На собеседовании с губернатором я сказал: «Я беру ответственность за район на себя. Все. Точка»
Как прошла встреча с Геннадием Москалем? Какие вызовы стоят сегодня перед Закарпатской областью?
Встреча прошла хорошо, в рабочем порядке. Рабочие задачи – однозначно подготовка к зимнему периоду, чтобы все школы, садики, учреждения такого плана были полностью обеспечены дровами, чтобы был проверены котельные и так далее. То есть, чисто прикладные вещи. Плюс очень важным моментом является то, что мы пытаемся избавиться от газовой зависимости от России, поэтому переходим, по крайней мере, стараемся, перевести школы и детские садики на твердотопливные котельные, то есть, на дровах. Это то, что касается рабочих моментов. Ну, и подводили итоги выборов. Это уже то, что касается политики.
Сергей Владимирович, Вы позиционируете себя больше как чиновник или как политик?
Нет, больше как чиновник. Хоть я и стал депутатом районного совета, все равно являюсь беспартийным. Моя политика – это экономика района. Если люди увидят, допустим, что за год-полтора-два я сделал какую-то работу – не на словах, а смогут ощутить на себе, увидят результат моей работы на ремонтах школ, способности договариваться с главами сельских рад, чтобы было нормальное взаимодействие, так, чтобы мы быстро реагировали на какие-то проблемы людей – для меня это самое важное.
Я не ставлю перед собой задачу, например, идти в Верховную Раду, на сегодняшний день мне все-таки интересней быть руководителем района, чем быть одним из депутатов, где по большому счету я, в принципе, один в поле не воин. Здесь очень много зависит от меня. Понятное дело, не все, но очень много, больше половины. Даже на собеседовании с губернатором я сказал: «Я беру ответственность за район на себя. Все.Точка».
Например, я сейчас готов кому угодно сказать, что выступаю против тендера, всех тендерных комиссий, комитетов и так дальше. Зачем это нужно? Это тоже какой-то элемент коррупции, кроме того, распыляется ответственность. Лучше какой-то чиновник будет принимать решение без проведения тендера, но в конечном итоге один человек берет на себя ответственность. Например, грубо говоря, покупка одной книги. Чиновник эту книгу купил. Проверяйте, пожалуйста, какого качества эта книга, сколько она стоит. Если рыночная цена этой книжки, например, сто гривень, и он ее купил за сто или девяносто девять и качество при этом хорошее, то какие проблемы? Если он купил ее за сто двадцать или сто пятьдесят, а рыночная цена – сто, то, пожалуйста, тогда с человека спрашивайте. Если он ее купил за девяносто, но она плохого качества, тоже спрашивайте. Есть один человек, который должен отвечать.
У меня с районом то же самое. Я – руководитель районной администрации, отвечаю за район, у меня один из самых больших по количеству населенных пунктов. Наверное, один из самых больших районов по всей Украине. В Закарпатье точно самый большой, потому что у меня 88 населенных пунктов. Я взял ответственность на себя, и никогда на совещаниях не говорю: «Ой, виноват там тот или этот, или «папередники». Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, это если какие-то договора были подписаны до меня и нам приходится постфактум выполнять какие-то обязанности. А так, в целом, мне комфортней быть руководителем района и отвечать за свои поступки.
Я хочу быть доказательством того, что мы, украинцы, можем нормально руководить своей страной
Можете назвать себя чиновником новой генерации?
Думаю, да. Я скажу больше: я хочу быть доказательством того, что мы, украинцы, можем нормально руководить своей страной. Я очень уважительно отношусь к грузинам, у меня много друзей-грузин, я достаточно часто бывал в Тбилиси, встречался со многими грузинскими чиновниками. Я видел реформу полиции, происходящую в Грузии. Я начал ездить в Тбилиси как раз после Революции роз. Я видел бедноту и разруху, и буквально на глазах строились новые дороги, начали строиться какие-то хорошие дома, люди стали получать большую зарплату, коррумпированная милиция сменилась на современную полицию. Может быть, всему свое время, может быть, грузины сейчас нужны нам здесь в помощь. Не знаю, не готов сейчас сказать на уровне президента, целиком государства. Но я готов доказывать своими поступками, что украинцы тоже могут быть реформаторами, могут быть нормальными чиновниками, не казнокрадами, и как бы ни было тяжело в устоявшейся вот этой государственной бюрократической системе, все равно мы можем ее ломать и можем работать по-новому.
