Город не должен решать проблемы частной собственности. Кандидат на пост мэра Киева, председатель партии «ДемАльянс», а ныне депутат Киевсовета Василий Гацько считает, что нужно перестать содержать ЖЭКи и дотировать многоквартирные дома. Он поддерживает идею создания ОСМД и уверяет, что жители должны сами отвечать за жилищный фонд, но никак не городская власть, которая тратит средства неэффективно. Гацько критикует нынешнего мэра Виталия Кличко, поскольку тот не отстаивает нужные для города позиции. «Кличко скован своей командой», – резюмирует политик и объясняет, что состав его управленческой команды и списки в местный совет – это бизнес, напрямую связанный с возможностями города. Своим избирателям «ДемАльянс» обещает новое качество украинской политики и отсутствие собственников какого-то бизнеса по спискам. В интервью FaceNews обсудил с Гацько предвыборную программу и, конечно же, общеукраинские проблемы – жизнь на оккупированных территориях, их блокаду и попытки вернуть Донбасс и Крым в состав Украины. О том, почему Василий Гацько считает, что «Бог с ними, со старичками, а молодежь нужно вытягивать», читайте в интервью.
| Василий Гацько |
Предвыборная реклама «ДемАльянса» провокационная. Кто Вам ее придумал?
Поскольку у нас не было ресурсов заказывать известных политтехнологов, то мы просто обратились к друзьям, которые разбираются в коммуникации. Общими обсуждениями поняли, что без провокационной рекламы обратить внимание на нашу программу на первом этапе очень трудно. В принципе, эта реклама не несет никакого особенного смысла кроме того, что является сигналом обратить внимание на политическую силу, которой действительно есть что сказать.
Какую цель преследуете заявлениями «Петя боится», «Сеня боится»? Пробуете сыграть на особенности украинского избирателя, который может голосовать не за кого-то, а намеренно против?
Украинская политика очень персонифицированная, и я не могу согласиться с тезисом, что люди голосуют скорее против, чем за кого-то. Если бы такая логика и мотивация закладывались в выбор человека, то «Народный фронт» Арсения Петровича не стал бы в прошлом году победителем выборов с 24%. Он и его команда за много лет продемонстрировала украинцам свою неспособность к эффективной политике, тем не менее они получили голоса. На том этапе искали человека, который может прямо сейчас выполнять роль премьер-министра. В других политических партиях такой фигуры не было заметно, а обстоятельства, в частности, агрессия России, толкали избирателя найти кого-то наиболее адекватного.
Возьмем Петра Алексеевича и прошлогодние президентские выборы. Там тоже голосовали за человека, который на том этапе олицетворял способность взять ответственность за страну. Несмотря на то, что он был одним из основателей «Партии регионов», работал в правительстве Януковича, и что он олигарх, на которых в украинском обществе аллергия. Конструкция «против» работала при Януковиче, тогда все было черным и белым. Янукович был черным. Поэтому что угодно на замену могло выглядеть белым, даже если таким не являлось.
И все же в своей рекламе Вы говорите о других. Почему себя не персонализируете?
Мы персонализируем, появилась новая внешняя реклама. Но, конечно, нужно признавать, что в первой волне внешней рекламы мы абсолютно сознательно дистанцировались от Петь, Юль, Сень. «ДемАльянс» – это новое качество украинской политики. По разным причинам приход «ДемАльянса» и подобных политических сил откровенно угрожает сегодняшним политикам. Именно поэтому сейчас совершаются действия, чтобы остановить обновление политических элит. Доказательств тому много.
Например, несколько месяцев назад был увеличен проходной барьер на местных выборах с 3% до 5%. При том, что в европейской практике на местных выборах стремятся уменьшить барьер либо отменить его вообще, чтобы местные муниципалитеты были более репрезентативными. В нашем случае легитимность украинской местной власти была очень низкой раньше, а теперь будет вдвойне.
У нас на местных выборах явка всегда меньше, чем на национальных – 50%, а иногда и 40%. Понятное дело, что муниципалитеты, сформированные меньшинством жителей городов, никогда не имели особого признания. А из-за в целом централизованной власти в Украине, никто не ожидает, что местные советы будут решать конкретные проблемы в их городах.
