Кто развеивает беспросветность украинской глубинки от Закарпатья до Донбасса

Большая часть населённых пунктов на этой территории — небольшие городки и сёла. Многие живущие в таких местах стремятся всеми правдами и неправдами поскорее оставить родное поселение и переметнуться в большой город. Однако есть люди, поступающие наоборот. Журналистка FaceNews пообщалась с активистами культуры, отправившимися с университетской скамьи в «бесперспективные» маленькие населённые пункты. Эти люди использовали свои знания, чтобы сделать село Нижнее Селыще и город Доброполье более пригодными для жизни. Что им удалось — читайте ниже.

Вместо режиссёрского кресла — домик в деревне

Когда Татьяна Белоусова приехала в село Нижнее Селыще Хустского района на Закарпатье, её наградили целой серией нелестных определений. Потому что она — женского пола, но при этом не замужем и курит. 

Татьяна приехала в деревню после выпуска из гуманитарно-педагогического университета в Ровно, где училась на актёра и режиссёра драмтеатра. И она это сделала не для того, чтобы обижаться, а для того, чтобы заниматься с детьми искусством. Сначала к ней в театральную студию ходило лишь восемь детей — остальных родители «странной приезжей» доверить боялись. Вскоре она с детьми поставила спектакль, показала его в деревне, и взрослые решили, что Белоусова, может, и не так опасна, как кажется. 

«Мне сразу предложили жильё в коммуне-кооперативе»

FaceNews: Почему решили после университета поехать на Закарпатье, в деревню? 

Татьяна Белоусова: Меня пригласили провести здесь мастер-класс для детей на одну неделю. Я сюда приехала и поняла, что здесь есть дети, которым это нужно и очень интересно. Кроме этого, здесь были активные взрослые из села, такие, как директор школы, которые готовы помогать. 

FN: Вам нужно было купить там жильё, или вам его предложили?

ТБ: Мне сразу предложили жильё в коммуне-кооперативе. И с этими же людьми мы совместно работаем с местными жителями. Живём вчетвером, плюс два ребёнка. Один из наших коммунаров — австриец.

FN: Как давно существует ваша детская инициатива?

ТБ: Девять лет существует театральная студия. Называемся «Молоток». Также уже несколько лет существует детский театральный фестиваль «Птах», детский театральный праздник «Ґудзик», который мы сами организовываем в другом селе. Кроме этого, проводим вечеринки, акции. Учениками нашей студии были созданы клоунская эксцентрическая банда «Фиглиш-М» и коллектив фаер-шоу Fire Village. Эти коллективы пока начинающие, одному 3 года, второму год только. Организовывают репетиции, выступают на фестивалях, ну и в селах, конечно. Часто приглашаем профессионалов, которые уже владеют этим искусством хорошо, чтобы они могли здесь на месте провести мастер-классы. 

На театральном фестивале "Птах" (фото bird-fest.org) «Ставим с детьми спектакли на политическую и социальную тематику»

FN: А с детьми чем именно занимаетесь?

ТБ: Делаем спектакли. Выходит по два спектакля в год.  В основном это спектакли, которые затрагивают политические или социальные вопросы. К примеру, поставили пьесу Феликса Кривина «Человек на Олимпе». Мы её обыграли будто бы это игра, дети играют. Пьеса о власти, о человеке у власти. Есть Зевс, есть бог, который правит всем, и есть две женщины, которые вокруг него крутятся и помогают ему править. О том, как Зевс принимает решения о том, что должно быть в мире. Мы это сравниваем с ситуацией, которая есть в нашей реальности сейчас, в плане коррупции и в плане того, что человек, который у власти, чаще всего, только сидит в кресле, а всё остальное делают за него люди, которые вокруг него. Интриги плетутся, и как всё на самом деле решается — это проходит мимо человека, который сидит у власти. Он на них закрывает глаза.

А сейчас работаем над спектаклем Коростылёва «Варшавский набат». Это про гетто, про сиротский дом Януша Корчека в момент, когда забирали детей оттуда в Треблинку и отправляли в газовые камеры. То есть, военная тематика, и главная идея выражена во фразе: «Люди! Нельзя, чтобы убивали детей!», – то есть, чтобы люди не молчали, а двигались. Чтобы не закрывали глаза, когда умирают люди. Со спектаклями ездим по району и по области. Ездили во Львов на фестиваль «Драбинка». В Ивано-Франковскую область ездили, но в общем-то недалеко, в западном регионе всё.

FN: И какого возраста дети принимают участие в таких спектаклях?

