Нардеп, секретарь Комитета Верховной Рады по вопросам топливно-энергетического комплекса, ядерной политики и ядерной безопасности Виктория Войцицкая уверена: нынешние тарифы на энергоносители для населения являются справедливыми. Те, кто потребляют много, должны и платить соответствующе, а те, кто платить не могут, обязательно получат адресную субсидию. В интервью FaceNews Войцицкая также рассказала о единственном способе борьбы с олигархами и коснулась аспектов совмещения грядущего материнства и активной политической деятельности.
| Виктория Войцицкая |
У нас сейчас растут тарифы на продукцию топливно-энергетического комплекса. При этом зарплаты у людей растут гораздо медленнее. Как Вы считаете, можно ли как-то так сделать, чтобы государство равномерно и синхронно регулировало и рост тарифов, и рост зарплат? Какой орган мог бы это сделать?
Рост зарплат людей будет происходить тогда, когда будет рост экономики. То, что происходит в энергетике — это переход к рыночным условиям, когда цены устанавливаются на рыночных основаниях. К сожалению, это действительно болезненный процесс. Но это тот процесс, который позволит нам достичь той самой справедливости, когда люди — очень зажиточные, те же олигархи, миллионеры — будут платить справедливую цену за те энергоресурсы, которые они потребляют.
Обогрев домов в тысячи квадратных метров, бассейнов, кортов и всего остального должен происходить на рыночных условиях. Если у людей нет возможности платить по счетам, у них небольшие заработки — для них была реализована идея прямого, непосредственного субсидирования. В этой системе люди получают адресную помощь.
Это тот механизм, который возобновляет справедливость: богатые платят рыночную цену, а те, кто не может этого себе позволить, получает адресные дотации, но это именно те люди, которые в этом нуждаются. Раньше все это шло а-ля за счет бюджета, но это означает, что каждый из нас либо недополучал из бюджета денег, либо даже доплачивал за, в том числе, и роскошный стиль жизни богатых. А это несправедливо.
А адресные дотации не из бюджета будут?
Адресные дотации будут, конечно же, из бюджета, но они будут идти не всем равномерно, а только тем, кто в этом нуждается.
А как быть с тем, что у многих людей в Украине зарплаты неофициальные? Вот принесут они для получения адресной субсидии справку о том, что у них зарплата полторы тысячи, а на самом деле они семь или десять получают...
Это хороший вопрос, и его нужно адресовать правоохранительным органам. Пусть они отслеживают реальные доходы населения. И само население должно быть заинтересовано в том, чтобы им платили справедливые и полные зарплаты, чтобы потом получать хорошие пенсии.
«Сегодня мы не хотим платить налоги и получаем зарплаты в конвертах, а завтра мы хотим получить высокие пенсии. Такого не бывает»
У нас происходит сдвиг в сознании: сегодня мы не хотим платить налоги и получаем зарплаты в конвертах, а завтра мы хотим получить высокие пенсии. Такого не бывает. Пенсии формируются за счет налогов, которые сегодня платят люди, которые работают. Если те, кто сегодня работает, не отчисляют налоги — значит, завтра эти же люди не имеют права претендовать на высокие пенсии.
Вы работаете с топливно-энергетическим комплексом. Демонополизация и деолигархизация в этой сфере для Украины — это одно и то же, или разные процессы? Какова связь между ними?
Деолигархизация невозможна без полноценной демонополизации соответствующих рынков. Но мы понимаем, что особенность энергетического рынка состоит в том, что на этих рынках достаточно часто у нас существуют монополии, в том числе и природные монополии. Поэтому очень важно осуществлять контроль над монополиями.
Обеспечить прозрачность их работы и обязательно равенство прав всех участников рынка, а также защиту прав потребителей. Это следует осуществлять через такие государственные организации как независимый регулятор и антимонопольный комитет.
Может ли стать деолигархизация последствием демонополизации?
Могут быть сегменты, где все равно будут оставаться монополии. Чтобы избавиться от олигархов, нужно уметь управлять этими монополиями. На Западе, например, концепция независимого регулятора предусматривает обязательное выполнение функции антимонопольного комитета. То есть регулятор собирает информацию, анализирует ее, и потом для того, чтобы принимать те или иные меры для борьбы с монополией, подключает антимонопольный комитет.
Но обязательно функцией регулятора является контроль за монополиями. У нас этого пока нет, у нас даже в концепции регулятора нет такой идеи.
«Нам нужно получить регулятора, который становится полноценно независимым в своих действиях»
Что нужно изменить в регуляторе сегодня?
В первую очередь, регулятор должен стать полноценно независимым и равноудаленным от всех игроков на рынке. И от генерации, и от поставщиков, и от дистрибуции, и от потребителей — от всех.
Второе: он должен быть абсолютно независимым от всех органов власти. Каким образом этот пункт обеспечить? Должна быть сбалансированность и равноудаленность. Это можно обеспечить процедурой назначения членов регулятора — комиссией, которая осуществляет регулирование. Сначала — через формирование независимой номинационной комиссии. Должна осуществляться ротация этой комиссии. В ней должны быть задействованы независимые эксперты, представители секторов, общественных деятелей и так далее.
Номинационная комиссия должна обеспечить прозрачность, понятность, конкурсность процесса отбора членов комиссии. Что касается членов комиссии, то для них должны быть четкие правила поведения. Такое, казалось бы, глобальное понятие как этика играет одну из ключевых ролей в регуляторах, которые работают у наших соседей.
Должны быть правила в отношении того, как должностное лицо ведет переговоры с членами рынка: в обязательном присутствии другого члена комиссии, с отсутствием какого-либо влияния, особенно финансового, игроков рынка на членов комиссии.
Но ключевое, что нам нужно сделать — это получить регулятора, который становится полноценно независимым в своих действиях. И абсолютно прозрачным. В отношении, к примеру, рассмотрения инвестиционных программ, которые потом станут основой для формирования тарифов и цен.
«Потребители - не дураки, и должны иметь право видеть, откуда берется цена на воду, газ, тепло»
Потребители имеют право и должны иметь право видеть, откуда берется цена на воду, на газ, на тепло. Обычно это презентуют как какую-то высшую математику, что-то очень страшное и невеселое. Слишком много цифр, слишком много тайн. Засекречивание даже процесса расчетов — на это всегда делается ставка и ожидается, что мы как обычные потребители не будем в этом разбираться.
Но мы не дураки. Мы тоже можем разобраться, если нас будут приобщать к общественным слушаниям. В ОСББ выбираем человека, который в этом разбирается, и отправляем его на слушания как представителя. Он не только слушает, но и смотрит, каким образом был рассчитан тариф на тепло, возвращается и нам рассказывает, а мы тогда принимаем решение, поддерживаем ли мы такие расчеты или нет.
С монополиями и с олигархами никаким другим образом, кроме навязывания условий осуществления их бизнеса на прозрачных основаниях, бороться невозможно.
«Олигарх — это тот, кто пользуется отсутствием прозрачности на рынке»
Можете, исходя из этих соображений, сформулировать разницу между олигархатом и крупным бизнесом?
Олигарх — это та конструкция, тот феномен, который пользуется отсутствием прозрачности на рынке. Как говорится, в темном омуте черти водятся. И тут так же: созданы условия, в которых мы как потребители не можем разобраться в информации, в расчетах. А они пользуются своим влиянием, в том числе и на представителей государственной власти, в том числе и на регулятор, на министерство. Таким образом они обеспечивают себе, во-первых, сохранение состояния, а во-вторых, его приумножение.
Большой бизнес работает в прозрачной конкурентной среде. Если посмотреть на всех основных игроков в энергетике на рынках соседних стран, то вы увидите, что они если не являются акционерными обществами, которые должны публиковать свою отчетность, рассказывать людям о своих планах и стратегиях, то в любом случае публикуют свою финансовую отчетность. Они постоянно проводят брифинги. Рассказывают, чем занимается компания, куда идет, какова стратегия, каковы результаты деятельности.
Тут еще есть социальные аспекты, о которых тоже пока что никто не говорит. Но большой бизнес — это социально-ответственный бизнес. В нем работает огромное количество людей. Социальные аспекты также очень для крупного бизнеса важны. Формирование культурной, социальной среды.
Что конкретно Вы имеете в виду под социальной ответственностью?
