Политический аналитик: Я не считаю, что Россия развалится, и что Путин может быстро уйти

Статті

04.05.2016 10:30

Софико Векуа, джерело: «Facenews»

Статті

«Перспектива конкретного человека и перспектива политического режима не означает перспективу страны. Рано или поздно, наверное, на почве осознания, что нужно сохранять и спасать страну, которая уже просто расшатывается, возможно, и появится понимание, что должен быть другой человек».

Перед Украиной, в отличие от России, не стоит вопрос геополитического выбора, отмечает политический аналитик Олеся Яхно.

«У нас понятно, что будет. У нас будет больше или меньше скандалов о коррупции, будут постоянные темы люстрации, но выбора геополитического нет. Да, могут быть досрочные выборы, позже или раньше, но глобально ничего в какую-то сторону не произойдет. А вот что будет с Россией? Это не значит, что Россия развалится, но куда будет двигаться режим, что будет с экономикой? Например, если представить, что будет нефть 30 долларов. За счет чего будет жить Россия, и в какую сторону она будет двигаться?», – подчеркивает Яхно.

Однако, по ее словам, не только сильная, но и слабая Россия – это риск для Украины и мира, ведь из-за потери влияния и ослабевания страны в РФ могут прийти к безумным решениям.

Кроме того, в России перспектива конкретного человека и перспектива политического режима не означает перспективу страны.

«Более того, перспектива страны и прогрессивной части общества, условно говоря, молодых, среднего класса какого-то инициативного, по сути, приносится в жертву перспективе лидера и политического режима», – уверена политический аналитик.

О том, как популярность Владимира Путина может сыграть против него, и том, почему властям РФ нужно опасаться вовсе не оппозиции, а местных элит, в интервью FaceNews рассказала Олеся Яхно.

Иногда те или иные решения не зависят от того, что Путин испытывает угрозу. Это вопрос групп, окружающих президента

Оппозиция в условиях РФ – это нечто иное, чем в других странах. Однако, например, Илья Яшин и Алексей Навальный позиционируют себя именно как оппозиционеры. Также убийство Бориса Немцова связывают с его оппозиционной деятельностью. В России есть настоящая политическая оппозиция?

Я считаю, что в России нет оппозиции, которая могла бы повлиять на смену власти или властные решения. Я могу предполагать, что даже по Немцову это не вопрос того, оппозиционер Немцов или нет.

Например, как было с Ходорковским. Иногда те или иные решения не зависят от того, что это оппозиционер, и грубо говоря, Путин испытывает угрозу. Это вопрос групп, окружающих президента. Там есть конкуренция даже между силовыми ведомствами.

Если мы возьмем ГРУ, Службу внешней разведки и Следственный комитет, то это конкурирующие в ряде направлений конторы. У этих групп уже будут разные представления о том, как уладить ту или иную ситуацию. И от того, кто предложит более успешный способ урегулирования ситуации, во многом зависит, какая конфигурация потом происходит внутри власти.

Например, когда по «ЮКАСу», а это было во многом решением Игоря Сечина, другие считали, что Запад это не воспримет, это будет плохо, нельзя сажать Ходорковского. Но тогда какая-то группа людей предложила такой вариант. И, кстати, после ареста Ходорковского произошли изменения, в том числе, во властной вертикали. Тогда ушел Волошин, голова Администрации президента, и пришли новые группы.

То есть, очень много решений не выстраиваются по линии власть-оппозиция. Кстати, как говорят: «Царский указ можно трактовать по-разному». Например, Путин может сказать: «Да, это проблема». А как она будет устранена – это уже вопрос понимания уровня тех людей, которые окружают Владимира Путина. Более того, это может быть сигнал, допустим, не Путину, а другим конкурирующим группам, что «вы хотите мягко, а мягко не будет».

Российская политика, в принципе, другая

Поэтому российская политика, в принципе, другая. Там риск, мне кажется, никогда не заключался во власти и оппозиции. Риск всегда был, когда, например, вертикаль власти теряла связь с пониманием реальных задач.

Это и в конце имперской России, когда по всей России происходили течения, движения, какие-то бунты, а элита не чувствовала. Я читала записи последнего царя. Они такие: «Поют птицы, а мы вышли прогуляться. Светит солнышко». Когда человек закрыл себя в своем пространстве, занижая или вообще не чувствуя возможных угроз.

То, что происходит сейчас. Допустим, я не считаю, что Россия развалится и что Путин может быстро уйти. Однако то, что Россия слабая, и на этом ослаблении нет чувства реальных вызовов и угроз, это есть. Это значит, что может двинуться в любую сторону.

Кто-то думает: будет Майдан в России или там будет оппозиция. Нет, я думаю, что это не сценарий России. Любой, кто является оппозиционером или так себя позиционирует, скорее, может быть предтечей к возможной последующей смене руководства, курса и так далее, но непосредственно сам (оппозиционер, – FaceNews) – это очень сложно представить, потому что российская политика вырабатывается не на линии власть-оппозиция.

Больше оппозицией является литература, какие-то акции культурного характера. Все помнят этого художника Павленского, который поджег дверь ФСБ. Это возымело гораздо больший эффект, чем любые заявления оппозиционеров.

Перегибы иногда происходят именно на том, что какие-то группы в окружении хотят вытеснить друг друга

Просто какие-то шаги, перегибы иногда происходят именно на том, что какие-то группы в окружении хотят вытеснить друг друга и предложить радикальный вариант. А почему они предлагают? Потому что понимают: сужаются ресурсы, увеличивается внутренняя конкуренция. Значит, нужно как-то выживать, и поэтому могут быть такие разные варианты того, что делать или не делать.

Но сейчас, я считаю, уровень понимания задач куда-то ушел. Я не считаю, что Крым и Донбасс – это то, что соответствовало задачам России на том этапе. Потому что это, как я говорю, всегда одноразовость. Хотите усилить свою власть – это одноразовая акция, потому что дальше это не усиливает вашу власть. Это одноразовая акция, это одноразовый императорский акт, который дальше не приводит к наращиванию вашего влияния даже на постсоветском пространстве.

А сейчас это влияние на постсоветском пространстве, наоборот, существенно падает. Даже страны, как Армения, где-то начинают задумываться: «Правильно ли мы сделали, что мы ушли под крыло России?».

Потому что на каком-то этапе, когда это будет выгодно России, например, вопрос Нагорного Карабаха, Россия не будет думать интересами Армении, она будет думать своими интересами. Она может, скажем, договариваться с Азербайджаном о каком-то варианте в обмен на что-то. Я имею в виду какое-то требование, и интересы Армении будут точно не главным фактором (для России, – FaceNews).

Поэтому слабая Россия – это сейчас то состояние, в которое действующая власть продолжает двигать страну. Оно в итоге может закончиться чем-то непрогнозируемым. А чем, мы не знаем. Я думаю, что это сложно просчитать.

Ослабление центра может стать потенциалом для местных элит

Если опасности российским властям не стоит, грубо говоря, ждать со стороны оппозиции, то где может быть заложена потенциальная проблема развала центра?

Я наблюдала за местными выборами в России, которые прошли год назад. Только в одном субъекте Федерации был второй тур. То есть, это значит, что человек набрал там меньше 50%. Во всех других за 60%, в некоторых – за 90%.

То есть, риск не в оппозиции, а в том, что такой перекос в будущем, когда будет ослабляться центр, может стать потенциалом для этих местных элит. Это может стать потенциалом сепаратизма. То есть, перегибы в этом могут быть для России риском.

На выборах были цифры 93%, 97%. Это не потенциал центра, это потенциал конкретного человека, который полностью контролирует этот регион. И на каком-то этапе, если будет экономическое ослабление центра, это значит, что все зависит именно от этого человека. То есть, ситуация очень легко может двигаться в разные стороны.

У нас тут политику России видят в другом. Мы привыкли вписывать в свою логику, что есть власть, есть оппозиция, есть общество, а в России, вроде бы соседняя страна, очень много общих постсоветских проблем, например, с коррупцией, а логика принятия решений абсолютно разная, и политика строится абсолютно по-другому.

Я говорила, что Россия часто страдает проблемой волюнтаризма или субъективизма политики. Потому что когда политик находится долго у власти, у него нет раздражителей ни в виде оппозиции, нет даже интеллектуального раздражителя типа советников, которые ставили бы что-то под сомнение, теряется и понимание задач и вызовов, то есть, они куда-то уходят на пятый-десятый план. Раз теряется это, человек может делать стратегические ошибки и вообще может быть непрогнозируемым в будущем развитии событий.