Работу можно делать тремя способами
Какие основные черты должны быть характерны политикам и чиновникам новой генерации?
Все очень просто. Работа должна приносить удовольствие, то есть, работа-хобби. Когда человек хочет что-то сделать, его ничего не остановит. Конечно, хотелось бы, чтобы работа чиновника адекватно оплачивалась, ведь когда чиновник работает, а мимо него проходят те же самые тендеры, это большое искушение. Очень бы хотелось, чтобы на уровне государства все-таки позаботились о комфортной работе людей.
Согласно моему субъективному ощущению и восприятию работы, работу можно делать тремя способами. Можно банально отрабатывать деньги, можно делать работу хорошо, а можно жить работой. Когда работа равняется хобби, это лучшее, что есть, когда человек хочет что-то сделать.
Я получаю удовольствие от того, что я где-то успел побороть государственную систему в правовом поле, ускорить какие-то процессы и дать детям школьный автобус, покупка которого, например, была сорвана. Я получаю удовольствие от того, что я, например, договариваюсь с нашими районными перевозчиками, мы находим общий язык. В ближайшее время я планирую обновить остановки на конечных маршрутов, мы планируем поставить знаки с траффиком автобуса. То есть, чиновник должен получать удовольствие от работы, это очень важно.
По большому счету, правительство толкает чиновников к получению неправомерной выгоды
Сколько людей, по Вашим ощущениям, в Мукачевской районной администрации не соответствуют чиновнику нового формата? Многих ли нужно менять?
Я сейчас не готов сказать в процентном соотношении, могу сказать примерно, что меньше всего вредителей. На втором месте – равнодушные люди, просто отрабатывающие свои деньги. Нужно учитывать, что зарплата чиновника минимальна. По большому счету, на сегодняшний день наше правительство толкает нас к получению неправомерной выгоды. У нас люди получают полторы-две-две с половиной тысячи гривень. Можно за эти деньги прожить? Однозначно, нет. У меня 88 населенных пунктов, 335 километров дорог. Я каждый день езжу на служебной машине по району, изучаю проблемы района. Пока я сам лично не увижу, не изучу проблему, я не пойму ее серьезности и решения. Как вы думаете, сколько в бюджете района заложено денег на бензин, например?
А они там вообще есть?
Вот именно, что их нет. Ноль. На сегодняшний день я просто потрошу семейный бюджет. У меня есть свои какие-то цели, свои планы, для меня Мукачевский район – это фундамент. Я хочу расти как чиновник, поживем-увидим, как жизнь сложится, но я готов. Это инвестиция в самого себя.
Так вот, по поводу людей. Меньше всего вредителей, потом идут равнодушные люди. Почему они работают? В основном это женский коллектив, они работают, потому что мужья на заработках где-то заграницей. Они их обеспечивают, высылают какие-то деньги, родители содержат какое-то хозяйство. Кроме того, в дальнейшем будет какая-то пенсия. Потом идут люди, работающие не очень хорошо, по-советски, отрабатывающие свои рабочие часы. Я когда пришел в администрацию, то увидел, что все работники отмечаются в журнале. Было приятно, но я взял журнал для изучения и оказалось, что там стоит просто фамилия и роспись. Говорю: «Ребята, это здорово, конечно, что есть фамилия и роспись. А время где? Вы когда на работу приходите? Есть разница: прийти на работу в восемь утра или в десять».
Хороший работник при нашей государственной ставке особо работать не хочет. Но тем не менее, у меня есть люди, которые хотят что-то сделать. У всех этих людей есть три вещи. Во-первых, где-то какое-то хозяйство или вторая половина, муж или жена, зарабатывающие деньги, чтобы обеспечить быт в доме. И у них есть два мотиватора. Во-первых, то, что они делают – для себя, своего села, своего района. К счастью, вторым мотиватором стал я. Без ложной скромности просто могу сказать, что за два месяца мне реально удалось добиться того, что люди мне поверили. И это здорово. Но от этого мое ощущение ответственности за людей только увеличивается.
