное производство по моему заявлению. Вместе с делегацией ПАСЕ мы вручили подозрения прямо в Парламентской Ассамблее Совета Европы господину Тьерри Мариани, Поццо ди Борго и еще некоторым лицам. Потом они являются инициаторами снятия санкций с Российской Федерации, говорят, что Крым – это Россия, что крымских татар там никто не трогает.
Сейчас во Франции строят информационный поток, что будто бы «без России мы не решим сирийские проблемы». То есть, «зачем, чтобы наши деды воевали в Украине или Сирии, пусть лучше Россия там решает эти проблемы, а мы их будем поддерживать. Украина для нас не важна. Мы постоим в стороне от этих проблем». К сожалению, такое существует.
Также мэр Ниццы принял делегацию из Крыма, а сейчас должен ехать в Крым, подписал международное соглашение (политик подписал «письмо о намерениях» и восстановлении дружеских отношений с руководством Ялты, – FaceNews).
Такие маленькие шаги они делают, и делают наоборот. Именно поэтому мы должны противодействовать, мы должны просчитывать все их шаги и продолжать деятельность, которая защищает наших граждан.
Касательно защиты граждан. В новом Кабмине есть министр по оккупированным территориям. Он встречался с представителями Меджлиса, советовался о стратегии деоккупации, методах защиты граждан?
Еще до начала назначений, когда было определено, что будет вице-премьер-министр по вопросам Крыма, было установлено, что сначала нашли человека, а потом нашли должность.
Я как представитель Меджлиса, тогда Мустафы и Рефата не было, четко заявил, что мы не будем сотрудничать с человеком, который не будет согласован с Меджлисом и который не согласует план действий и программу. Невозможно взять человека, у которого нет опыта, который не понимает, что происходит, чтобы он занимался теми проблемами. Например, доктор не может заниматься проблемами обороны.
После этого были предоставлены предложения от министра Черныша, мы рассмотрели, они действительно интересны, у него действительно есть опыт. Однако на сегодня министерство еще не создано. Только назначен один заместитель – и все: ни бюджета, ни помещения, ни программы действий, ничего. И так не может происходить. Мы нуждаемся в срочной помощи нашим гражданам, мы должны действовать.
Россия в десять раз быстрее работает даже на нашей территории. Почему мы не можем в таких крайне важных проблемах сами себя ускорить? Это невозможно, мы должны действовать немедленно.
Как считаете, после запрета Меджлиса должна ли Украина и дальше вести дипломатическую политику с этой страной или нужно прибегнуть к более радикальным методам типа разрыва дипломатических отношений или экономической блокады российского бизнеса в Украине?
Нам нужно сделать определенную стратегию. Например, если мы признали, что права человека в Крыму нарушаются, мы не имеем права вести любые экономические взаимоотношения с оккупантом. Они не выполняют основу международного соглашения Женевской конвенции, которая обязывает оккупанта защищать права граждан.
То есть, они держат наших парней в плену, а мы должны давать им деньги, чтобы они зарабатывали, или поставлять электроэнергию на военные базы или продукты питания, которые потом доходят в учреждения, которые занимаются уничтожением нашего государства. Почему эти продукты могут заходить в Россию, а потом заезжать в Крым? То есть, мы что, блокируем взаимоотношения или мы блокируем путь?
Так же и в вопросе дипломатических отношений: мы торгуем или мы воюем? Мы должны, прежде всего, арестовать активы Российской Федерации за пределами территории Украины. Мы должны обратиться в порядке Уголовного кодекса и арестовывать имущество банков, которые находились в Крыму. Их фактически захватил Фонд гарантирования вкладов Российской Федерации. Но у него есть средства на счету швейцарских банков, американских банков, потому что если ты держишь деньги, например, в долларах, то всегда в США, если в евро, то всегда в Европе.
Мы требовали, чтобы соответствующие органы нашей государственной власти уже отреагировали, заблокировали деятельность там незаконных финансовых учреждений, арестовали активы.
По моим заявлениям только на территории Украины было арестовано более 2 миллиардов гривень имущества, и мы ждем приговора, чтобы его забрали. Но я на сегодня не могу контролировать эти потоки.
Нам было известно, что по моему заявлению было открыто уголовное производство на депутата Верховной Рады Крыма, но Bentley одного из депутатов приехало на территорию Украины. Наши активисты его остановили, однако на следующий день по звонку из Генеральной прокуратуры его отпустили. Однако на имущество этого депутата был наложен арест. Именно поэтому это – преступление, и сейчас я подал заявление в Генеральную прокуратуру о служебном расследовании.
Проблема – в отсутствии государственной политики, саботаже решений исполнительной властью или отсутствии политической воли парламента, чтобы принять необходимые жесткие решения?
Мне так кажется, что иногда наше государство, даже госслужащие, так называемые профессиональны, и даже представители правоохранительных органов, боятся России больше, чем собственных граждан. Они считают, что завтра кто-то придет другой, а потом спросят: «Почему ты так делал?».
В прокуратуре Крыма, например, каждую неделю несколько людей отказываются что-то подписывать и увольняются, говорят: «Нам это не нужно».
К сожалению, это реалистично, что много людей ушли из правоохранительных органов, реалистично что, я так понимаю, для многих наших государственных служащих есть более приоритетные цели, чем защищать наших граждан в Крыму и привлекать к ответственности сепаратистов.
В условиях такой позиции государства важную роль играют общественные активисты. Их роль в ситуации с Крымом неоценима – случаи с ЛЭП, блокада полуострова. Что сегодня нужно делать гражданскому обществу, чтобы защитить Крым в условиях такой частично бездеятельности государства?
Во-первых, информирование.
Во-вторых, открытие схем с крымскими корнями, которые работают на территории Украины.
Например, я установил, что расхождение между налоговой базой данных, которая у нас существовала в Крыму, и той, которая существовала тут, составляет семь миллиардов гривень.
Происходило это очень легко, когда началась аннексия. Например, некоторые компании, которые занимались водкой, крымская водочная компания. Также есть компании, которые занимались карточками «Киевстара». Что они делали? Они показывали, что будто бы заплатили налоги в Крыму, а потом другие компании, связанные компании, возвращали из государственного бюджета эти средства назад. Они говорят: «Да, мы так работали. Да, мы так сделали».
Даже я видел объяснения некоторых, что «смотрите, государство Украина закрыла счета казначейства. То есть, я предоставил услуги, например, на 100 миллионов гривень, 20 миллионов должен был заплатить НДС-налога. Я отправил миллион – он мне вернулся, я еще раз оправил – он еще раз мне вернулся. Я же налоги заплатил, а то, что мне государство их вернуло, это уже не моя проблема».
Я этим занимаюсь, но они отлично тут работают в Украине, даже угрожают мне лично. Есть открытое уголовное производство, проведены обыски, изъяты документы, которые это подтверждают, изъяты подделки документов в налоговую (у этих компаний, – FaceNews), факты установлены. Но обществу эту неинтересно.
Обществу интересно, что поймали, дали кому-то по лицу, что в партии «Народный фронт» поймали какого-то рейдера. Неинтересно, что где-то в Крыму поймали людей, которые воруют деньги у нашего государства.
У меня много вопросов, много уголовных производств. Приблизительно тысяче людей по моим заявлениям выданы подозрения, мы «обработали» каждого, нашли информацию, где, когда работал.
Однако мы видим, как Россия экономически влияет на Украину. Например, куда подевались 4 миллиарда гривень наличных, которые украли в хранилищах Нацбанка? Они пошли на Украину, а потом через подставные компании конвертировались, и курс доллара полетел вверх. То есть, они влияют.