Фактор денег в украинской политике на первом месте
Сегодня ситуация с легитимностью муниципалитетов еще больше усложнится. С принятием нового закона о местных выборах мы получим ситуацию, когда люди, проголосовав за конкретного кандидата на определенном округе, могут получить совсем другого представителя. Человек, который занял 3-4 место на округе, может быть в Раде, а тот, кто вроде как победил, может оказаться за пределами. Но это не только вопрос увеличения барьеров. Это вопрос доступа к медиа. Они сегодня, как и при Януковиче, являются привилегированным правом отдельных политических сил, у которых есть определенные договоренности с собственниками этих медиа. Сегодня национальные телеканалы – это инструмент мочилова конкурентов и защиты себя. На местном уровне эта проблема намного сложнее, потому что местный уровень блокирует появление новых политических партий.
Сейчас идет избирательная кампания, и государство должно побеспокоиться о том, чтобы была конкуренция, ведь именно в конкуренции рождаются лучшие решения. Медиа отыгрывают колоссальную роль, предоставляя возможность коммуницировать. Сегодня мы получаем предложения от известных и популярных медиа насчет освещения наших тем, идей и кандидатов исключительно на коммерческих основах. Выходит, что тот, у кого нет этого ресурса или принципиально не хочет платить СМИ, находится вне равных условий. Фактор денег в украинской политике остается на первом месте. Понятное дело, что в этой ситуации заведомо конкурирующие позиции имеют те, у кого есть мешки с деньгами.
В преимущественно большинстве средства политических партий являются черными. Это средства проактивного бизнеса, который зарабатывает на бюджете и схемах, построенных вокруг него. Обидно, что современная, прогрессивная, ориентированная на европейские стандарты часть украинского бизнеса менее активна, чем та, что завязана на государственном имуществе.
В «ДемАльянсе» есть бизнесмены?
Именно собственников какого-то бизнеса по спискам «ДемАльянса», я думаю, мы не найдем. В большинстве своем это люди, которые не безразличны к местной проблематике. Это урбанисты, транспортники, борцы с коррупцией на местном уровне. Их трудно сегментировать по виду деятельности, но они активисты. Они могут работать в какой-то бизнес-компании, но часть своей деятельности посвящают окружающей среде.
«ДемАльянс» долго был общественной организацией. Почему пошли в политику?
Это решение мы приняли в 2010 году. С одной стороны, мы поняли, что «оранжевые» не справились, с другой стороны, нас абсолютно не устраивало то, что высшую должность в стране возглавил Янукович. Мы создали и зарегистрировали политическую партию, которая не только по формальным, но и по смысловым признакам была намного ближе к определению политической партии, чем любая другая в Украине. Их я считаю политическими проектами с коротким циклом жизни – тут они появляются, тут умирают без какого-то идеологического стрежня. У нас все это было, есть и развивается, но политикой мы не занимались. Мы просто боролись за свои права и свободы, было достаточно мотиваций для противостояния с режимом.
Все обострилось в апреле, за полгода до Революции достоинства. Когда мы впервые пришли с протестом под Межигорье, получили первые аресты, изоляторы – не сдались. На следующий день пошли еще, получили еще задержания и изоляторы – не сдались, и через день пошли еще. Мы познакомились со всем арсеналом советских спецслужб, с режимом, как он есть. Следующие шесть месяцев я реально волновался, доживут ли мои активисты до 2015 года, до президентских выборов. В них мы видели шанс обновить власть, в частности, выбрать другого президента.
Почему на парламентских выборах Вы объединились с Гриценко?
На парламентских выборах мы встретились с дилеммой – заниматься взрослой политикой или нет. У нас был вариант пойти на парламентские выборы самостоятельно, но уровень нашей узнаваемости ставил под сомнение правильность этого выбора. В мае мы еле пробрались в Киевсовет, вырвав свои законные более 3%, два мандата, но за время предвыборной кампании мы впервые поняли, насколько известен «ДемАльянс». Социология показывала, что в Киеве, где происходила Революция достоинства, частью ядра которой был и «ДемАльянс», без подсказки нас знало 3%. Избирательная кампания в таких условиях обречена на провал.