Государственная система – это наибольшая сложность
Сергей Владимирович, больше двух месяцев Вы возглавляете Мукачевскую РГА. С какими трудностями пришлось столкнуться на этом посту? Над чем наиболее активно работаете сейчас?
Самая большая сложность – это государственная система, ужасные какие-то советские пережитки. Например, 320 тысяч гривень приходит в Управление образования для покупки модулей, то есть проектора, интерактивной доски, ноутбука и еще каких-то аксессуаров. Эти деньги приходят в октябре. Все суммы более 200 тысяч гривень, которые нужно осваивать, нужно проводить через тендер. Тендер – это около двух-двух с половиной месяцев. Государственные деньги, которые не осваиваются до 25 октября, улетают обратно в бюджет. Теперь считаем: в октябре приходят деньги, октябрь-ноябрь и середина декабря – это тендер, и все – деньги улетели. То есть, мы выиграли тендер и тут же деньги улетели обратно в бюджет. И мы не успеваем школам дать эти интерактивные доски, проекторы, ноутбуки. Это дурацкая система, совершенно глупая.
Что делаю я как человек, который хочет что-то дать школам? Мы покупаем эти комплексы, например, на сто девяносто шесть тысяч гривень – это до 200 тысяч, поэтому без тендера – и мы даем школам. У нас остается еще 120 тысяч гривень, за которые я бы двум школам дал два полноценных компьютерных класса, мы просчитывали. А я не могу этого сделать, потому что если буду покупать еще эти компьютеры, то вместе с проекторами и интерактивными досками получается одинаковый код. Тогда сразу сумма суммируется, получается выше двухсот, и все – опять тендер. Поэтому мы или просто отпускаем эти деньги, или покупаем, мягко говоря, не совсем нужное оборудование для физических и химических классов, потому что на сегодняшний день лучше я поставлю проектор, интерактивную доску и ноутбук в химический класс, чем две-три колбы. Колбы сегодня уже, мягко говоря, являются пережитком. В виртуальном смысле, на виртуальном примере гораздо больше можно показать.
Я столкнулся с примитивными политиками, с дешевыми уловками
Вторая сложность, с которой мне пришлось столкнуться, это, к сожалению, партия Балоги «Единый центр». Для меня самое главное – узнавать информацию о состоянии дел в районе лично. Я каждый день сажусь в машину и езжу по всему району. Я хочу видеть проблемы, успехи и поговорить с людьми. Одно дело, когда я получаю какую-то почту, где меня информируют о состоянии дел, или в телефонном режиме, например, глава сельской рады или какой-то депутат рассказывает о состоянии дел. Иное дело, когда я приезжаю на место и вижу все своими глазами. Зачастую это разные вещи.
У нас тридцать девять сельских и поселковых советов, между ними распределены 88 населенных пунктов. Вот я вызвал руководителя своего аппарата. Сначала мы с ним на «ура» расписали мои поездки – по три сельских или поселковых совета в день. После первой поездки я понял, что максимум одна, максимум несколько сел, потому что проблем очень много, потому что все-таки есть расстояние, потому что горная местность, потому что в некоторых селах дороги как таковые отсутствуют. Не хватает пятнадцати или двадцати минут, чтобы изучить, увидеть, услышать о проблеме, поговорить с людьми, зайти в школу, сельскую раду, библиотеку, клуб, просто походить, посмотреть на состояние дорог. Нужно очень много времени.
