Людмила Коваль: Детки живут тем, что о них знают, их любят и помнят
Сколько сейчас детей в интернате? Здесь не только киевляне.
150-160 деток. Раньше в Украине было всего пять интернатов для незрячих детей - в Киеве, Львове, Харькове, других городах. Сейчас уже в интернате могут находиться и слепые, и слабовидящие детки, поэтому в каждый интернат для слепых берут деток из ближайших областей. Вот так и у нас: есть дети из Житомирской, Винницкой, Хмельницкой, Черкасской и других областей.
Сейчас у нас есть три категории детей. Слепые, которые не могут заниматься в интернате для слабовидящих, ведь, помимо нашего интерната, есть еще интернат для слабовидящих. Вторая категория – это слабовидящие дети. И третья категория – слабовидящие детки с легкой умственной отсталостью. Если считать, у нас сейчас почти половина наполовину - слабовидящие и незрячие дети.
Есть ли в интернате сироты? Сколько времени дети проводят в стенах интерната?
У нас есть двое сироток. У одного мальчика родители погибли, а у второй девочки – лишены родительских прав. Опекун у девочки бабушка, которая живет в Киевской области. Поэтому в основном ребенок находится здесь, а домой ездит на каникулы. Остальные детки – те, которые не из Киева и Киевской области – живут в интернате и в субботу-воскресенье. Родители забирают их на каникулы. Те, кто живут близко, забирают детей в пятницу и снова привозят на занятия в понедельник.
Какого возраста ваши воспитанники?
У нас детки находятся с шести лет и по 12-й класс. Если в обычных общеобразовательных школах дети заканчивают 11 классов, то у нас – 12. Этот дополнительный год используем в средней школе – у нас есть с 5-го по 10-й класс – чтобы растянуть материал, меньше напрягать деток и сохранить оставшееся зрение.
Что происходит по окончанию 12-ти классов, куда идут выпускники?
Раньше у нас была школа неполная средняя, потому что были времена, когда инвалидов в столице не собирали. Дети-киевляне ехали в Харьков, во Львов – для незрячего ребенка эта трагедия.
Именно поэтому у нас здесь есть специальные дисциплины – это ознакомление с окружающим, ориентация в пространстве. Детки изучают, к примеру, комнату, чтобы знать, где стул стоит, а что через десять шагов будет дверь. Наши выпускники ездят на занятия. Берут трость, с помощью трости изучают дорогу и многие так очень хорошо ориентируются. Бывают, конечно, у некоторых сопровождающие.
Помимо этого, когда школа стала полной средней, в 2002 году мы сделали полный выпуск. Я никогда не забуду, как на линейке со слезами на глазах подходили родители, брали нас за руки, они не могли поверить, что в Киеве будет такая школа.
Потом мы подумали, что нужно не только аттестаты детям давать, но и допрофессиональную подготовку. Мы знали, и так принято считать, что одни из лучших массажистов – незрячие. Поэтому сейчас мы даем детям допрофессиональную подготовку: медицинская сестра незрячего массажа и оператор компьютерного набора. Нам первыми дали специальный компьютерный класс, где все подстроено для слепого человека. Они все очень хорошо изучают, сами создают программы, получают свидетельство «Оператор компьютерного набора».
Эта допрофессиональная подготовка позволила до 40 процентам детей, у нас зафиксировано с 2002 года по 2012 год, поступить в лучшие учебные заведения столицы. Это университет авиации, Тараса Шевченко, Драгоманова, консерватория, Поплавского. Потому что при школе есть музыкальная школа, где дети обучаются игре на баяне, аккордеоне, бандуре.
Одни идут в высшие учебные заведения, другие – по линии медицины, открывают свои массажные кабинеты. Наша выпускница работала в поликлинике на Виноградаре, в школе-интернате, трое поступили в Киево-Могилянскую академию. Если учесть, что наши классы небольшие – 8-10 человек в классе, то 40% – это очень хорошо. Поэтому мы спокойны за деток, по крайней мере, последние годы они не стоят в переходах и не просят милостыню.
Что скажете о государственной поддержке интерната, помогают вам с финансированием?
У нас в Подольском районе три интерната и еще дом «Малятко». И хочу сказать, здесь действительно всегда помнят об интернатах. У нас дети получают пятиразовое питание, особенные тетради, ведь дети пишут шрифтом Брайля. Вода, газ – все это оплачивает Подольский район.
Все детки-инвалиды получают пенсию. Хотя они находятся в интернате, но пенсия идет в их семьи. Государство как может в эти тяжелые времена, так и заботится о детях. Они накормлены, обеспечены учебниками, пусть не всегда есть учебники с системой Брайля, некоторые книжки устаревшие, но Министерство разрешает пользоваться, поэтому дети пользуются. В этом году нам несколько раз давали мандарины, апельсины, яблоки.
Сколько денег выделяется на одного ребенка?