Кроме того, для нас была острой проблема отсутствия ресурсов. Уже началась война, средства и ресурсы людей-поклонников «ДемАльянса» потекли на восток в поддержку бойцов, добровольцев, волонтеров. Для нас было неприемлемо конкурировать за эти средства, мы считали, что это аморально. Поэтому ни узнаваемости, ни финансовых ресурсов для самостоятельного похода на выборы не было.
Почему именно Гриценко?
Гриценко один из старых политиков, который, по моему мнению, остается наиболее порядочным. И у него все хорошо с головой, он реально умный человек. Мы провели несколько встреч, чувствовалось, что союз может состояться. Собственно, он и состоялся, но его не поняли поклонники «ДемАльянса». Наша ошибка, что мы не пользовались услугами социологических компаний. Мы предполагали, что позиции избирателя «ДемАльянса» и «Гражданской позиции» пересекается, но это не так. В большинстве своем это очень разные люди. «Гражданская позиция» – от 50-ти и старше. А «Демальянс» – это 25-45. Это разные люди с разными требованиями.
То есть на предстоящих местных выборах партия ориентируется на избирателя возрастной категории от 25 до 45 ?
На самом деле, наше ядро – это ядро среднего класса, люди с особенными ценностными характеристиками, образованием, материальным обеспечением. В Киеве такого избирателя больше, чем в любом другом городе Украины. Его быстро теряли все политические партии, которые были на политической орбите. «Удар», который воспринимался альтернативой Януковичу и другим старым политикам, получал эту поддержку. Но Кличко полностью растерял ее, этот избиратель попрощался с ним.
Какой процент планируете набрать?
У нас есть несколько сценариев и несколько целей. В разной степени вероятности они все могут быть реализованы. Чтобы реализовать нашу программу «Город, удобный для жизни», нам нужно иметь не меньше 15% в городском совете. Это крепкое ядро, которое может стать частью большинства и заниматься проблематикой города. Есть другой вариант, к которому мы тоже готовы, когда мы осуществляем контролирующие функции. Это то же, что мы делали в Киевском городском совете последние полтора года.
За всю историю Киева не припоминаю такой ситуации – одна политическая сила получила монополию на власть (порядка 2/3 депутатов, городской голова). У них были все возможности для изменений, но монопольная власть приводит к злоупотреблениям. Понятное дело, что мы выбрали себе роль контроля. Проверка проектов решений, которые попадают в городской совет, их изучение, блокирование тех, которые несут коррупцию или являются не эффективными. Значительную часть заданий нам удавалось выполнять еще до того, как решение выходило в зал. Но сейчас ситуация в Киеве будет совсем другой. Кличко и «Солидарность» не будут иметь 2/3. Я думаю, они не будут иметь и половины городского совета. Это сбалансирует столичную власть, заставит обращать внимание на интересы других общественных групп. Поэтому падение рейтинга Кличко и «Солидарности» сегодня в интересах киевлян.
«ДемАльянс» вырос из штанов «украл – не украл»
Вы готовы совместно работать с кем-то из ваших политических конкурентов?
Я не представляю себе политику изолированной, поэтому абсолютно очевидно, что в местных советах, а потом и на национальном уровне, решения принимаются в кооперации и взаимодействии с другими. В украинской политике, к сожалению, бизнес-интересы превалируют над другими, хотя в целом этот организм работает так, что во взаимодействии с другими у тебя есть возможность получить поддержку большинства.
С «УДАРом», наверное, не хотели бы сотрудничать?
Нет, я не могу так сказать. Это муниципалитет и, условно говоря, ты не имеешь там большинства. Это значит, что если ты ни с кем не готов работать, то никаких решений, необходимых для выполнения твоей программы, не будет принято. Поэтому если «Удар-Солидарность» решит поддержать нашу инициативу, то давайте все делать вместе. Но просто во многих случаях у нас кардинально различные подходы.
Когда я говорю депутатам «Удара» о том, что депутатские средства должны быть отменены – они готовы порвать меня на куски из-за того, что я хочу забрать у них 500 тысяч гривень. Но, к счастью, «ДемАльянс» вырос из тех штанов, когда свои отличия формирует исключительно в плоскости «украл, не украл». Вы крадете, а мы нет. Вы коррупционеры, а мы – не коррупционеры. Это тот выбор, который мы оставили позади. Политические партии в развитых странах отличаются друг от друга тем, что на базе своих ценностей формируют кардинально различные подходы. Наша страна к такому еще не доросла. Но это то, что мы начали делать.
