Киевская студентка Маричка Критенко выступила с инициативой по борьбе с сексуальными домогательствами в транспорте. 23-летняя киевлянка отмечает, что это явление распространенное. За последний год девушка дважды сталкивалась с подобными случаями, но только сейчас обратила внимание на реакцию общества. «Когда я попросила о помощи, никто не отреагировал», – рассказывает она. Отсутствие защиты от государства и безнаказанность злоумышленников побудили ее начать собственную борьбу с сексуальными домогательствами. Правозащитница добивается от КГГА создания социальной рекламы в транспорте, которая указала бы на существующую проблему. Подобные проекты уже давно реализуются за рубежом. Для обращения в администрацию города активисты создали онлайн-петицию. Кроме того, вопросом заинтересовались нормотворческие центры при некоторых партиях Верховной Рады. Названия политических сил Критенко пока не озвучивает.
В интервью «УП» вы говорили, что почти все ваши знакомые становились жертвами сексуальных домогательств в транспорте. Раньше знали об этом, или все всплыло уже сейчас, когда вы начали свою инициативу?
| Маричка Критенко |
Мы знали об этом и раньше, это все обсуждалось. Несколько раз мои одногруппницы приезжали заплаканные и обиженные на пары. Некоторые пытались все переводить на шутку, чтобы не делать проблему. Но отдельные ситуации были действительно шокирующими. К примеру, однажды моя одногруппница опоздала на первую пару. Приехала вся в слезах, начала говорить, что ей нужно домой, куртку стирать. Девочка очень добрая, спокойная, хорошо выглядела. Мы начали ее расспрашивать, что случилось. Оказалось, что злоумышленник эякулировал ей в карман куртки. Мы все это видели, помогали мыть. Нам было мерзко, а она плакала, у нее была истерика.
С моей сестрой также был инцидент. Каждый день мы вместе ездили в школу в метро. Она моя младшая сестра, я всегда за нее заступалась. Но в тот день я заболела и не поехала. Она же ребенок и не до конца понимает глобальности проблемы. Какой-то мужчина сначала нюхал ее голову, а когда она должна была уже выходить, он отрезал прядь ее волос. У нее была длинная коса.
Сколько лет ей было тогда?
14. У меня тоже такие ситуации были несколько раз, но почему-то все за последний год. Один раз это были два пьяных парня, другой – уже зрелый мужчина. Это был час-пик. Он шлепнул меня по ягодицам, а я его очень сильно ударила, он упал. Бабки, которые были вокруг него, кинулись на меня и начали чуть ли не сумками меня бить, мол, что это я делаю. Понимаете, что-то кому-то доказывать было уже лишним. Уже потом мы подняли данные социологических служб, опросы, оказалось, что в день каждая сотая девушка в Украине сталкивается с этой проблемой.
За какой период опрос?
Я не знаю, к сожалению. Нам об этом психологи сказали.
Чем отличался крайний случай домогательства к вам, заставив перейти к активным действиям?
Только сейчас я обратила внимание на отсутствие внимания от общества. Когда я обратилась за помощью, никто не отреагировал. Я сама давала ему отпор, словесно и даже физически, я его оттолкнула. Именно эта ситуация меня возмутила. По образованию я юрист, поэтому, когда пришла домой, посмотрела, куда я могу обратиться в таком случае за защитой от государства. Я поняла, что никуда. Даже если бы я его словила на станции метро и обратилась к дежурному по станции или к милиции, которая работает в метрополитене, они могли бы ему приписать только нарушение пользования метрополитеном – пользование метро в нетрезвом виде. Когда я начала обсуждать это со своими родными и подругами, меня поддержали в том, что об этом уже хватит молчать. Нужно менять отношение общества к этому вопросу и говорить о том, что сексуальные домогательства есть, и это проблема.
Как думаете, почему другие мужчины не реагируют, когда видят подобное?
Все это тянется еще с советского воспитания, когда говорили, что в СРСР секса не было. Такие темы для многих – это табу. Общество не видит проблему – общество видит неудачную попытку познакомиться, флирт. Касательно пьяных и извращенцев, то есть людей с психическими отклонениями, я говорю не только о «лапании» в метро, а в целом, то с такими людьми пытаются не связываться, руководствуясь подходом: мало ли что у него на уме. Они, в свою очередь, знают о своей безнаказанности и продолжают дальше.
Сексуальные домогательства – это не только принуждение лица к вступлению в половую связь или какие-то позорные действия, нарушающие половую свободу, право человечка на честь и достоинство. Сексуальные домогательства часто встречаются и на работе, связаны они со злоупотреблением служебным положением. Мы часто получаем комментарии, в которых девушек поливают грязью, будто бы они сами виноваты, сами провоцируют. При этом злоумышленников защищают, оправдывая их действия проявлением внимания или простым желанием познакомиться.
