Заместитель главы Комитета Верховной Рады по науке и образованию, бывший глава IT-компании Eleks, депутат от ВО «Самопоміч» Алексей Скрипник считает, что плохо в грядущем году будет всем — и богатым, и не очень, но на кону — существование государства Украина. Если же её не удастся удержать на плаву, плохо от дефолта будет опять-таки всем.
| Ради депутатства Алексей Скрипник распрощался с должностью шеф-директора международной компании Eleks, занимающейся разработкой программного обеспечения (фото FaceNews) |
FaceNews: Видели ли вы уже законопроект по бюджету и если да, то что вы о нём думаете?
Алексей Скрипник: Да, видел. Тысяча страниц. Как я могу думать? Я пока из них прочёл тридцать. Так что я могу оценить только тридцать. У меня впечатление, что всё же страна не поняла, что мы стоим перед пропастью. То есть, люди, которые занимаются бюджетом — они не сделали его бюджетом сокращения. Продолжается старая практика перераспределения и траты денег. Процесс падения в яму дефицита продолжается. И это наибольшая трагедия. Такое впечатление, что страна должна действительно пройти через дефолт, и только после этого придут люди, которые порежут всякую ерунду, посмотрят, на что действительно нужно сейчас тратить деньги в государстве, а на что не нужно, и после этого начнут жёсткие изменения в стране.
В то же время, наши коллеги из «Оппозиционного блока» (хотя иначе, чем Партия регионов, их и не назовешь) продолжают заниматься социальным популизмом. Времени, чтобы толково проанализировать проект, у меня не было пока, но некоторые знаковые маркеры посмотрел...
| Законопроект по бюджету толщиной в полпачки бумаги раздали депутатам перед самым рассмотрением (фото FaceNews) |
«На нас давят, чтобы мы принимали непрофессиональные решения»
FN: Что это за знаковые маркеры?
АС: Траты по некоторым статьям бюджета, которые вызывают у меня, как у новичка в бюджетном процессе, если сказать аккуратно, удивление... Что они вообще есть. Понимаете, всё время разыгрывается одна и та же игра: у нас нет времени, страна в тяжёлом положении, давайте всё сделаем быстро, страна не может ждать. То есть, на нас давят, чтобы мы принимали непрофессиональные решения, и чтобы у нас не было времени аккуратно проанализировать бюджет и его почистить хоть немного от той ерунды, которой там очень много.
FN: Я знаю, что у «Самопомощи» такая позиция: нужно дать возможность бизнесу развиваться, но не идёт ли это вразрез со стипендиями, льготами, зарплатами учителям и медикам и так далее? Если это идёт вразрез — как объяснить людям, которые собрались сейчас под зданием Верховной Рады, почему они должны чем-то жертвовать?
АС: Я ещё не анализировал, какие изменения есть по образованию, просто не было времени. Поэтому я не могу сказать, предлагаются ли всё ещё те изменения, которые касались урезания стипендий. На мой взгляд, есть определённые бесчеловечные вещи. Например, отсутствие питания для детей в школах. Можно, наверное, было бы сделать таким образом, чтобы тем детям, которым это нужно, оставить, как это сделано, например, во Львове, что существенно уменьшило затраты на бюджет. Родители пишут заявление, кому нужно питание. Если есть, кто не хочет, или кто в состоянии платить самостоятельно — это даёт возможность существенно уменьшить эти затраты.
Та же ситуация относительно стипендий. Я поддерживаю то, что стипендии должны получать только наилучшие. То, что у нас 70% сейчас получают стипендии, что очень много денег идёт на чисто государственное финансирование образования, что у нас есть 600 вузов — это идиотизм, такого не должно быть. Не должны 80% людей получать высшее образование. Или это не высшее образование. На мой взгляд, нужно существенное сокращение количества учебных заведений, существенная коммерциализация. Но коммерциализация каким образом? Когда деньги ходят за лучшими студентами. И вузы получают деньги как результат того, что лучшие студенты выбрали эти вузы.
Должны быть также персональные дотации по очень многим вещам. Это касается персональных дотаций на газ и прочее. У нас нет права делать дефицитный бюджет. Мы не можем дотировать. Мы, фактически, берём кредиты, чтобы отдать деньги за потреблённый газ. Это, если честно говорить, означает, что наши дети и внуки будут расплачиваться за то, что их родители не были в состоянии расплатиться за газ. Есть цена — значит, мы должны её оплатить. И всё, и край. При этом, мы своей добычей почти что можем покрыть дефицит газа. Предприятия — платите ту цену, которая есть. Пробуйте находить прямые контракты и тому подобное.
| Лидеры «Самопомощи» после оглашения результатов выборов. Семен Семенченко, Анна Гопко, Егор Соболев и Алексей Скрипник (фото FaceNews) |
«Идёт речь, к сожалению, не об авиамодельных кружках, а о существовании государства Украина. Вот где у меня внутреннее противоречие и внутренняя истерика»
FN: Создаёт ли коммерциализация образования и других социальных сфер условия для социальной мобильности? Как сбалансировать коммерциализацию всего и доступность хорошей жизни для всех достаточно трудолюбивых?