Первая сессия районной рады была 17 сентября. До последних выборов 75% депутатов, то есть, тотальное большинство, были из «Единого центра». Я столкнулся с примитивными политиками, с дешевыми уловками. Когда была вот эта первая сессия, я в двух словах рассказал о себе, о своих планах. Я сказал следующее: «Мне нравится Закарпатье в целом, мне нравится Мукачевский район. Полтора месяца до моего назначения я просто ездил по району, никому не представляясь, ничего не говоря наперед, просто общался с людьми, знакомился, пил кофе, заходил в кафе, школы, медицинские учреждения, ездил на такси, маршрутках. Мне было важно услышать людей, я увидел много проблем». На это депутаты из «Единого центра», три представителя, встали и сказали, что «Сергей Владимирович, Вы тут пять минут говорили, а от Вас столько негатива пошло. Вот Вы говорите, что у нас депрессивный район». То есть, включились такие дешевые политики. Я говорю: «Послушайте, это Ваши слова, что район депрессивный. Дело в том, что район хороший, мне он нравится, люди, природа, но в районе много проблем». Мне говорят: «Нет, проблем нет». Я говорю: «Давайте так, если Вы считаете, что проблем нет, а я вижу, что они есть, то я каждый день езжу в район. Я в восемь утра каждый день на работе, даже без пятнадцати восемь. С восьми до одиннадцати расписываю почту, даю какие-то задания в администрации, потом еду в район. Так вот, я приглашаю вас, депутатов от большинства, пожалуйста, принимайте участие». И я их пригласил, зная, что это, в первую очередь, политики, а не хозяйственники.
Кроме того, они почему-то в штыки воспринимают любого главу администрации не от «Единого центра». Я им написал письмо о том, что «Я, Гайдай Сергей Владимирович, глава Мукачевской районной государственной администрации, приглашаю вас, депутатский корпус, принять участие в ежедневных поездках по Мукачевскому району». На это они мне прислали личное письмо, что «Просим Вас уведомить нас о своих маршрутах, куда и когда Вы едете». Я абсолютно открытий человек, и люди это уже поняли. Если я могу решить проблему в телефонном режиме, решаю таким способом. Если нужно, я сажусь в машину и еду в область, если нужно – еду в район, если нужно – звоню в Киев. Нужно будет копать – я буду копать. Если нужно будет так решить проблему. И мне не нужны вот эти отписки. Я, конечно, на всякий случай эти письма сохранил, но за все мое время работы, чуть больше двух месяцев, ни один депутат из большинства не приехал, не зашел ко мне, не позвонил, и вообще не выявил никакого желания проехать по району. У меня нет родственников в Закарпатье, нет личных интересов, я, как говорится, никому не наступил на больной мозоль, я ни с кем здесь не ругался, но, тем не менее, люди сразу негативно восприняли.
Более того, я на сегодняшний день объехал большую половину района, уже объездил порядка 70 сел, учитывая то, что я бы ездил и в субботу, и воскресенье, просто люди отдыхают, поэтому не всегда получается на выходных с кем-то пообщаться. Тем не менее, в районе огромное количество проблем. Когда я приезжаю, допустим, в какое-то село и говорю, что «у вас же нет проблем», они отвечают: «Как же нет?». На что я говорю: «Депутаты от вашего большинства сказали, что проблем нет». Понятное дело, что люди смеются.
Проблемы есть. Как они решались – мы видим. И когда уже депутаты от бывшего большинства, на сегодняшний день уже такого большинства нет, говорили, что «власть во всем виновата», я хочу задать вопрос: «Смотрите, было 75 депутатов в районной раде, да? Из них 57 – депутаты от «Единого цента», глава районной рады – представитель партии от «Единого центра». Так о чем мы говорим? Кто власть в районе, как минимум?».
Многие иностранные инвесторы, когда видят состояние дорог, не хотят вкладывать деньги
В чем заключаются основные проблемы Мукачево?
Во-первых, однозначно дороги. У нас, наверное, следующий год пройдет под эгидой ремонта дорог, потому что даже многие иностранные инвесторы, когда видят состояние дорог, не хотят даже деньги вкладывать, потому что говорят: «Слушайте, мы если даже где-то что-то построим, машина просто погибнет, пока к вам доедешь». Исходя из этого, дороги – это константа. Причем речь идет не только о Мукачивщине, а обо всем Закарпатье.
Во-вторых, наверное, вода и канализация. Очень большая проблема с водоснабжением и системой канализации, колоссальная проблема. Есть колодцы, есть скважины, но отсутствие системы водоснабжения и канализации – один из факторов, дающих возможность развития туберкулеза. А здесь это тоже проблематика.
Перспективы развития района достаточно велики
По словам Геннадия Москаля, Мукачивщина на 76% является дотационным регионом. Что имеет в виду Москаль под словом «Мукачивщина»? Почему такой высокий процент?