Чаще всего вам пишут жертвы или противники инициативы?
Многие пишут свои истории из прошлого. Но далеко не все, кто непосредственно с этим столкнулся. Пишут мужчины, которые стали свидетелями таких ситуаций. Рассказывают, как на их глазах лапали молодую девушку или ребенка, а они заступились. В основном это случаи происходят с незащищенными и слабыми. То есть под удар попадают подростки, парни и девушки, дети, люди, по которым с первого взгляда видно, что они спокойные, тихие и ничего не скажут. Безнаказанность и позорное отношение к лицу дает этим обидчикам все права нарушать правопорядок.
Нас очень активно поддерживают и психологи, и правозащитники, и общественные организации, юристы. Они тоже видят, что эти изменения нужны. В лице КГГА нужно сделать социальную рекламу, которая покажет проблему, покажет, что сексуальные домогательства должны быть вычеркнуты из жизни украинского общества. Нам предложили также присоединиться к нормотворческим процессам. Этим вопросом уже заинтересовались, начали разработку правок, которые хотели бы внести в законодательство насчет сексуальных домогательств.
Кто заинтересовался этими правками в законодательство?
Нормотворческие центры при некоторых партиях Верховной Рады. Я еще не могу говорить о названиях самих партий. Но есть комитеты, которые занимаются этим и рассматривают возможность изменений в законодательстве. Они обращались к нам, предлагали вместе идти к изменению законодательства.
Вы уже обратились к КГГА по поводу социальной рекламы?
Нет, еще не обратились, петиция должна набрать 1000 подписей. У нас пока 950 (на данный момент уже более тысячи – Ред.). Наш мэр постоянно говорит о том, что общественными делами мы изменим город. Когда будет 1000, мы сможем сказать, что есть как минимум тысяча человек, которые смогли сказать – давайте менять город. Большинство до сих пор молчит.
Почему вы считаете, что уголовная ответственность за сексуальные домогательства в транспорте, которой добиваетесь, побудит женщин заявлять о злоумышленниках? Например, в Японии есть такая статься со сроком лишения свободы до 7 лет. При этом многие женщины по-прежнему стесняются сообщать о том, что к ним приставали в транспорте.
Сообщать о фактах преступления, скорее всего, будет призывать картинка вокруг них. Та же социальная реклама, которая будет расклеена в вагоне, напоминает: если вашу сексуальную свободу или право на честь и достоинство нарушают – говорите об этом. Вы привели пример Японии, в которой уголовная ответственность за сексуальные домогательства в транспорте есть, но жертвы не обращаются. Я считаю, в любом случае какие-то изменения должны быть, и они будут позитивными.
В уже упомянутом интервью на «УП» вы говорите: неважно время года или внешний вид, это (домогательство – Ред.) никогда не вина девушки. Вам уже кто-то говорил, что это абсурдный феминизм и вы перегибаете палку?
Да, в том то и дело. Нас обвиняют, что мы «как всегда феминистки, которые портят жизнь и мешают жить мужчинам» и сами провоцируют. Мы считаем себя организацией, которая борется за права тех, кто слабее, и это не только женщины. Так выходит, что женщин у нас считают слабым полом, которая в принципе мало на что способна. Если у нас депутаты Верховной Рады за трибуной заявляют, что женщина должна стоять за плитой и жарить котлеты, и другой говорит о том, что «в 40 лет баба сгорблена» (Олег Ляшко – Ред.), они абсолютно ничего вообще не понимают о женщинах.
Заявление «как всегда феминистки» я воспринимаю как инструмент отмашки. У нас здесь нет феминистического подтекста. Мы организация, которая борется с сексизмом. Сексизм и на половом уровне, и на уровне зрелости. Под эту дискриминацию попадают и дети.
Мы задали несколько вопросов психологу на тему распространенных обвинений, что женщины сами провоцируют злоумышленников. Скоро планируем это подробно осветить. Психолог написала о том, что есть женщины, которые выбирают стиль общения «динамо». То есть она преднамеренно возбуждает своего собеседника, но при этом остается недоступной. Также есть мужчины, которые считают это унижением и поэтому могут наказать девушку за такое поведение, возлагая на нее ответственность. То есть можно «доиграться» до изнасилования. Но это абсолютно другая история.
Почти все, кто рассказывают нам свои истории, признаются, что боялись что-то сказать злоумышленнику. Они делали вид, что не замечают, потому что им было страшно и неприятно понимать, что это происходит с ними. Моя сестра мне сказала, что, если бы ей в 14-15 лет сказали, что это происходит со всеми, что она не одна такая, было бы легче. Подростки очень восприимчивы, у них множество комплексов и вещи, которые унижают и травмируют психику, накопленный стресс могут в дальнейшем привести к ужасным последствиям, связанным с идентификацией себя как личности в обществе.
Британская кампания "Report it to stop it"