Волонтер: Переселенцев с Донбасса приходится вывозить в Украину через территорию России

Переселенцев с Донбасса порой приходится вывозить на территорию Украины через Россию. Координатор гуманитарной инициативы «Пролиска» Евгений Каплин рассказывает о трудностях оформления пропусков на сайте СБУ и объясняет, что волонтеры пытаются вывозить людей путем переговоров по упрощенной системе. Он отмечает, что уже более года организация существует на пожертвования обычных граждан: все закупается за счет денег, которые они присылают в Facebook. Более того, самим же волонтерам приходится подыскивать жилье для переселенцев. Он называет власти инертными и подчеркивает, что приходится сталкиваться с бюрократией. В разговоре с FaceNews Евгений Каплин вспоминает о трех волнах переселенцев с Донбасса, который оказался под обстрелами, и добавляет, что по сей день есть желающие выехать – звонят люди с локальных мест сегодняшних обострений. 

Вы помогаете переселенцам уже год. Активность людей, которые помогают, как-то изменилась?

Сейчас помощи стало меньше, чем в прошлом году. Народ выдохся. Большая потеря еще связана с изменениями законодательной базы, введением новых правил движения грузов вдоль линии разграничения и ее пересечения. В прошлом году мы могли собирать помощь прямо на улицах в палатках. После введения этих новых порядков, чтобы довести груз на крайнюю точку, которая контролируется Украиной, необходим огромный пакет документов – бумаги, подтверждающие собственность на товар, чеки, накладные и так далее. То есть нас лишили возможности собирать помощь непосредственно у людей. Теперь все, что ввозится, приходится закупать, чтобы подтвердить право собственности. Это первое.

И второе – есть довольно агрессивно настроенные люди – как с одной, так и с другой стороны. В сентябре прошлого года в наших пунктах приема произошло две провокации. Первая была 3 сентября. Люди с праворадикальными взглядами обвинили нас в том, что мы кормим детей террористов, и разгромили один из пунктов приема помощи. Спустя неделю напали на второй пункт – сгорела палатка. После этого мне стали звонить с угрозами и обвинениями, что мы вывозим людей бандеровцам, но уже с другой стороны.

Часто приходится слышать о переселенцах, мол, сами виноваты?

На сегодняшний день общество расколото. Довольно часто слышим такую точку зрения – сами виноваты, сами звали Россию, Путина. Но люди, которые так говорят, не были там и не имеют представления, что в огромном количестве сел и по Донецкой, и по Луганской области этих псевдореферендумов в принципе не было.

Люди, которые имели пророссийскую позицию, либо остались на территории этих образований, я имею ввиду «ДНР» и «ЛНР», либо уехали в Россию. Те, кого мы вывозим в Украину –  лояльные и самые незащищенные категории граждан, о которых государство обязано заботиться. На сегодняшний день мы можем сказать, что государство этих людей кинуло.

Мы видим много многодетных семей, которые по 6-8 месяцев сидят без выплат.  С ними никто не связывается, никто им не предлагает какое-то жилье на территории Украины. Эту работу проводим мы. То есть мы ищем, куда семью можно временно поселить, какой-то вариант пустующего дома, социальное жилье. Объявляем сбор средств, спасибо социальным сетям и добрым людям. Затем решаем вопрос с каким-то постоянным жильем.

Основная причина, почему люди сидят в зоне боевых действий, в том, что они боятся остаться на улице. Многие имеют негативный опыт. Они уже один раз приезжали на первый пункт МЧС или железнодорожного вокзала, ночевали там несколько дней, а потом были вынуждены ехать обратно. Наша практика показывает, что 80-90% тех, у кого жилищный вопрос был решен, остаются в Украине.

Также очень обидно, что даже после выезда на территорию Украины эти семьи приходится полтора-два месяца поддерживать. Потому что государство очень медлительное. Даже с того момента, когда все документы предоставлены, мать полтора-два месяца может сидеть без выплат, пока государство все проверит по базам.

Как Вы ищите жилье для этих людей?

Первоначально основную массу людей, которую мы вывозили, мы селили в компактных поселениях. Это терцентры. Вот сейчас  запустили проект «Дом». Мы ищем пустующие дома или объекты, которые готовы бесплатно и долгосрочно сдавать за коммунальные услуги, либо передать в собственность людей, пострадавших от войны. Ну, таких объектов, конечно, крайне мало. Сейчас мы начали вывоз одной большой семьи, в которой 18 человек. Из них 12 – это дети, и тринадцатая – женщина-инвалид с синдромом дауна. Для этой семьи мы хотим запустить в социальных сетях адресный сбор именно на покупку дома. Недорогой вариант присмотрели.

Вы находите дом, а дальше обращаетесь к местным властям?

Власти очень инертные. Я пытался разговаривать с председателем районного совета, чтобы по одному из районов Харьковской области пустующие дома выделить людям на проживание.  Есть такая программа от Управления Верховного комиссара ООН по вопросам беженцев, они могут немного помочь ремонтными работами, если этот дом будет передан семье на постоянное пользование. Председатель районного совета посмотрел на меня и сказал: «А кому будут переданы деньги? Если они будут переданы мне – мы найдем жилье. Если они будут переданы семье переселенца, то у нас нет жилья, это очень долгая процедура и так далее».

Все сталкивается с бюрократией. Поэтому в нашем проекте мы обращаемся напрямую к людям. То есть появляется информация, что вот в этом селе стоит пустующий дом. Пытаемся найти хозяина, поговорить и убедить его передать объект, если он не нужен, в пользование людям. Есть такие варианты, когда, например, собственник ставит на продажу свое имущество, а пока оно продается, пускает людей пожить бесплатно. Бывают варианты, когда собственник не передает жилье, но разрешает пожить на долгосрочной основе, чтобы за домом кто-то присматривал. Есть у нас один позитивный пример в Херсонской области, когда собственник согласился передать жилье своих умерших родственников семье переселенцев.

Вы ищете жилье по всей Украине?

Есть люди, которые непосредственно привязаны к городу Харькову и области, потому что тут была обещана работа либо по другим каким-то социально-экономическим причинам. В таком случае стараемся подыскать вариант по месту. Если человек не привязан – ищем жилье по всей Украине.

Когда был самый пик массового переселения людей с востока Украины? Сейчас еще продолжают выезжать?

Первый пик – это был май-июнь прошлого года, когда ехали со Славянска и Краматорска. Это особо почувствовал Харьков и Харьковская область. Второй пик – это середина августа начало сентября прошлого года, когда двигались границы рубежей контролируемых и неконтролируемых территорий, и шла активная фаза боевых действий с применениям артиллерии, авиации. На тот момент уже Славянск и Краматорск были украинскими, но конфликт переместился. Это Станица Луганская, Луганск, Лисичанск, окрестности Лисичанска, Золотое, город Первомайск и киевский район города Донецка и Горловка. И третий пик довольно большой был – с конца декабря до начала февраля зимой этого года, когда пошло обострение вокруг Дебальцево.

С Дебальцево силами различных волонтерских и верующих организаций было вывезено порядка 3 тысяч человек. При этом автобусы от МЧС и правительства появились только в последний день эвакуации. А три недели эвакуация и доставка продуктов на Дебальцевский плацдарм – это и Фащевка, и город Углегорск, и поселок Чернухино, и город Дебальцево, и Светлодарск –  производилась полностью силами волонтеров.

На сегодняшний день на горячую линию ежедневно поступает как минимум 10-15 обращений. Звонят люди с неподконтрольной территории,  которые хотят, но не могут самостоятельно выехать – нет ни финансовой, ни жилищной возможности. Звонят люди с локальных мест сегодняшних обострений. На протяжении нескольких последних недель идут локальные обострения в районе Светлодарска, поселка Луганское, Марьинки, Красногоровки, Авдеевки. Я думаю, что они происходят из-за размещенных там электростанций. В Марьинском районе находится Кураховская ТЭС,  в Светлодарске –  Углегорская ТЭС.

За год работы приходилось ли вывозить людей под «градами»?

Фактически любая поездка в зону боевых действий чревата тем, что можно в любой момент попасть под обстрел. Весь февраль, март, весь январь были эвакуации, когда в километре сзади стояла украинская артиллерия, а в километре спереди – «ДНР». Они перестреливались над головами людей.

Был случай, когда  эвакуация шла с территории «ЛНР» через Станицу Луганскую. Одна машина наших волонтеров привезла людей со стороны Луганска,  а наши машины приехали из Харькова. Перегрузка шла на нейтральной территории.  В этой эвакуации было задействовано пять микроавтобусов.  У нас были рации, военное сопровождение по украинской стороне, мы переговаривались по рации и вклинились в «ЛНРскую волну». После этого в тот самый момент, когда перегружались дети, квадрат, где мы находились, накрыли «градами».

В Чернухино мы были единственной группой, которые в условиях уличного боя вывозили людей до 7 февраля. В тот момент одна половина поселка контролировалась ВСУ, другая половина – казаками «ЛНР», и трасса посредине была разграничивающей территорией. Слева в домах стояла одна артиллерия, справа – другая артиллерия. Они перестреливались, шел  уличный бой, зачистки города каждые полчаса. И вот в этих условиях вывозились люди. Автобусам на тот момент уже было невозможно проехать, но у нас были местные волонтеры и машина с местной регистрацией.

За год не было раненых или погибших людей, которых мы везли. Одна машина была прошита осколками, колеса спустили, пришлось ехать на спущенных, везти людей до Светлодарска, потому что возможности где-то их менять в условиях боя не было.

А среди волонтеров раненые были?

Нет.

Как удается вывозить людей с неподконтрольных территорий? Сейчас же действует пропускная система. Едете через Россию?

Несколько дней назад, мы вывозили маму и пятерых детей из зоны боевых действий, из поселка Луганское. За несколько дней до этого еще выезжала семья. Де-юре это территория, подконтрольная Украине. Фактически, две-трети села, подконтрольные Украине, а треть – «ДНР». Но поскольку де-юре – это украинская территория, простой крайний рубеж, мы можем заехать с украинской  стороны. Делается это все без пропусков.

Естественно перед каждой поездкой идут переговорные процессы и с местным населением, и с активистами на местах, и с военными, и с организациями, которые готовы принять этих людей, и с волонтерами, которые по дороге должны их покормить. Это целая операция, в которой задействованы пять-шесть-семь волонтерских групп.

Целая цепочка, чтобы заехать на территорию и как можно меньше времени там пробыть. Чтобы обезопасить и волонтеров, и транспорт. Чтобы временно поселить людей в Харькове и дальше заниматься ими здесь, либо купить билет и отправить в другую область, подстраховаться, чтобы там их приняли.

Что касается неподконтрольных территорий, то здесь тоже по-разному. С 20 января, после введения пропускной системы, у нас с неподконтрольных территорий выехали около 400 человек. Около 90% из них мы вывозили без пропусков по результатам переговорного процесса с СБУ и группой военно-гражданского сотрудничества при Вооруженных силах Украины, и силами волонтеров на этой и на той стороне. 

Месяц назад с запуском сайта СБУ мы попробовали оформить пропуски на 6 семей. На 4 семьи получили их через месяц. На две семьи не получили до сих пор. Заявку мы подавали где-то семь дней, потому что сайт СБУ висел.  Если представить, что пошла эскалация где-то на той стороне, а людям приходится 30-40 дней сидеть в ожидании пропуска – это плохая практика. Поэтому пытаемся путем переговоров по упрощенной системе вывозить людей. Бывают случаи, когда ребенку нужно срочно, например, на операцию, или лежачую бабушку вывезти – иногда вывозим через территорию России. Либо оплачиваем дорогу, а потом встречаем в Харькове, либо дружественные к нам волонтеры заезжают и вывозят людей.

Что труднее всего достать – продукты, медикаменты или средства гигиены?

Все трудно достать, потому что ни одна международная организация на сегодняшний день не занимается ни оплатой бензина для эвакуации, ни продуктами, ни средствами гигиены. Ничем. Все это закупается нами за счет тех денег, которые присылают люди в Facebook.

То есть ваша гуманитарная инициатива полностью на пожертвовании?

Вот в этом месяце мы получили первый мини-грант от фонда «Відродження» на зарплаты нескольких человек в нашем харьковском офисе. Это люди по проекту «Дом».  Они ездят по селам и осматривают дома, в которые можно селить переселенцев. Опять же, это не покрытие каких-то прямых нужд. В принципе любой донор, как и государство, отказывается почему-то давать деньги на покупку помощи, на оплату бензина для эвакуации и так далее. Больше года мы существовали на пожертвования обычных людей, государство нам до сих пор ни на что ни копейки не дало.

Хотя, когда выезжало Чернухино и люди обращались на горячую линию Кабмина и МЧС с просьбой вывезти их, там давали мой личный номер и говорили, что за эвакуацию отвечает Евгений. Я получал по триста-четыреста звонков в день. В это же время государство нас никак не поддерживало.

У нас нет какого-то служебного транспорта, мы работаем полностью на личном транспорте волонтеров. Это микроавтобусы,  легковые машины людей, которые к нам пришли и сказали, что хотят помогать. Одна такая машина проехала уже 50 тысяч километров за этот год. Один из наших бусиков-эвакуаторов постоянно нуждается в ремонте. Точно так же около 150 тонн гуманитарной помощи, которая была отвезена в зону конфликта, закупили и отвезли из наших личных средств и того, что помогают люди.

Какой штат вашей гуманитарной миссии?

У нас нет  массы людей, которая постоянно сидит в офисе, поэтому цифра очень условная. Если по Харькову, то за год где-то сто человек участвовали в наших проектах. У нас есть десять постоянных водителей, при каждой поездке используем три машины. В Харьковском офисе есть три штатных сотрудника – это наша горячая линия. Они обрабатывают обращения и находят варианты домов.

Около 70 человек – это волонтеры-фрилансеры. Они могут прийти помочь посортировать продукты по продуктовым наборам. Когда нам нужна выездная бригада, переговорщики, психологи на территории конфликта – мы также берем их с собой.

Сейчас еще добавились гуманитарные пункты на севере Донецкой области, подконтрольной Украине. Это Славянск, Белозерское, Родинское, город Светлодарск, поселок Луганское, город Дзержинск, Марьинский район, село Галицино. В общем числе их девять. В этих населенных пунктах и в том числе в зоне боевых действий у нас находятся мелкие волонтерские группы, которым мы передаем гуманитарную помощь, а они собирают информацию о людях, которые хотят покинуть территорию. В каждой группе от 3 до 7 человек. В основной массе это либо волонтеры из числа переселенцев, либо, если это зона боевых действий, местное население.

Как часто переселенцы становятся волонтерами?  

На постконфликтных территориях часто. Не обязательно переселенцы, но люди, пережившие конфликт. В том же Славянске сейчас оказывают помощь переселенцам, которые приезжают из других областей. В Харьковском офисе где-то до половины команды, которая была с нами этот год, это переселенцы. В основной массе это люди среднего класса. Мы когда-то пытались обращаться к переселенцам на дорогих иномарках, но они не видят проблем людей, которые остались. Были случаи, когда отказывали в помощи.