Наверное, процентное соотношение сейчас уже уменьшается. Я думаю, что на следующий год мы приведем цифры в более хорошее русло. Мукачивщина – это все-таки Мукачевский район, 88 населенных пунктов. Здесь можно развивать сельское хозяйство, строить заводы глубокой переработки древесины. Закарпатье, понятное дело, это регион леса, но одно дело, когда мы просто банально продаем кругляк (необработанный спиленный ствол дерева, – FaceNews), иное дело, когда мы здесь можем перерабатывать этот кругляк и зарабатывать. Нужно выходить из статуса сырьевого придатка.
Представители IKEA (компания-владелец одной из крупнейших в мире торговых сетей по продаже мебели и товаров для дома, – FaceNews) приезжали сюда, их интересовала установка и строительство больших предприятий. Это очень большая перспектива. Плюс в резерве находятся советские колхозы. Мы не можем отдать эти колхозы каким-то аграриям, агрохолдингам, фермерам, потому что они находятся в резерве. Это та самая дурацкая бюрократическая система. Вот они находятся в резерве, но их уже давным давно разокрали. Но пока еще есть земли, хотелось бы, конечно, построить какие-то агрохолдинги на территории этих советских заводов, что, в принципе, возможно сделать.
Здесь же достаточно экологическая территория, кроме того, район выгодно отличается логистикой. Здесь четыре границы – румынская, венгерская, словацкая и польская. То есть все, что мы производим, частично можем оставлять в Украине, частично перенаправлять нашу продукцию в Европу. Перспективы развития достаточно большие. Можно построить хороший комплекс для отдыха, потому что здесь есть термальные воды, небольшие, но тем не менее туристические маршруты, есть возможность построить подъемники. Исходя из этого, перспективы развития района достаточно велики.
Самая большая проблема – это потеря веры в чиновников как таковых
Вероятно, учитывая высокий уровень дотаций региона, еще одной перспективой региона является налаживание диалога с центральными властями. В Киеве понимают проблемы региона?
Мне за два месяца пока сложно сказать. Я думаю, об этом можно будет смело говорить уже в следующем году, когда будет принят бюджет, когда мы увидим, услышат ли нас в Киеве или нет. На сегодняшний день могу сказать одно: с губернатором есть очень хорошее общение, он слышит, он понимает, и если в каком-то направлении видит рациональное звено, то без проблем дает свое добро и зеленый свет на работу и помогает на всех уровнях, все, что зависит от областной администрации.
Сейчас много разговоров в политических кулуарах касается децентрализации. Регионы, конкретно Ваш, готовы к передаче полномочий, в том числе, бюджетов на места?
Это очень риторический вопрос. У нас за более чем двадцать лет потеряна вера в управленческую систему, чиновников как таковых. Это самое главное, самая большая проблема. Я скажу по себе, приведу банальный пример. Когда я выезжаю в район, то никогда не предупреждаю, куда еду. Один раз так получилось, что мне пришлось предупредить, потому что я переживал, что кого-то не будет на месте. Там елочки были покрашены, везде были помыты полы, все одели вышиванки и так дальше. Я этого не люблю.
Я приезжаю на место, хожу, смотрю, а потом уже захожу в какие-то структуры, неважно куда – школа, садик, сельская рада, клуб, библиотека. За два месяца я добился, как мне кажется, достаточно важного результата в том, у меня под кабинетом стоят очереди. Люди поняли, что голова районной администрации – не небожитель, это чиновник, во-первых, готовый выслушать, во-вторых, реагирующий на их просьбы, проблемы, предложения. Если я смогу показать, что я пришел для работы, для развития, то тогда, думаю, что мне пойдут на встречу. Люди видят, что моя задача не что-то там быстренько украсть и куда-то удрать – неважно, в Киев или заграницу – а все-таки развивать район.