АС: Если ребёнок из малообеспеченной семьи, но нормально учится и достаточно талантлив — он получит возможность получить хорошее среднее образование. У нас есть фантастическая вещь — независимое тестирование, которое даёт возможность ребёнку талантливому получить большие баллы. И фишка в том, чтобы деньги ходили за таким ребёнком.
FN: Вот в поручении Кабмина, которое циркулировало в интернете, написано, что стоит перестать финансировать из государственной казны детские внешкольные занятия. Кружки всякие, то есть. Если ребёнок талантливый, но в семье денег нет, или родители не заинтересованы, потому что пьют, например, или детей у них много — ребёнок тогда может ходить только в школу. А школа в районе может быть не очень хорошая. И выходит, что он не будет сильно развитым и никогда в университет на стипендию не поступит...
АС: Я лично, когда был маленький, много времени провёл в авиамодельных кружках. Для меня это было большой страстью, и много моих друзей и нынешних коллег ходили и на рисование, и на лепку, и на ещё какие-то вещи. И спортивных кружков было много, секций. Поэтому я лично полностью за то, чтобы это всё поддерживать. Вопрос только в том, где найти деньги. Это основной вопрос. Я не знаю, как в грядущем году выжить. То есть, идёт речь, к сожалению, не об авиамодельных кружках, а о существовании государства Украина. Вот где у меня внутреннее противоречие и внутренняя истерика. Лично я не знаю… У меня нет ответа на этот вопрос, откровенно говоря.
«Социальный популизм «Партии регионов» меня шокирует»
FN: Сейчас под стенами Кабмина и Верховной Рады протестуют чернобыльцы, афганцы, которые имеют льготы и на проезд, и на лечение, и на коммунальные платежи. То есть, вышли не те люди, которые действительно могут платить. Как сделать так, чтобы не отбирать последнего у тех, у кого и так ничего нет, и в то же время наполнить бюджет?
АС: Понимаете, единственный выход, к которому не готово Министерство социальной политики — это сделать анкетирование и провести действительно контроль за адресными льготами. Когда я вижу бабушек, которые собирают и продают последнее — я знаю, что у них нет никаких льгот, они действительно пытаются на минимальную пенсию выжить. При этом, я лично знаю семьи, которые себя абсолютно прекрасно чувствуют. Такие собиратели льгот.
На то, на сё. Такого не должно быть. Мы должны сделать адресность льгот, когда льготы получают действительно самые малообеспеченные. Иначе государство не выживет. Мы слишком себя любим и слишком себя жалеем. В результате, происходит то, что есть категория населения, которая себя достаточно хорошо чувствует за счёт льгот, а самые малообеспеченные не получают ничего. Вот где наибольшая катастрофа в нашем государстве.
Ну и, конечно же, социальный популизм. Когда люди привыкли к тому, что им положено... Но ведь это же надо заработать. Прежде, чем выдать льготу, бизнес должен сделать, продать и с этого только заплатить налоги. Принимая во внимание, что в стране война, мы потеряли огромную территорию, у нас существенно уменьшился экспорт нашей продукции, нам Россия закрыла рынки — с чего платить эти льготы? Это очень большой вопрос. Никто не задаёт его: а каким образом? Этот популизм, который я сегодня слышал от Партии регионов – он меня просто шокирует. То есть, люди продолжают и дальше обманывать людей, убеждая, что у нас есть деньги на льготы, которых на самом деле нет. Государство тратит 52% на содержание государства. Больше такого нет. Есть в некоторых социально защищённых странах, таких, как Норвегия, но они могут себе позволить. Мы себе этого не можем позволить. Для того, чтобы развивать экономику, мы должны снизить затраты на государство до 30%. У нас огромный дефицит пенсионного фонда.
«Мы должны перейти к тому, что человек платит налоги лично, и понимает, за что он платит»
FN: Этот фонд пополняется за счёт работающих людей, получающих зарплату, не так ли? А какой процент в дефиците бюджета занимают неуплаченные налоги с теневых зарплат? И как сделать, чтобы не было теневых зарплат?
| Алексей Скрипник (фото FaceNews) |
АС: Теневой бизнес в Украине, который не платит налогов — это приблизительно половина всего бизнеса. Я не знаю, насколько адекватно такое мнение, но в своих оценках с ним схожусь. Ясно, что, если бы они платили налоги, то всё было бы хорошо. Но в предложении по бюджету мы не видим понижения и гармонизации налогов. На сегодня налоговое давление на одну гривну, которую платят работнику, составляет стандартно 57 копеек. Гривну работнику заплатил — ещё 57 копеек отдай в виде налога. Это при том, что есть частные предприниматели, то есть, есть способы уменьшить это до 5-7%. Это сумасшедшая неравномерность. Это нужно гармонизировать. Понизить социальный взнос. Сделать всё, чтобы предпринимателям было выгодно платить налоги. Чтобы людям было выгодно платить налоги. Мы должны перейти к тому, что человек платит налоги лично, и понимает, за что он платит.