Я так не могу сказать, потому что бухгалтерии у нас при школе нет. Это централизованная бухгалтерия, они все платят.
Хотя бы на питание?
В среднем 45 гривень, а вообще в зависимости от возраста. У нас ведь есть дети с 11 по 12 класс, которым 20-22 исполняется. Некоторым сделали операцию, поэтому они находятся у нас дольше. Конечно, чтобы детям выдавали одежду и обувь, так как это было раньше, сейчас этого нет. Но все же, кто-то б/у после обработки принесет деткам, кто-то что-то другое.
45 гривень в день? Это мало. Как можно за 45 гривень кормить пять раз…
Да, в день. Почему мало? Дети просыпаются, кто в половине 8, кто – в 8. Обычно, у них молочная каша, дальше сосиска, сырники или бутерброд с колбасой или с сыром. Между обедом и первым завтраком после второго урока – второй завтрак. Дают кофе, чай, сок, блинчики. В обед – борщ или суп, обязательно мясное что-то, гарнир, салат какой-то. После обеда, в пять часов, детки собираются на чай, кофе с молоком, компот из сухофруктов, мы всегда делаем булочки. И потом ужин. Знаете, как говорят: где пять, там и шестерых прокормишь. Поэтому, что касается питания, я считаю, что нормально.
Вы говорили, что раньше было лучше с одеждой и обувью. Это когда, до войны?
Нет, не только до войны. Уже начиная со времен перестройки одежда детям так не давалась.
И все-таки, изменилась ли как-то государственная помощь после Революции Достоинства? Интернат, по крайней мере внешне, в хорошем состоянии.
Как многие говорят, все дело в этом воздухе, ауре, которая существует. Эти тюли и все прочее шили мы сами. Материи мы не получаем, где-то что-то кому-то не понадобилось – привезли нам. Некоторые люди приезжали, привозили целые рулоны. Росписи по стенам делали также сами учителя.
Но нельзя сказать, что государство полностью открестилось. Буквально в последнее время нам отремонтировали систему труб. Каждый год, ожидая зиму, думали, хотя бы ее пережить, ведь тепло у нас поступает из теплопункта, а там постоянно прорывали трубы. А в этом году переварили трубы, отопление пойдет уже по новым. Кроме того, укрепили фундамент. Так что, что могут, делают.
И наше поколение, и большие дети очень интересуются тем, что говорят наши депутаты и наша власть. Я от коллектива могу сказать, что все с большой верой и с большим пониманием отнеслись к тому, что выборы нужно провести в одночасье. Хотя не было никакой агитации у нас, в Подольском районе.
Вам хватает персонала?
Хватает, конечно. Но тоже некоторые не выдерживают. Я счастлива, что у нас нет частых увольнений среди педагогов. Есть педагоги, которые по 50 лет работают. Вот был физик у нас, только в конце прошлого года ушла. Это был и физик, и лирик – все было в этом человеке, и ездила с Троещины. Ее куда бы угодно взяли, а она вот только с этими детками работала. Это коллектив тружеников. Я 20 лет директор, и ни один мне никогда не сказал: я этого делать не буду.
Случайный человек здесь не задержится, максимум, два года и то это будет для них каторга. Потому что ребенка нужно провести, завести, кто-то лучше ориентируется, кто-то хуже. Я уверена, что только истинная любовь наших сотрудников помогает деткам выходить в люди и добиваться успеха.
При Вашем 20-летнем стаже, что скажете о современной медицине? Есть ли у воспитанников интерната свободная возможность прибегать к ее услугам?
У нас был главврач в Институте микрохирургии глаза Рыков – это был незаменимый человек для детей. Когда была нужна какая-то помощь, даже не детям-киевлянам, мы всегда связывались с ним. Конечно, если детки родились слепыми, здесь уже помочь нельзя. Но, если это слабовидящие детки, они все наблюдаются. У нас есть кабинет, где те, кому это прописано, занимаются на специальных аппаратах. Поэтому в Киеве всегда можно получить консультацию, расскажут, что делать, какая нужна операция. Это не проблема.
Как правильно общаться с детками, чтобы они социально адаптировались и не чувствовали себя больными?
Они не считают себя больными. Наш лозунг: поверь в себя. Я им всегда говорю, у кого-то сердце больное, у кого-то – ноги, у вас – глаза, но вы все можете так же, как и другие. Они у нас и в спортзале занимаются, и выступают, и из бисера плетут. Да, пусть кто-то зрячий поможет, разложит, к примеру, бисеринки по цветам. Детки проявляют старание. Они понимают, что если не будешь стараться, добиваться, трудиться – успехов не добьешься, будешь сидеть на свою пенсию и думать, хватает или нет.
Случаются ли конфликты между детьми или детьми и педагогами? Как решаете такие ситуации?