ТБ: В «Варшавском набате» в основном дети 8-9 лет. То есть, это довольно маленькие. Ну и роли взрослых исполняют трое молодых людей в возрасте 20-23 года. А вообще зависит от спектакля, но в целом у нас дети от 8 и до 20 лет. В прошлом году был спектакль «Снежная королева», который мы много здесь возили и показывали, так там даже принимала участие бабушка из села, которая бабушку и играла. Она когда-то в Доме культуры здесь пела и танцевала, а теперь её внучка в нашей студии занимается. Ей было очень интересно поучаствовать в этом всём. 

«Дети начинают задумываться, почему оно, как, кто мог быть причастен»

FN: Говорят, что с детьми нужно делать что-то позитивное, жизнеутверждающее, простое, сказки какие-нибудь. Вы делаете тяжёлые вещи. Как, согласно вашим наблюдениям, это отражается на психологическом состоянии детей?

ТБ: На самом деле, сначала я сомневалась, стоит ли. Но я считаю, что театр создан для того, чтобы заставлять людей думать, а не просто видеть красивую картинку. Я попробовала и поняла, что на психике детей такие работы отражаются только тем, что дети начинают задумываться о каких-то темах. Часто, если это какие-то политические или социальные вещи, работу над спектаклем мы начинаем с обсуждения этого всего. Это очень длительный период. Даже с самыми маленькими мы изучаем тему спектакля. Смотрим видео, читаем разные статьи, короткие книжки. Дети в это всё вводятся. Я считаю, что это хорошо, потому что дети начинают тоже думать. Они же тоже мыслящие существа, и они же видят, что происходит вокруг них. Поэтому им даже интереснее, когда они знают эту тему. Даже в данный момент.

Мы вот работаем над «Варшавским набатом», а там тема войны, которая везде вокруг них сейчас. И на ситуацию сейчас они смотрят уже не просто как человек, который в телевизоре увидел, сколько человек погибло, а начинают задумываться, почему оно, как, кто мог быть причастен. Более мыслящие становятся. У родителей, у взрослых людей, которые смотрят наши спектакли, происходит какой-то шок.

Даже когда смотрели «Маленького принца», родители начинали думать. Удивлялись: если наши дети говорят так, а мы, получается, что, более тупые, чем наши дети, что ли?

Когда дети могут философски посмотреть на какую-то вещь, оно на них сильнее, наверное, влияет, чем если бы они видели тот же спектакль, но в исполнении взрослых. 

«Зарабатываю деньги другим, на реквизит и костюмы деньги собирает громада»

FN: За какой счёт существует ваша инициатива?

ТБ: Занятия бесплатные. На реквизит и костюмы собираем под каждый спектакль чаще всего, в громаде села собираем. Директор Дома культуры, директор школы знают, что нам нужны костюмы или какой-то маленький реквизит, и они ищут, у кого сколько денег будет, чтобы сброситься. И на эти деньги мы и делаем костюмы. Когда-то мы работали с фондом, но на данный момент это очень сложно — выбить деньги для такого детского коллектива под какой-то один спектакль у какого-нибудь фонда. А сама работа моя, людей, которые мне помогают, и молодых людей, которые участвуют — это всё бесплатно. 

FN: Как и когда вы зарабатываете на жизнь?

ТБ: Я зарабатываю деньги летом, чаще всего это работа с туристическими группами из Европы. Организовываю им программы здесь: ищу им места, где они едят, спят. Это сезонная работа здесь на месте. Зелёный туризм. Я к тому же даю заработать людям в селе, которые принимают этих туристов у себя. 

Сегодня в театральной студии Нижнего Селища полсотни учеников, которых обучают и театру, и цирку, и музыке. Фактически, театром в селе теперь занимается каждый десятый ребёнок (в единственной школе деревни — 400 учеников).

На фестиваль «Птах» в деревню съезжается творческая молодёжь со всей страны. За неделю перед «Птахом» начинает работать школа волонтёров, где молодых людей из разных регионов учат, как быть полезными обществу, и как не имея опыта включиться в инициативы, которые им понравились. 

Международные фестивали в шахтёрском городке

«Добро» – организация в сером индустриальном постсоветском городке Доброполье на Донетчине. Процветания не хватало Доброполью и до начала АТО, потому один из уроженцев города в 2010 году решился на беспрецедентные для населённого пункта инициативы. 

И оказалось, что в любом городе, в том числе и в Доброполье, можно найти местных талантливых художниц, которые с удовольствием выставят свои картины. Можно организовать с местным волонтёром корпуса мира США английский киноклуб, и он будет учить горожан английскому, а также рассказывать, как живётся за океаном. