«Система убивает патриотов» – с таким слоганом сторонники подозреваемых в убийстве писателя Олеся Бузины обращаются к общественности, требуя справедливого следствия. Можно ли говорить о том, что в Украине снова появилась особая категория заключенных – политические? Известный блогер и художник-акционист Александр Володарский, отбывший заключение за эпатажный перформанс (имитацию секса под Верховной Радой), считает, что все заключенные – политические. О том, почему тюрьмы должны исчезнуть и будет ли третий Майдан, Володарский рассказал в интервью FaceNews.
Подозреваемых в убийстве Олеся Бузины украинских военных активисты считают «жертвами системы, которая убивает патриотов». Что Вы думаете об этом громком деле?
Было бы странно не знать об убийстве Бузины. Я даже писал о нем пару заметок. Я — не Арсен Аваков, который готов называть подозреваемых убийцами, невзирая на презумпцию невиновности. И я не соратник подозреваемых, который оправдывал бы «своих», даже будучи на сто процентов уверенным в их виновности. Выносить какие-то оценки, не обладая всем объемом информации, основываясь лишь на своих симпатиях и антипатиях — нечестно.
Подозреваемые Медведько и Полищук были активистами на Майдане. Можно ли попытку «закрыть их» расценивать как зачистку «неблагонадежных»?
А что понимать под «неблагонадежными»? Очень расплывчатый термин. Надо отметить, что практически все ультраправые организации Украины радовались убийству Бузины и чуть ли не в открытую брали на себя ответственность за него. В качестве подозреваемых задержали ультраправых, и я не вижу тут большой неожиданности. Но посмотрим на ход расследования, он многое покажет.
Тюрьмы в сегодняшнем понимании должны исчезнуть
Сейчас в Украине есть категория «политический заключенный»?
Я считаю, что все заключенные — политические. Нет ничего более «политического», чем тюрьма. Я исхожу из того, что вся правоохранительная и пенитенциарная система несправедлива в своей основе. То есть, если говорить о какой-то отдаленной перспективе — тюрьмы в сегодняшнем понимании должны исчезнуть.
Кто такие политические заключенные?
Как я уже сказал: все люди, чья свобода ограничена. Ну, есть еще такое правозащитное понятие как «узники совести» - это люди, которых судят за определенную политическую позицию и ее выражение. Не все «политические» являются «узниками совести», хотя часто эти понятия путают.
В основе всегда политический протест, может быть уголовное преступление?
Может, почему нет? У нас в уголовном кодексе множество статей, которые позволяют назвать «преступниками» людей, не причинивших никому материального ущерба и не осуществивших насилия. Впрочем, иногда политический заключенный может практиковать насилие, тут нет противоречий.
Вы считали себя политическим заключенным?
Я считал себя заключенным, этого достаточно.
Сейчас я вряд ли попался бы милиции и уж тем более не был бы задержан
Не могу не спросить за радикальный перформанс перед ВР. Именно за эту акцию Вы были осуждены. Сейчас, оглядываясь назад, Вы бы поступили также?
Ну, я был тогда на пять лет моложе и не обладал опытом общения с правоохранительными органами. Сейчас я вряд ли попался бы милиции и уж тем более не был бы задержан. Ну, и акция выглядела бы совершенно иначе. Так или иначе, сейчас «художественный» акционизм не находится в сфере моих прямых интересов.
У Вас шрамирование «Здесь тебе не Европа». Эти слова Вам сказали на допросе после задержания. Приходилось ли слышать, что занимаетесь позерством? У Вас есть поклонники?
Шрамирование бесследно сошло. Собственно, в этом и был смысл того жеста, в его временности, в том, что даже шрамы сходят.
Мне приходилось слышать в свой адрес множество оскорблений и обвинений, разумеется, в их числе было и «позерство», далеко не самое обидное, надо заметить. А вот слово «поклонники» меня искренне пугает. «Поклонник» отбирает у тебя власть над самим собой, от тебя начинают ожидать соответствия какому-то образу, который придумал человек прочитавший пару твоих текстов. Я ничему такому не соответствую, так что предпочитаю думать, что поклонников у меня нет.
Насколько важно активисту быть эпатажным? Это обязательное условие, чтобы акция «навела шороха»?
Совершенно не обязательно. Иногда активисту, напротив, полезно быть незаметным и неизвестным. Собственно, «акционизм» - это лишь одна из многих техник, которые могут использоваться активистами. Эта техника актуальна в периоды политического статиса, но она теряет всякий смысл, когда политика выплескивается на улицы.
Какие из своих акций Вы считаете наиболее удачными?
Наиболее удачной я считаю все же свою деятельность в рамках анархо-синдикалистской организации Автономный Союз Трудящихся. Удачным я считаю проект http://nihilist.li, к которому приложил руку. Но если говорить именно об «акционизме» - постфактум мне приятно вспоминать про «Не Европу», которая оказалась в своем роде пророческой, а также об иконе Сталина, которая оказалась до такой степени пророческой, что даже совершенно перестала быть смешной — жизнь опередила пародию и посмеялась над ней.