Я хочу именно развивать, созидать, а не у кого-то что-то забрать, украсть или где-то бюджет разворовать
Мое первое совещание голов управлений выглядело таким образом: в актовом зале собралось несколько десятков человек, на трибуну вышел голова Управления аграрной политики. Так получилось, что он выступал первым и по бумажке начал зачитывать какие-то цифры. Я послушал его ровно три минуты, потом извинился, попросил остановиться и начал поднимать начальников разных отделов и управлений, задавая один и тот же вопрос: «Что только что сказал голова управления аграрной политики? Повторите мне цифры». Никто не смог этого сделать. Я поднял там четыре-пять человек, они встают, им стыдно, они белые, красные, но не могут ответить на мой вопрос. Я говорю: «А зачем вы тогда здесь собираетесь? Для какой-то советской отчетности? Мне это не нужно. Давайте договоримся так: первый и последний раз мы проводим совещание в таком формате, дальше мы делимся на четыре группы по интересам». Например, земельщику будет интересно общаться с аграрием, юристом. Если это начальник отдела образования, то это должны быть финансисты, инфраструктура, потому что должны заниматься строительством новых школ, ремонтом. После этого наши совещания стали проходить не полчаса на всех, а по полтора часа на каждую группу, люди начали друг друга слышать, друг другу задавать вопросы, они начали сориться, ругаться, но в итоге находить какую-то истину, то есть, выход из проблемных ситуаций.
Я им сказал: «Вы в следующий раз, когда ко мне приходите, не приходите с отчетами. Меня интересует три вещи. Во-первых, если у вас есть проблематика, то какая. Во-вторых, решение этой проблемы, которое вы видите, где нужна моя помощь и где сами справитесь. В-третьих, варианты развития вашего управления дальше. Все. Вот три вещи». То же самое и с головами сельских советов. У нас с ними достаточно доверительные отношения, паритетные. Я им показываю: если у них есть проблема – давайте будем ее решать. Проблема с дорогами – давайте будем искать, как ремонтировать дороги, где найти дополнительные средства. Я хочу постараться в течение минимального времени, чтобы люди все-таки поверили мне. Я не знаю, что это будет за время – три месяца или полгода, или год.
У меня недавно был день рождения, и мне было очень приятно, когда начальник одного из управлений подошел и говорит: «Сергей Владимирович, у нас к Вам большое пожелание – останьтесь, пожалуйста, подольше. Это не лесть, просто люди Вам поверили». Это предать потом людей, обмануть их в чем-то? Мне самому потом будет горько, неприятно. Есть люди, которые мне поверили, и с которыми мы нашли общий язык, и они легко идут на эти вещи, на понимание, что мы будем правильно распоряжаться бюджетом в интересах района, в интересах сельской рады, в интересах каждого села. А проблем то много.
У нас есть село, в котором один ученик, мальчик, учится во втором классе. К нему приходит учитель. О дорогах я вообще молчу, потому что они в ужасном состоянии. Заканчивается 2015 год, у многих школ или детских садиков нет внутренних туалетов. В некоторых селах, если там мы проведем интернет, это для них будет то же самое, как полет на Луну, потому что там мобильная связь плохая. Нужно знать елочку, под которой стать, под определенным углом нагнуть голову и только тогда определенный мобильный оператор будет ловить.
Я стараюсь своими поступками, работой, возможностью решать те или иные проблемы доказать людям, что я хочу сделать, что я действительно хочу именно развивать, созидать, а не у кого-то что-то забрать, украсть или где-то бюджет разворовать. Исходя из этого, я очень надеюсь на понимание всех тридцати девяти голов сельских и поселковых советов, и что мы все-таки потихоньку найдем общий язык.
Децентрализация в нашем понимании будет означать, что деньги, которые мы сможем оставить у себя в районе, будут использоваться так, чтобы мы получили максимальную выгоду для нашего района.
Уровень зарплат уничтожает здесь очень много ремесленников
Геннадий Москаль отмечает, что предприятия в Мукачево закрываются из-за низкого уровня платежеспособности населения, а на одного официально трудоустроенного украинца припадает три пенсионера. Большинство населения не работает вообще, работает незаконно или выезжает на работу в другие страны?
Здесь есть две проблемы. Они взаимоисключающие, на 1800 противоречат друг другу. Первая проблема – нет рабочих мест, вторая проблема – некому работать, когда есть рабочие места. Как-то немножко странно. Нужно знать специфику Закарпатья. Повторюсь: здесь четыре границы. Уровень зарплат в Чехии, Польше, Словакии, конечно, намного выше, чем в Украине. Например, предприятие «ТУП Украина», оно находится у меня в районе, это австрийские инвестиции. На предприятии шьют кожаные салоны, подголовники и так дальше для серьезных элитных автомобилей. На выставке Евроинтеграции и инвестиций, которая не так давно проходила в Ужгороде, мы выставляли павильон от нашего района и давали от разных предприятий свою продукцию в качестве образцов.
«ТУП Украина» дала нам подголовники. Я, наверное, минут десять каждый из четырех – нам дали четыре подголовника от разных моделей автомобилей и разных цветов – крутил, чтобы найти брак. Я не нашел брака. Мне потом уже собственники предприятия показали, что там прошитая стежка идет, полосочка, один стежок отличался на полмиллиметра, максимум на миллиметр, от остального ряда, это брак. Критерии по уровню качества продукции колоссальные.
Почему я привел в пример «ТУП Украина»? Это предприятие, наверное, с максимальными зарплатам в районе. Начальная зарплата – 6 тысяч гривень, потом специалисту, работающему пару-тройку месяцев и являющемуся профессиональной швеей, платят 8, а то и 10 тысяч гривень. Давайте теперь переведем эти деньги в американскую валюту. Это где-то в районе 300-350 долларов. Например, в Польше или Чехии такого уровня швея, мастер такого класса, получает 500-700 евро.
Близость европейских стран с их уровнем зарплат выбивает почву из-под ног многих людей
Уровень зарплат уничтожает здесь очень много ремесленников. Зачем, например, мастеру на все руки, который из дерева делает какие-то великолепные вещи, напрягаться, если он садится на велосипед, едет в Венгрию, собирает там яблоки в коробку и зарабатывает в день восемь тысяч форинтов, это где-то 640-650 гривень. Исходя из этого, близость европейских стран с их уровнем зарплат выбивает почву из-под ног многих людей.
Мы можем открывать предприятия с европейскими инвестициями и достойными зарплатами, и люди все-таки будут работать здесь. Когда мы доведем уровень зарплат пусть не до европейского уровня, но когда у них будет 700 евро, а у нас 500-600 долларов, наверное, люди все-таки выберут Украину. Здесь поближе к семье, кроме того, жить в собственном доме дешевле, чем оплачивать место жительства в Европе. Еще питание, тут все-таки они сами выращивают много продукции, там нужно это покупать в маркетах.
Опять же, на протяжении многих лет, к сожалению, единственное, чем в Закарпатье занимались местные кланы – только контрабандой. Это контрабанда сигарет, контрабанда леса и никто не занимался развитием региона в целом, хотя регион очень богатый и очень перспективный. Здесь можно проехаться по некоторым населенным пунктам и в округе не будет ни одного кусочка хорошей дороги, но зато будет пять-шесть-десять домов, которые будут стоить по пятьсот тысяч долларов, по семьсот, по миллиону.
Инвесторы не заходят по двум причинам – откаты и гарантии
Одним из заданий, которые перед Вами поставил Геннадий Москаль, был поиск инвесторов. При этом украинский бизнес сейчас, вероятно, находится не в лучшем состоянии. На кого ориентируетесь – украинских предпринимателей или иностранные капиталовложения?
Я пытаюсь все-таки ориентироваться и на тех и на других. Почему сюда не особо хотят заходить инвесторы? Наверное, одна из самых важных проблем, с которыми я сталкиваюсь, многие люди готовы были бы вложить деньги, они говорят: «Слушайте. Два вопроса. Первый – какие нужно давать откаты?». Почему они здесь не построили предприятия? Потому что им называли такие суммы откатов, что было нецелесообразно заниматься бизнесом здесь. Второй вопрос - гарантии. «Вы сейчас здесь руководите. А надолго ли Вы?».