Например, и в советские времена, и сейчас, во времена дикого капитализма, людей нужно обеспечивать возможностью пойти пообедать. Есть возможность доступа к сферам питания. Есть также создание детсадов и школ при крупных предприятиях, где у родителей будет возможность общаться с детьми и привозить их к себе на предприятие, где они будут ходить в полноценные школы. Обеспечение соцстрахования, медицинского страхования. В общем, это огромный комплекс отчисления определенной суммы от прибыли на, как у нас это называется, благоустройство: на развитие инфраструктуры, высаживание деревьев — на что угодно, что улучшает социальные стандарты и качество жизни людей.
«Тяжело, но двигаемся по направлению к принципиально новому, современному закону о регуляторе»
Изменения в работу Национальной комиссии по регулированию энергетики и коммунальных услуг, которые Вы назвали — сейчас делается что-либо для того, чтобы эти изменения появились?
Мы сейчас работаем над разработкой законопроекта, и 19-20 октября на базе профильного комитета будет работать рабочая группа с привлечением западных экспертов. Это специалисты, которые в том числе работают и на независимых европейских регуляторах. Мы хотим услышать от них, от практиков, как это сделано у них, какие принципы заложены, каким образом обеспечивается независимость, прозрачность работы. Так что да, двигаемся. Тяжело, но двигаемся по направлению к принципиально новому, современному закону о регуляторе.
Регулятор готов к этим изменениям?
Они пока не знают до конца, какие изменения мы предложим. Потому что мы и сами еще пока не знаем. Нам еще нужно самим понять, какая есть наилучшая практика в этой сфере. Потом нам нужно ее осмыслить, переварить, понять, в каких формах они могут отображаться в нашем законодательстве. Следующим шагом будет утверждение концепции, и уже после этого мы будем их информировать.
Но нам следует понимать, что сегодняшний регулятор — это орган, который был сформирован указом президента. Это полностью не соответствует нормам в том числе и Третьего энергопакета, под которым мы подписались. Не может этот орган быть создан никаким иным образом, кроме как через закон.
То есть регулятор работает, но это незаконно?
Он работает не в том юридическом поле, в котором он должен был бы работать. Его сегодняшнее формирование не соответствует тем принципам, которые заложены в Третьем энергопакете.
«В «Укрнафте» все еще не изменен Совет директоров»
Что касается олигархов и монополий, давайте конкретный пример рассмотрим. Вот сняли руководство «Укрнафты» и «Укртранснафты», подконтрольное Коломойскому. Был скандал, вооруженные люди блокировали ведомства. А можно ли сейчас сказать, что у Коломойского нет больше связей с государственной нефтью?
Я не могу на данный момент дать никаких оценок, потому что у меня нет формальных оснований делать такие выводы. Но я могу сказать, что в «Укрнафте» все еще не изменен Совет директоров. Теперь у нас там большинство контролируется государством через «Нафтогаз», но в руководстве компании только произошли изменения. Теперь у нас господин Ролингсон возглавляет компанию. Он вступил в свои права, подписав трудовой контракт. Но остальные члены правления остались те, что были до того.
Пока не произойдет ротация, причем путем открытого конкурса, как подчеркнул господин Ролингсон, утверждать, что там точно нет больше влияния Коломойского или группы «Приват» на эту компанию, наверное, еще рановато.
А государственная нефть все еще хранится в хранилищах группы «Приват»?
Я так понимаю, что этот вопрос еще не решен.
Кто-то работает над тем, чтобы его решить?
Конечно. «Нафтогаз» работает. Идут суды. Подготовлены соответствующие документы для рассмотрения в этих судах. Но в целом это вопрос к «Нафтогазу».
| Виктория Войцицкая |
«Есть депутаты, которые говорят, что иногда нужно с внуком посидеть, а не получается, потому что нужно идти на сессию»
Вы инициировали обращение к руководству аппарата Верховной Рады о создании комнаты матери и ребенка. Как продвигается это дело?
Господин Гройсман уже водил всех журналистов, показывал им ту комнату, в которой сейчас делают ремонт. Она должна открыться до 21 октября.
Это только для депутаток будет?