До тех пор, пока ЕС выгодно поддерживать хоть какие-то отношения с Россией, люди будут сидеть – Володарский
Как с политзаключенными обходятся в СИЗО?
Как и со всеми остальными. Зависит от того как ты себя ведешь, как общаешься с людьми. Особой прослойки «политических» ни в 2009 (когда я был в СИЗО), ни в 2011 (когда я был на «химии») не существовало. Что в этом плане происходит сейчас — не знаю, думаю, что и бывшие военные, и сепаратисты за решеткой могли повлиять на внутренние расклады.
Надежда Савченко – политзаключенный? Это может и должно ли как-то влиять на следствие?
Надежда Савченко — военнопленная. Она должна быть освобождена. А называть ее «политзаключенной» или нет — вопрос терминологии. Мне кажется, что правильнее делать акцент именно на том, что она — солдат, захваченный в плен оккупационной армией в ходе необъявленной войны, вопреки международным правилам и нормам обращения с военнопленными. «Политическими заключенными» являются, например, Кольченко и Сенцов. Но, повторюсь, это вопрос терминологии — освобождены должны быть все трое и не только они.
Достаточно ли информированы западные политики о ситуации с правами человека и с политическими заключенными в России?
Я думаю, что все обо всем в достаточной мере информированы. Информированность, увы, не подразумевает готовность действовать.
Евросоюз может предпринять какие-то меры для скорейшего освобождения осужденных за политические взгляды?
У Евросоюза достаточно и своих политических заключенных, ожидать от них гуманизма не приходится, политики будут руководствоваться критериями выгоды и целесообразности. До тех пор, пока ЕС выгодно поддерживать хоть какие-то отношения с Россией — люди будут сидеть.
Вы наверняка знаете об организации «Черный комитет», целью которых является якобы «справедливость для всех». Как оцените эффективность этой организации?
Мне достаточно сложно оценивать эффективность организации, с которой мы стоим на разных (подчас противоположных) политических позициях. У нас не только разные цели, но и разные критерии оценки эффективности, разная политическая этика. Предлагать анархисту оценить правую организацию — это все равно что звать кошку судить выставку собак.
Насколько подобные сообщества могут реально на что-то влиять?
Опять же, этот вопрос лучше адресовать Черному Комитету. Вообще, любое сообщество может на что-то повлиять, политика — достаточно непредсказуемая штука.
Никакие акции не могут быть громче взрывов бомб
Какие методы влияния на государство Вы считаете наиболее эффективными?
Прямое действие. Это — достаточно широкое понятие, отнюдь не сводимое к насилию или погромам. Это когда вы идете к цели кратчайшим путем. Вернуть гражданам городское пространство? Вы выходите и захватываете это пространство, и начинаете использовать его так, как считаете нужным. Низкая зарплата или плохие условия труда? Вы объединяетесь с коллегами и устраиваете забастовку. Полицейское насилие? На него можно ответить гражданским неповиновением. Проблема в том, что бывает достаточно трудно закрепить достигнутые результаты. К примеру, после Майдана (который был отличным примером «прямого действия») общество вернулось к старым политическим моделям, к старым институтам. Это было, в своем роде, шагом назад, причем шагом неизбежным. Прямое действие и самоорганизация — это не только практика, но и теория.
Всегда есть немало активистов, которые не предлагают никакой конкретики, а просто «мы протестуем, потому что плохо». Не мешают ли такие формальные активисты реальным?
Ну, если людям действительно плохо, и они протестуют — то они не «формальные», а настоящие активисты, даже если их политические взгляды размыты. То есть если они не кричат при этом правильные лозунги — это скорее проблема «правильных» идеологов и агитаторов, а не протестующих.
Как думаете, в Украине будет третий Майдан?
Я думаю, что он будет, но он не будет никем заранее планироваться как «третий Майдан». Это словосочетание уже дискредитировало себя, став политическим клише. То, что это был «третий Майдан», мы поймем уже постфактум. Я не берусь предсказывать, будет он при Порошенко или позже.
Вы сами из Луганска? Могут ли громкие акции повлиять на идейную составляющую жизни на оккупированных территориях?
Никакие акции не могут быть громче взрывов бомб. К сожалению, на «идейную составляющую» жизни на оккупированных территориях может повлиять разве что изгнание оккупантов. Ну, или если оккупация затянется — возможно появится постепенное нарастание недовольства и какие-то массовые акции протеста или гражданского неповиновения. Но режимы ЛНР/ДНР являются достаточно репрессивными, чтобы давить протест в зародыше.
В художественный акционизм на оккупированных территориях я не верю. То есть, я очень уважаю, например, Сергея Захарова, который прошел через донецкий пыточный подвал за стрит-арт, высмеивавший ополченцев. Героический художник. Но он куда больше повлиял на общественное мнение в Украине, чем в ДНР. Повторюсь, когда речь идет о выживании — искусство перестает работать, или же исполняет самую простую и утилитарную роль, роль агитки.