У меня складывается впечатление, что авторы пропаганды стали жертвами пропаганды

Потому что иногда у меня складывается впечатление, что авторы пропаганды стали жертвами пропаганды. Например, если мы посмотрим на последние международные выступления, заявления Путина.

Если даже десять лет назад Путин был активным участником международных процессов и к его выступлениям относились с интересом, то сейчас таких речей нет. Кто на полном серьезе может обсуждать, например, выступление Путина на юбилейной Генассамблее ООН? Все воспринимают это как пропаганду, никто в это искренне не верит. Это все воспринимается как пропагандистские лозунги, которые звучали уже неоднократно.

Такое выпадение из реального контекста и абсурдизация, которую я вижу в России, очень стремительны. Там любят какие-то наши нелепые инициативы депутатов высмеивать, хотя у них количество своих нелепых инициатив зашкаливает. Просто бредовые инициативы.

Например, запретить иностранный язык в школах. Это не то, что касается Украины. Яровая, депутат от «Единой России», вышла с инициативой запретить в школах иностранные языки, потому что это подрывает, например, российские традиции. Потом – сделать визы на выезд.

Там очень много таких бредовых решений. Они вроде бы не чувствуются, потому что люди привыкли жить в этой реальности, но, на самом деле, где граница этого бреда, сказать действительно очень сложно.

Я думаю, что многие в России показывают как плюс наличие консервативного пропутинского большинства. Курс на это большинство за последние годы был сделан стремительно, хотя, по-моему, у Путина никогда не было проблем с поддержкой общества. Не обязательно для этого иметь 90%, можно иметь 60-70%, это тоже очень высокий рейтинг.

Но такое движение в итоге и предопределило, в том числе, такое обращение политики. Например, последняя прямая линия с Путиным. Там такие вопросы и как они их отбирают.

Это говорит о том, что есть политик, к которому относятся как к жрецу. Вот есть Путин, пророк.

Если Путин перестанет быть удачливым, тогда все будут валить на него

Как ему удалось этого достичь и что может поменять такое восприятие людей?

Если он перестанет быть удачливым, тогда все будут валить на него. Когда обычно отношение как к жрецу, то все позитивы связаны с культом жреца. Но когда что-то не получается, то потом все будут валить на него. России это вообще свойственно.

Путин просто привык, что он удачливый, потому что пришел к власти, и выросли цены на нефть, он навел какой-то элементарный порядок, по сравнению с Ельциным, он непьющий, здоровый, молодой. А если уйдет эта удачливость, весь негатив будет ассоциироваться с самим Путиным. То есть, он сильно обездвижен и формально очень сильно зависим от этого большинства.

Это все воспринимается, скорее, как аппарат Владимира Путина

Когда в Украине мы говорим о Петре Порошенко, у многих в голове возникает ассоциация с его командой, часть представителей которой являются публичными персонами типа Бориса Ложкина. Когда же мы говорим «Россия», то ассоциируем ситуацию, как правило, только с Владимиром Путиным. Как выглядит команда Путина, ведь он явно не один принимает решения?

Где-то так и есть в том смысле, что часть окружения во многом непублична, они точно не занимаются рейтингами и так далее. Поэтому это все воспринимается, скорее, как аппарат Владимира Путина. В этом аппарате могут быть разные конфликтные группы, но это все равно аппарат. Просто мы не знаем кулуарных механизмов принятия решений.

К какой идентичности сама Россия идет?

Однако риторика президента Порошенко и его команды понятна украинцам – мы идем в Европу. Насколько стабильно политическое и геополитическое направление России?

У нас понятно, что будет. У нас будет больше или меньше скандалов о коррупции, будут постоянные темы люстрации, но выбора геополитического нет. Да, могут быть досрочные выборы, позже или раньше, но глобально ничего в какую-то сторону не произойдет.

А вот что будет с Россией? Это не значит, что Россия развалиться, но куда будет двигаться режим, что будет с экономикой? Например, если представить, что будет нефть 30 долларов. За счет чего будет жить Россия, и в какую сторону она будет двигаться?