Нет, вообще. Причем тут депутаты? Депутаты вообще последние в очереди. Это в первую очередь для тех людей, в том числе и журналистов, которые не могут оставить своих детей дома, и им нужно на пару часов этих детей где-то оставить. Пришли, привели и оставили. То же самое и для сотрудников аппарата Верховной Рады.
А что касается депутаток — так это не только для депутаток, потому что есть депутаты, которые говорят, что иногда нужно с внуком посидеть, а не получается, потому что нужно идти на сессию. Здесь можно привести, оставить ребенка на час-два, потом забрать, проверить, как дела, и так далее.
«В Европарламенте наша коллега со своей дочерью Викторией с рождения ходила. Там широкие кресла, там есть где сидеть»
Вы собираетесь продолжать работать, когда у Вас родится ребенок?
Да.
Как воспринимают другие депутаты такую идею?
Очень позитивно. Все. Мне очень нравится формулировка «жінка при надії». Потому что это надежда — на новую жизнь, на новый глоток энергии, которая придет в этот мир и принесет что-то хорошее. Так что все очень позитивно относятся, волнуются, спрашивают, чем помочь, и так далее.
В детских поликлиниках, где ежемесячно мамы обязаны показывать педиатру своих грудных детей, нет комнаты для того, чтобы, ожидая приема, можно было покормить ребенка или поменять ему подгузник...
Да. Вообще полный бред. Там Советский Союз, в этих поликлиниках.
А Вы собираетесь — возможно, вместе с другими депутатами — как-то менять эту ситуацию на законодательном уровне?
Мы уже подали законопроект, который должен содействовать созданию комнат для кормления и пеленания и превращению их в детские комнаты по месту работы и в общественных заведениях. Это обязательно. Ведь дети — это не обуза. Это огромное достижение, это благословение. Во всем цивилизованном мире к детям относятся как к родным членам общества с момента рождения. В первую очередь создаются условия, когда матери с детьми или сами дети комфортно себя чувствуют.
У нас же существуют непонятные какие-то советские подходы в этом плане. Я даже не знаю, советские ли они. Я вообще не знаю, откуда это берется. Это какая-то закостенелость в видении этого вопроса — но ничего, поборем.
Журналистка Екатерина Сергацкова написала статью о том, как охранник не хотел пускать ее в один из комитетов ВР, потому что она была с ребенком, который спал в слинге. А в сессионный зал вас будут пускать с ребенком?
Нет, точно нет. Но это просто даже неудобно будет. Это в Европарламенте наша коллега со своей дочерью Викторией с рождения ходила. Там широкие кресла, там есть где сидеть. Тут я на восьмом месяце с трудом пролажу, потому...
А есть ведь депутаты, которые гораздо больше размером, чем Вы сейчас...
Я не знаю, как им там сидится, и как они залезают и вылазят. И там очень мало кислорода. То есть даже с точки зрения продолжительного пребывания в помещении - оно очень тяжелое.
Что же Вы будете делать с ребенком на пленарных неделях?
Думаю, буду отдавать маме или няне. Будем вместе приезжать, будем как-то тут разбираться. Будут забирать, гулять, я буду кормить — как-нибудь придумаем. Будем решать проблемы по мере их поступления.
«Пусть молодые мамы, которым отказывают в приеме на работу из-за маленьких детей, пишут на меня обращение. Будем прекращать эту практику»
А что посоветуете делать женщинам, которым отказывают в приеме на работу, ссылаясь на то, что у них маленький ребенок?
Это вообще нарушение прав человека. Пусть пишут на меня обращение, будем прекращать эту практику. Это унизительно. Это попрание всех человеческих прав и свобод.
Но как этим матерям доказывать, что им действительно отказали в должности на основании того, что у них маленькие дети? Ведь работодатель при любом расследовании скажет, что просто нашел кандидата с более подходящими квалификациями.
А что человек в плане квалификации потерял при рождении ребенка?
Говорят, что женщина будет уделять больше времени ребенку, чем работе.
Я думаю, что это свидетельствует только о недальновидности руководителей таких компаний. Потому что как раз женщина, у которой есть ребенок, делает все как раз еще быстрее, еще эффективнее, фокусируется, и продуктивность у нее растет, потому что ей нужно, в том числе, потом еще и позаботиться о ребенке.