Вы сейчас сотрудничаете с Виктором Андрусивым?
Нет, он уехал, сейчас в Донецкой области. Он сейчас работает там с Жебривским. Я так понимаю, что в заместителях.
В любой партии в определенное время появляются тушки. Какие гарантии Вы даете своим избирателям, что «ДемАльянс» не распадется?
Это измерение, где никаких гарантий давать нельзя. Мы реально прикладываем значительные усилия, чтобы выбирать качественных людей. Привлекли авторитетных людей из международных компаний, представителей общественности: Валерия Пекаря, Наталью Попович, Владимира Вятровича, Светлану Залищук. В прошлом году мы привлекали также Алексея Шалайского, Михаила Винницкого, Оксану Семенюк. Фактически, мы создали фильтры. Но даже после этого всего нет никаких гарантий.
Когда в «ДемАльянсе» выбирали кандидатов в депутаты на предстоящие выборы, на собеседование в партию попала журналистка. Как Вы допускаете участие в выборах людей, которые даже не состояли в партии?
Такое было и в прошлом году. Сегодня, когда партии еще не могут самостоятельно обеспечить своим кадровым ресурсом качественное представительство в местной власти, мы используем в избирательной кампании инструмент рекрутинга людей с лучшим уровнем подготовки, специализации, ценностных характеристик и так далее. Поэтому мы открываем сейчас такие возможности, приглашаем людей, в том числе не членов «Демократического альянса», к совместному походу. И таким образом формируем команду.
Откуда уверенность в специализации этих людей?
Перед тем, как пригласить их, мы составляем для себя четкую картину, в какой компетенции должны быть политики, к примеру, на местном уровне. И в соответствии с этим мы формируем модель, под которую ищем кандидата. Если характеристики человека подходят, то он может быть членом команды.
Профессионализм в политической сфере и в сфере специализации, которой владеет человек, развивается. Поэтому в первую очередь мы ищем порядочных людей, которые способны учиться, развиваться, расти. Сейчас в «ДемАльянс» приходит много профессионально подготовленных людей. У нас есть старшие партнеры юридических компаний, есть люди, которые возглавляли общественные движения, проводили колоссальные проекты, есть крутые урбанисты, архитекторы. В 2010 году у нас было 67-70% студентов. Но мы растем, время идет, мы становимся сбалансированной партией и по возрасту, и по профессионализму.
Кличко скован своей командой
В блоге на «Украинской правде» Вы пишите: «Чтобы внедрить цивилизованные европейские правила в нашем городе, нужно иметь железо в штанах». По-вашему, у Кличко нет железа в штанах?
Нет. Кличко скован своей командой. Если посмотреть на состав его управленческой команды, на списки в местный совет – это бизнес, напрямую связанный с возможностями города. Строительство, транспорт, паркоматы – Кличко не смог отстаивать позиции, нужные для города. У нас с ним был не один частный разговор. Я ему объяснял, что, к примеру, проблему незаконных застроек можно решить тогда, когда члены его команды первыми прекратят незаконное строительство. Но так не случилось. Никольская слободка говорит о том, что он не смог переступить через свою команду. В связи с избирательной кампанией они на несколько месяцев приостановили застройку, но планируют продолжать.
Ракетная, 24 – зона исследования ракетно-ядерного реактора. Кононенко, бизнес-партнер Порошенко, пока не прошел в Верховную Раду - был сопредседателем «Удара-Солидарности» в Киевсовете. И это не мешало ему проводить строительные работы в запрещенной зоне исследования ядерного реактора. Случаи, когда «ударовцы» были и остаются нарушителями законодательства, продолжаются. Чтобы остановить это все, Кличко должен был реализовать политическую волю. Он этого не сделал. Он это не сделал на примере «Киевгорстроя». Компанией, 80 процентов которой принадлежит городу, и дальше руководят менеджеры Левочкина.
В начале года у нас с Кличко был разговор о том, что на киевских парковках до сих пор незаконно собирают наличные. А могут быть только паркоматы и электронные расчеты. Этого не сделано. Потеряно, практически, полтора года. За это время в «Киевтранспарксервисе», профильном предприятии, которое занимается парковками, уже побывало четыре руководителя. Один из них сейчас в бегах, других уволили тихонько.