FN: И как быстро можно всё это гармонизировать? Откуда возьмутся деньги на выплаты в период, пока будут происходить процессы анкетирования, гармонизации?
АС: Есть важные дыры, заткнув которые, мы можем много получить. Это трансфертное ценообразование, это рента, это некоторые платежи, которые, как вы говорите, олигархические. Есть позиция, что нужно изменить только эти вещи и действовать согласно тому, что у нас было запланировано: что мы налоги вносим не ранее, чем через полгода. Сейчас, за полгода, спокойно проработать их, уменьшить затраты из государственного бюджета, потому что мы должны это сделать, а после этого уже менять основную массу налогов, когда будет возможность уже иметь согласованную позицию. То есть, в первые полгода проводится согласование того, что нужно изменить. И изменяются за это время только несколько важных вещей.
FN: Что сделать, чтобы крупный капитал не уходил из Украины в оффшорные юрисдикции? Чтобы люди были заинтересованы здесь платить налоги.
АС: Это вопрос инвестиционной привлекательности. Люди не потому выводят налоги, что не хотят, а потому, что неинтересно, нет инвестиционной привлекательности в стране. Есть инвесторы внешние и внутренние. Внутренний инвестор в первую очередь таким образом бежит из страны. Нужно сделать всё, чтобы Украина была привлекательной для инвестиций. Это — сумасшедшая проблема. Она зависит от того, насколько в стране интересно делать бизнес, насколько мы защищены, насколько люди не боятся здесь заниматься бизнесом. Этого, к сожалению, нельзя сделать административными средствами — это можно сделать только развитием экономики.
«От дефолта плохо будет всем»
FN: Итак, по вашему мнению, с оффшорами и налогами быстро справиться не удастся, а деньги с урезания социальных вещей будут сразу…
АС: Мы должны сократить расходы государственного бюджета, это чрезвычайно важно. Если мы этого не сделаем, то у нас не будет государства. У нас будет дефолт по обязательствам и вообще. С точки зрения нормального подхода, должно было бы быть внешнее управление. Дефолт — это ничего страшного, но это какой-то такой удар по репутации и очень большой удар по стране, и, с учётом войны, с учётом того, что есть, это чрезвычайно огромная проблема для существования страны как таковой. То есть, страна может исчезнуть. По крайней мере, нам нужно будет аккуратно думать, что делать со всеми этими долгами, со всем тем, что у нас есть.
| Опять зима, опять протесты… Вид из окон Верховной Рады 23 декабря (фото FaceNews) |
FN: Я только что общалась с людьми под стенами парламента. Никто из них так и не сформулировал конкретного вопроса к депутатам, все лишь говорили, что у них очень много вопросов и продолжали жаловаться, что они живут тремя семьями в двухкомнатной квартире, что пенсия у инвалида до трёх тысяч гривен, и половину он тратит на лекарства, и так далее. Для них что-то изменится, если будет дефолт?
АС: Лучше не будет, будет только хуже. Не будет обязательств, вообще ничего не будет. Я не знаю, каким образом. Но вспомните события в Греции: будет сумасшедшая реструктуризация. Будет ещё хуже. Выйдут все. Исчезнет бизнес, исчезнет всё. Мы вернёмся в девяностые годы, фактически в то, что нам нужно основать страну заново. Будет гиперинфляция. Все вложенные деньги исчезнут. Исчезнет полностью банковская система. То есть, будет ещё хуже. Ничего хорошего не будет. Любой дефолт — это всегда плохо. К нам и так не идут инвестиции, идёт и так сумасшедший отток инвестиций сейчас. Даже внутренние компании и предприятия... То есть, это катастрофа для Украины. В данном случае жаль, что государство не объясняет людям, что у нас нет выхода, кроме как всем затянуть пояса. Не идёт речь о том, чтобы кому-то было хорошо, а кому-то — плохо. Плохо будет всем. Нам этот год нужно выжить. У нас война. С Россией. Выживем — в 2016-м году станет легче, можно будет о многих вещах говорить. Не выживем — погибнем. Вот и всё, выбор очень простой.
FN: То есть, плохо будет и тем, у кого миллион лежит в украинском банке?
АС: Безусловно. Им будет плохо в первую очередь, потому что они должны платить большую цену за газ, они должны, особенно по банкам, сейчас есть огромный вопрос к Нацбанку о том, кто вкладывает туда деньги. Пока мы с десяток нехороших людей не пересажаем, потому что они обманывают своих вкладчиков, то ничего хорошего не будет. Им должно быть плохо в первую очередь. Как это будет сделано — это вопрос к Нацбанку и вопрос наличия у них смелости на притягивание людей, которые обокрали банки, к серьёзной юридической ответственности.