Они у нас чудесные. У нас нет никакой дедовщины. У нас никто никогда не приложит руку к детям из взрослых, это я гарантирую. Дети не любят, когда на них кричат. Поэтому, когда я беру сотрудника на работу, то всегда объясняю, что крикнуть на ребенка никто не имеет права.
Как Вашему интернату можно помогать?
У нас коллектив скромный. Вот, первый год была война, так наши сотрудники, технички, педагоги вязали носки, варежки, деньги собирали, передавали в АТО. Мы понимали, что это задача каждого из нас – помочь освободить нашу Украину. Сейчас война идет второй год. Мы понимаем, что не так хорошо ситуация поменялась в государстве, как хотелось бы. Но все-таки раньше было много людей, которые помогали. Вот где-то в 2000-х был благотворительный фонд «Украинское народное посольство», они три года возили деток на море. Сейчас уже этого нет.
Я благодарна всем людям, которые помогают. Вот такие, как Саша, я не встречала таких людей. Я же его не знаю, по сути, только по телефону, и вот сегодня впервые увидела, а он всегда был на проводе, чтобы детки получили, что написали в письмах. Он буквально все пропустил через свое сердце.
Сколько людей пришли и в субботу, и в воскресенье, и до этого. Они не привозили ничего дорогого, раздавали детям конфеты, но столько тепла они отдали деткам. А они ведь живут этим, тем, что о них знают, их помнят и любят.
Накануне Дня святого Николая в своих письмах к волшебному старику каждый из воспитанников интерната озвучил свою просьбу. Выполнением желаний ребят занялся киевлянин Александр Шевченко. Месяц назад молодой человек чуть не лишился зрения. Первое, что пришло ему в голову в больничной палате: как сегодня живут слепые дети? Изначально закупкой подарков думал заняться только с другом, но после размещение соответствующего поста в Facebook желающих подарить детям праздник стало в разы больше. Праздничный концерт ко Дню Святого Николая в школе-интернате состоялся 22 декабря.
| Александр Шевченко |
Вы помогаете интернатам на системном уровне?
Это не на системном уровне, я не волонтер. Мы с друзьями помогаем точечно, без сбора средств, делаем это все за свои деньги. Дело в том, что 25 ноября я получил травму глаза от разбившейся бутылки. Мне сделали две операции, сейчас 25 швов в глазу. Пока с такой проблемой не сталкиваешься, о подобном не думаешь. Но лежа в палате, первое, что пришло мне в голову: а как сегодня живут слепые дети? Дальше через интернет нашел интернат №5, Людмилу Сергеевну, и все закрутилось-завертелось.
Расскажите об организации сегодняшнего праздника. С чего все началось, кто помогал?
Дети в интернате написали письма Святому Николаю, мне их все привезли. Сначала планировали просто закупить все за свои деньги и отвезти, но потом по инициативе моего друга Василия Апасова, журналиста Newsone. опубликовали пост в Facebook. Совершенно неожиданно откликнулось большое количество людей, нам оставалось докупить порядка 15 подарков.
Если говорить о том, кто помог максимально, то Борис Колесников выделил от компании «Конти» наборы для 160 детей. Мои друзья из благотворительного фонда «Мобилизация добра» выделили полтонны фруктов: мандарины, яблоки, бананы. Сеть ресторанов Николая Тищенко передали торты. Константин Стогний был одним из первых, кто в Facebook откликнулся, через него в принципе и организовалась вся эта история с тортами. Я разместил у себя пост, он разместил – у себя, затем со мной связалась его помощница Анна, сказала, что мы хотим максимально поучаствовать во всем. Аниматоры, Святой Николай, все, что связано с программой, тоже на бесплатной основе.
Не думали собирать средства в социальных сетях, как сейчас все делают?
Никто ничего не собирает, все за свои деньги. Есть у меня товарищ Артур Асатрян, пополам собрали, закупили – это принципиальная позиция. Люди хотели перечислять деньги, что-то прочее. Но, если хотите помочь – вот список того, что дети хотели, вот адрес офиса – купите, привезите.
Что дальше планируете делать для этого интерната?
Сейчас мы закупили тренажеры: две беговые дорожки, два орбитрека, силовые станции. У них точно все будет хорошо.
Почему все-таки именно этот интернат?
В первый день доктор сказал, что глаз я потерял. На второй день врачи сообщили, что это может перекинуться и на второй глаз, так как глаза у нас взаимосвязаны. Я не понимал, как буду жить дальше, если так произойдет. Сейчас лечение пошло как-то непонятно. Доктора не понимают, как я глазом что-то вижу, потому что разрушен хрусталик, нет сетчатки. Мне еще предстоит куча операций в ближайшее время. Стоит закрыть глаза на пять секунд и этого становится достаточно, чтобы понять, как так жить. Это тяжело морально. Не знаю, выдержал ли бы я. Поэтому интернат именно для слепых детей.
об особенностях социальной адаптации слепых деток