Взять внешнюю рекламу. Город просто заплеван невероятным количеством внешней рекламы. Ни в одном европейском городе мы не встретим такое. На Бессарабском рынке, который принадлежит городу, прямо напротив мэрии размещались десятки нелегальных конструкций, в том числе мультимедийных экранов. Понятное дело, что все это из-за взяток и коррупции. Мы стерли с Украинского дома самую большую рекламную конструкцию в Киеве. Более 435 квадратных метров. Это рекламная конструкция семьи Березенко. Она в течение долгого времени висела незаконно через 3-4 дома от мэрии, на строении, которое принадлежит государству. И где мой городской голова? Его нет. Никто не поругал бы Кличко за то, что он лично остановил какую-то незаконную стройку, залез и содрал самый большой баннер или нелегальную конструкцию. Но такого нет.
Вы много времени уделяете борьбе с рекламой в Киеве. Неужели это самая большая проблема?
Реклама просто стала очень показательной, потому что в этой сфере легко можно найти наглые злоупотребления. К примеру, если коррупцию в восстановлении инженерных сетей под землей трудно увидеть и измерить, то тут все на виду. Всегда было легко посчитать, сколько конструкций есть, получить информацию, сколько выдано разрешений, и понять, что тут что-то не так. Это одна из сфер, которые мы взяли под свою опеку.
Мы раскрывали коррупционные схемы, делали расчеты, сколько недополучает бюджет, под нашим давлением был уволен член команды Кличко, тот же Калиниченко, Вавриш из Департамента градостроительства. Но это не самая важная проблема для киевлян. К примеру, жилищно-коммунальная тема является более приоритетной для меня, но более сложной.
Город не должен решать проблемы частной собственности
В своей программе Вы поддерживаете ОСМД. Кто будет ремонтировать дома, перед тем как передать функции по их управлению обществу совладельцев многоквартирного дома?
Есть две модели. Есть наша популистская украинская модель, когда политики, заигрывая с избирателями, обещают им решать проблемы их домов и даже тратят на это деньги налогоплательщиков. Она не имеет никакого эффекта. Есть вторая, европейская, которую реализовывали балтийские страны. Я обращаю внимание, что в Киеве, к примеру, есть 12 тысяч многоквартирных домов, но у нас также есть 23 тысячи одноквартирных домов - то, что принято называть частным сектором. Из городского бюджета за много лет не выделили ни одной копейки, чтобы отремонтировать крышу в одноквартирном частном доме, починить двери. При этом почему-то тратим средства на многоквартирные дома.
Потому что одноквартирные частные?
Частные и те, и другие. И все они платят налоги. Но одних мы не замечаем, а других – дотируем. Из-за того, что мы допустили эту потребительскую модель, когда какой-то ЖЭК или чиновник должен решать проблему нашего дома, мы сами обрекли себя на разрушение.
За годы независимости мы так ничего и не сделали с нашим жилищным фондом. Он и дальше стареет, скоро дома будут падать, а никто ничего не делает. Городская власть не в состоянии это сделать, у них нет ни желания, ни понимания. Жители думают, что кто-то другой за них должен это делать. Я категорически против такой модели. Стремясь понравиться избирателям, мы потратили из городского бюджета Киева порядка одного миллиарда гривень на ремонты подъездов. Мы ремонтировали подъезды и тратили средства в домах, которые являются просто энергетическими дуршлагами.
Это за время, когда Кличко стал мэром?
И Кличко в том же числе. Это за последние лет пять. В условиях, когда течет крыша, когда теряется колоссальная энергия, ремонтировать подъезд – это не просто несправедливо по отношению к налогоплательщикам, которые живут в одноквартирном доме, а это еще и неэффективно. Но они и дальше продолжают содержать ЖЭКи вместо того, чтобы создать рынок жилищно-коммунальных услуг. Кличко создал в Киеве нового монополиста – он объединил 63 ЖЭКа в один, теперь у нас есть суперЖЭК. Его завернули в красивую обертку, пытаются прицепить на него бантик и сделать вид, что все будет хорошо. Не будет.
Что Вы предлагаете?
Нужно, чтобы в Киеве или любом другом городе появился рынок жилищно-коммунальных услуг. Как в Вене, Варшаве в конце года в наш дом должны приходить пять-шесть частных компаний и просить, чтобы мы наняли их для обслуживания в следующем году, предлагать нам лучшие услуги, цены и так далее.