Я несколько раз в неделю провожу переговоры, хочу, чтобы люди вложили (средства, – FaceNews). Во-первых, это мусороперерабатывающий комбинат. Во-вторых, завод глубокой переработки древесины. В-третьих, создание агрохолдинга. Есть много тем для работы, можно ставить турбогенератор на биомассе, который будет производить электроэнергию и побочно тепло, оно там вообще бесплатно производится. При чем, работать эти турбогенераторы будут на так называемом техническом сырье, то есть, древесине, которая остается после вырубки леса. Здесь есть очень много леса, которое давным-давно нужно санитарно провязать, но отсутствие грамотно построенных лесных дорог просто нивелирует это все.
В 90-х годах во Львове все жили за счет контрабанды
Тут можно зарабатывать хорошие деньги на туризме. Например, Львов. Львов – это, наверное, такое мини-Закарпатье. В 90-х годах во Львове фактически никто ничего не производил, все тоже жили за счет контрабанды. Посмотрите, что из себя сейчас представляет центральная часть города. Я не говорю о спальных районах, там пока не самая лучшая ситуация, но тем не менее, центральная часть города Львова – это красивейшее туристическое место, практически Прага, Вена. То же самое можно сделать и здесь – отличные туристические маршруты, отличные термальные воды. Здесь можно сделать шикарное оздоровление с помощью лошадей, даже есть целые лечебные системы, когда люди приезжают и с помощью лошадей выздоравливают. Тут есть отличные лечебные минеральные воды. Здесь действительно можно много чего делать, много чего открывать. Можно ставить на реках маленькие гидроэлектростанции, которые будут производить электроэнергию. Непочатый край работы.
Потихоньку ведем переговоры и с иностранцами, и с украинцами. Не хочу сглазить, после Нового года готов уже, надеюсь, даже показывать какие-то предпроектные документы. Уже есть из живых более-менее успешных переговоров, которые мы провели, переговоры по созданию почтовой службы, агрохолдинговой структуры. Также мы провели переговоры о строительстве завода по переработке мусора. Например, в Мукачевском районе было мини-фермерское хозяйство, выращивали кроликов и перепелок. Это хозяйство было номером один в Украине. Производительность была колоссальная, продукция продавалась на «ура». Я очень хочу возобновить. К сожалению, из-за подскочившего курса доллара и евро хозяин не смог обеспечить свои фермы качественным комбикормом.
Так что наметки есть, и достаточно серьезные. А в целом планов, которые хотелось бы в районе запустить, я не совру, если скажу, что полтора-два десятка.
Люди, взявшие деньги за свой голос, буквально на следующий день начинают проклинать власти
В своем Facebook Вы пишете: «Если мы выбираем уродов, то это наша ошибка и нам за нее платить». В каких политиках или политических силах видите перспективу?
Я за последние несколько месяцев глобально от политических новостей, наверное, немножко отошел в сторону, потому что моя политика – это экономика. Я пока не политик. На сегодняшний день я депутат районной рады уже, меня избрали, но я беспартийный. Сказать, что есть какая-то политическая сила, в которой я вижу перспективу развития страны, мне сложно. В Украине есть такая поговорка: «Где два казака, там три атамана». Все очень взаимосвязано.
Можно так же вернуться к теме тендера. Когда есть комиссия из пяти человек, принимающих решение, это одно, когда есть один человек – это другое. Я как бы там ни было, все-таки представитель президента, мое удостоверение подписано президентом нашей страны. Я не могу давать оценку его действиям, я могу просто сказать о своей работе. Я пытаюсь своей работой показать, что люди, назначившие меня, губернатор и президент, не зря это сделали.
Я могу сказать о сложностях работы головы районной администрации. У меня в подчинении находится очень много людей. Есть люди отличные профессионалы, есть, может быть, не лучшие специалисты, но они очень стараются, есть предатели, есть откровенные вредители и есть люди, равнодушные к своей работе, работающие спустя рукава. За чуть больше двух месяцев работы я физически не смог объездить все села, а у меня их всего восемьдесят восемь. Представьте, какая ответственность и какие задачи лежат на губернаторе, а теперь это умножается в разы, и есть президент страны. Наверное, нужно все-таки методом проб и ошибок выбирать людей. Да, возможно, иногда мы ошибаемся в своем выборе, но нам этот выбор все равно нужно делать. Все равно вставать, идти и делать.