Для Украины, кстати, тоже есть риск. Потому что мы привыкли, что риск – это сильная Россия. А слабая Россия – это тоже риск. Не только для Украины, но и для Беларуси, Казахстана, для всех, потому что на потере влияния и ослаблении в России могут инициироваться какие-то безумные решения, которые не вписываются в логику здравого смысла.

И куда будет двигаться Россия, тоже непонятно. Мы же сейчас слышим, Украину обвиняют, что у нас Ленина валят и так далее. При этом сам Путин вышел и сказал, что Ленин – это деструктивная личность.

К какой идентичности сама Россия идет? Может, она империю хочет вернуть, официально признать статус монархии, что будет монарх и Госдума? Это тоже может быть.

Кстати, говорят, что Запад очень мягко реагировал на первом этапе. Я думаю, что Запад как раз, в отличие от Украины, чувствует этот риск слабой и непрогнозируемой России, поэтому никто, скажем так, конечно, не обваливает банковскую систему. Я думаю, что Запад этого не делает, потому что понимает риски слабой и непрогнозируемой России, когда нет центра.

Но Россия, я думаю, будет удивлять.

Кто бы и что не говорил, Россия теряет на санкциях

Что в таком случае станет точкой отсчета, когда России придется выбрать вектор развития? Это – экономический кризис или переизбрание Владимира Путина и поиски преемника?

Всегда же говорят «лидер тождественной эпохи». Если лидер выпадает, значит, рано или поздно как-то они разойдутся – эпоха и лидер. Такой странный парадокс, что физически, мне кажется, действующий российский президент чувствует, что у него много сил, энергии, что он бодрый. А вот на уровне даже не просто решений, а понимания задач…

Задачи России, мне кажется, были очень простые. Путин, придя к власти в 1999-2000 годах, сделал на том этапе, что должен был сделать. Он построил госкапитализм, приостановил, неважно, хорошо или плохо, возможно, какие-то сепаратистские настроения и так далее. То есть, какую-то стабильность, о которой говорили, он сделал.

Но вместо того, чтобы на следующем этапе поставить внятные, осознанные задачи, прежде всего, связанные с экономикой, он ушел в силовую логику. То есть, это имитирование и отодвигание необходимости экономических (изменений, – FaceNews).

Мир что хотел: «Просто скажите, что вы строите? Пускай постсоветское пространство остается вашей зоной влияния. Но что вы строите? Как-то определитесь».

А вместо этого Путин показывал, что он хулиган, я так мягко говорю. Поэтому несоответствие лидера задачам, а это значит, что перспектива конкретного человека и перспектива политического режима не означает перспективу страны.

Более того, перспектива страны и прогрессивной части общества, условно говоря, молодых, среднего класса какого-то инициативного, по сути, приносится в жертву перспективе лидера и политического режима.

Вы же не создаете хороших условий для страны. Что вы сделали? То, что вы сжигаете еду. Это важно для простых людей?

Если происходит расхождение перспективы страны и лидера, это значит, что на каким-то этапе он должен быть, так или иначе, заменен. Поэтому понимание, я думаю, будет исходить из экономики, потому что, кто бы и что не говорил, Россия теряет на санкциях.

То, что Россия выключена из ряда международных площадок, и это может накапливаться, если будут, например, суды. Мы не знаем, будет по «Боингу» (суд, – FaceNews) или нет. Украина готовит самые разные иски. То есть, если это будет накапливаться, то еще больше будет исключать Россию из международного контекста, а это всегда очень ущербно и очень несовременно, потому что вы избрали роль места, территории в обмен на роль причины.

Роль причины – это не когда вы где-то воюете, и мир должен реагировать,. Это когда вы задаете позитивные образцы, в чем-то становитесь лидером.

Рано или поздно, наверное, на почве осознания, что нужно сохранять и спасать страну, которая уже просто расшатывается, возможно, и появится понимание, что должен быть другой человек.

Он может быть более жестким. Не жесткий по отношению к Украине, а более жесткий внутри, только потому, что он уйдет от этой фейковости, когда «мы видим во всех внешних врагов и займемся действительно внутренней ситуацией». Это, конечно, всегда жестко по отношению к субъектам внутри. Такое может быть. Это как вариант.