Чтобы в городе появилась конкуренция и рынок жилищно-коммунальных услуг, нужно жителям каждого дома предоставить механизм легко прощаться с компанией, которая не оправдала их ожиданий, и нанимать другую. Таким механизмом является объединение совладельцев, создание ОСМД. Сегодня же те, кто создали ОСМД в столице, теряют возможность получать финансирование. Вдумайтесь в логику: город дает деньги и ремонтирует подъезды тем, кто не создал ОСМД, и вообще не финансирует ОСМД. То есть, ты захотел взять ответственность за свой дом – до свидания, твоего соседа мы будем финансировать, а тебя нет. Именно поэтому число создавших ОСМД в прошлом году – это 37 объединений из 12 тысяч. Это полный провал. Общее число ОСМД в Киеве – 7%.
Но одного механизма недостаточно, чтобы все побежали создавать ОСМД. Нам нужно создать условия, в которых этот дом будет выгодно отличаться от других. А для этого нужно делать то, что делали балтийские страны. Города обеспечили дешевый и доступный кредитный ресурс для этих домов. К примеру, они договорились с банками, финансовыми институциями, что те дают кредиты на термомодернизацию дома. Берется кредит, сразу же проходит термомодернизация, работы до года, и ты уже живешь в современном красивом доме, который в два раза меньше потребляет тепла, электроэнергии. Благодаря экономии ты возвращаешь кредиты финансовым институциям.
Кредит берут представители власти?
Кредит берут ОСМД, а городская власть договаривается, чтобы эти программы запустились. Иногда городская власть берет на себя часть покрытия процентов, иногда может покрыть часть тела кредита. Но в целом мы стимулируем, во-первых, взятие ответственности за свою собственность, а во-вторых, получаем мгновенный эффект – на выходе имеем классный дом. Это выгодно всем без исключения.
А если взять дом, где в преимущественном большинстве живут пенсионеры, которые привыкли к своим ЖЭКам, и не понимают, что такое ОСМД и зачем оно им?
Во всем мире вместе с юридическим инструментом и финансовой помощью городская власть обеспечивает работу над повышением способности определенного сообщества принимать правильные решения. Это значит, что для группы людей, которая занимается созданием ОСМД, город должен дать, условно говоря, куратора по нескольким вопросам: взаимодействие с монополистами, социальные вопросы, управленческие решения.
В городе должны быть мощные консультационные центры, которые бы предложили лучшую модель управления под твой дом. Дать жителям домов решение на том этапе, когда мы еще не умеем этого делать, крайне важно. Потом это пойдет, как снежная лавина. Сейчас же нужно создать первые успешные прецеденты.
Я вижу, какая роль у города – дать механизмы, помочь найти ресурс, работать над способностью людей. Но я не склонен к преступному протекционизму, что если где-то там бабушки или кто-то еще не хочет создавать ОСМД, их нужно удерживать. Нужно просто честно сказать: дом упадет через 10-15 лет, а если не хотите этого, то давайте собирайтесь бабушками, найдите среди вас кого-то наиболее адекватного, юриста или еще кого-то, принимайте решения, мы будем помогать. Я не считаю, что государство и город должны опекаться и решать проблемы частной собственности.
Последовательность действий такая. Создаем рынок жилищно-коммунальных услуг, создаем условия, когда сотни компаний в Киеве обслуживают дома. Чтобы это стало возможным, запускаем полноценные программы поддержки ОСМД. Запускаем центры консультативной помощи.
За какие деньги?
За городские. Это приоритеты. Мы тратим сотни миллионов в трубу, а здесь идет речь об эффективных расходах, которые нужно обязательно осуществлять. Центры, финансовые ресурсы и, соответственно, массовая работа над созданием ОСМД. Потом будет критическая масса мега домов, которые будут отличаться от других, появятся компании, которые их обслуживают. Так мы создадим рынок. А ликвидация ЖЭКов как явления может произойти за 5-7 лет. Они не нужны.
Есть определенные сферы, в которых городская власть по своей природе должна присутствовать. К примеру, электротранспорт. Нам сложно обеспечить конкуренцию в электротранспорте, чтобы появилась куча компаний со своими троллейбусами и так далее. Но обслуживание домов – это точно не та сфера, где должна работать городская компания. Точно также, когда мы говорим о «Киевгорстрое». У меня вопрос: а зачем нам городская строительная компания? Что, никто не строит? Сотни компаний строят, а у нас есть компания, которая получает землю на шару.
Большинство госпредприятий нужно распродать
Какие еще государственные компании Вы считаете ненужными и хотели бы ликвидировать?
Возьмем, к примеру, ту сферу, с которой мы встречаемся по Киеву. Государственное управление делами – в нем более десятков государственных предприятий. Я не знаю примеров в мире, чтобы под президентом была построена бизнес-империя в виде государственных компаний, на которых зарабатывают. А у нас так есть.
«Госпоставки» – я не знаю, что и кому оно поставляет, но среди прочего через Киевсовет три раза пытались пропихнуть решение, чтобы на месте санатория этого предприятия на Святошино построить многоэтажки. ВДНХ тоже под предприятием, которое подчиняется Государственному управлению делами. Зачем президенту ВДНХ - я не понимаю, но вижу, как его используют. Я писал об этом. Появился детальный план территории, в котором решается, что 8 гектаров этой земли должны быть застроены жилищными домами. И это все пробивает компания Березенко.
Большинство государственных предприятий, которые не выполняет какую-то уникальную услугу или не касаются вопросов государственной безопасности, нужно распродавать. Город не зарабатывает самостоятельно деньги, город должен создать условия, когда платятся налоги, рождается и развивается бизнес, наполняется бюджет и так далее.
Возвращаясь к Вашей программе. Особое внимание Вы уделяется строительству детских садов и школ. Возможно, ситуацию разрешили бы частные фирмы, которые открывают детские студии прямо в квартирах? Детсады быстро не построить, а проблема существует сегодня.
Я очень детально изучаю тему образования в дошкольных заведениях и школах столицы. Сегодня то, что происходит в этой сфере, на голову не налазит. Ты можешь, в принципе, не найти места для своего ребенка, у нас существует очередь в несколько тысяч людей, колоссальное перенаполнение. До 10 процентов образовательных заведений в Киеве с наполняемостью до 200 процентов. Средняя наполняемость 120-130 процентов. Эта система влияет на качество образовательных услуг, поэтому проблема должна быть решена.
Сегодня появились частные кружки и другие заведения, и это очень хорошо. Мой подход такой: государство должно поддерживать как частное образование, так и государственное или коммунальное. Между ними тоже должна быть конкуренция. Идея, что деньги ходят за ребенком, могла бы помочь. Условно говоря, вот мы понимаем, что у нас на ребенка есть 10 тысяч гривень, и мы эти 10 тысяч отдадим туда, куда пойдет этот ребенок - в государственное заведение или в частное. Такой подход был бы правильный.
Но в преимущественном большинстве все эти кружки нелегальные. Потому что стандарты, прописанные в советское время, не разрешают иметь садик в квартире. В принципе, такие кружки могут покрыть только часть образовательных потребностей. Потому что если мы говорим о настоящем садике или школе, то кроме помещения нужны площадки, чтобы детям было, где гулять, заниматься спортом и так далее. Поэтому серьезные проекты все равно должны появляться – нужно строить.
Когда летом выяснилось, что после децентрализации у нас профицит киевского бюджета составляет 1,5 миллиарда гривень, для меня было очевидно, что если бы в городе устанавливались приоритеты, образование могло бы быть одним из них. 1,5 миллиарда – это порядка 25-30 новых садиков. Проблему нехватки мест в Киеве можно было бы решить за 5 лет.
Теперь кто строит? Строить должен город, и создать условия, когда зайдет частный инвестор. Также я бы хотел, чтобы строительство частных и коммунальных заведений происходило бы в равной мере. Все должно быть сбалансировано. Потому что есть семьи, которые не могут обеспечить оплату в частных заведениях.
Кроме того, в Киеве есть престижные школы, и есть те, которые фактически находятся на дне по рейтингам. Поэтому где-то у нас 96% наполняемость, а где-то – 200%. Мы считаем, что задание города – работать с теми, кто отстает. Каждый год проводится ВНО, а это фактически измерение, насколько та или иная школа предоставляет качественные услуги. И когда мы видим, что эти школы предоставляют качественные услуги, а другие – нет, берем 10% последних школ и запускаем программу по работе с ними. Это должно выровнять образовательные возможности.
Как подтягивать эти 10%?
Перечень факторов, которые могут влиять на низкие рейтинги, весьма влиятельный. Поэтому нельзя сказать, что для всех есть одно решение. Где-то это вопрос управления, где-то вопрос абсолютно несправедливого распределения средств по городу, что доходит до абсурда. Сегодня ни один чиновник не покажет вам четкий подход, почему именно эта школа получила финансирование. Но все просто: там какой-то мажоритарщик, там дочка кого-то и так далее. Но наши инициативы касаются не только этого.
Определенно, должна быть легализация родительских средств и прозрачные финансы. Важна тема английского языка, потому что мы формируем неконкурентоспособных учеников. И это в то время, когда лучше всего закладывать знания иностранных языков.
В программе Вы заявляете о необходимости привлекать иностранных преподавателей. Откуда брать деньги на это?
Во-первых, есть расходная часть бюджета, часть которой съедает коррупция. Мы освободим часть средств просто, если прекратим разворовывание. Во-вторых, есть доходная часть бюджета, которую тоже поедает коррупция. То есть мы можем что-то поднять здесь. Вопрос наиболее важный: на что мы вообще тратим средства? Даже если допускаем, что их мало, но они на что-то же тратятся.
В столице нет приоритетов
В Киеве 40 приоритетных программ. Объем финансирования, предусмотренный ими, в разы превышает бюджет города. Что это значит? Это значит, что в столице нет приоритетов. Важно все и, одновременно, ничего. Когда нет приоритетов - полный хаос, в том числе, и в расходной части.
В Киеве 70% инженерных сетей под землей полностью изношены, мы же с вами живем на трубе, которую завтра прорвет. Но это под землей, его не видно, поэтому это не в приоритете городской власти. А тратим на это деньги мы только тогда, когда уже полная жопа, когда произошла авария.
Для заработной платы учителям английского языка нужно 80 миллионов. Мы их получим, даже не освобождая средства от коррупции, просто от двух сфер: коммунальные медиа – это 40 миллионов в год, и депутатские фонды – в Киеве на каждого из 120 депутатов выделяется по 500 тысяч. Это, фактически, 60 миллионов. Это вообще бред и вынос мозга. Нет такого в европейских странах, чтобы депутаты местных советов брали на собственное усмотрение какую-то сумму и куда-то ее тратили. Можем говорить, о чем угодно.
Общественный транспорт должен стать престижным
Давайте о транспорте поговорим. Вы популяризуете велотранспорт. Сколько Киеву будет стоить 1 километр велодорожки?
Ничего не нужно заново строить. Просто когда мы тратим средства и предусматриваем строительство или капитальный ремонт дороги с точки А в точку Б, мы требуем, чтобы до 5 % расходов на конкретную дорогу было выделено на обустройство велосипедной дороги. Ничего дополнительного.
Есть ли у Вас видение, как сократить поток автомобилей в Киеве?
Есть одно решение – это общественный транспорт. Но он должен стать престижным, ехать быстро, должен быть комфортным. Он должен придерживаться графика движения, там должно быть легко находится с ребенком, с велосипедом. Когда меня спрашивают, каким должен быть общественный транспорт, у меня есть абсолютно четкий ответ: мы почувствуем, что он стал европейским, когда руководителю «Киевпасстранса» и другим, кто ездит на Porsche и Maserati, будет не влом, говоря на их языке, приехать на троллейбусе.
Во-вторых, это вопрос экономических инструментов. Чтобы ограничить движение автомобилей в центральной части, необходима достаточно высокая плата за парковку. Нужно создать экономические мотивации и инфраструктурные возможности сесть на метро.
В некоторых городах, например, Пекине, Непале, ограничили движение автомобилей системой четных-нечетных номеров. У нас такая идея бы прижилась?
Однозначно не прижилась бы. Я не считаю это хорошим решением. Я считаю, что нам, во-первых, нужно развить общественный транспорт, и, во-вторых, повлиять экономическими инструментами, чтобы не было мотивации ехать в центр на машине.
Мегазадание города – поддержать самоорганизацию
Как Вы относит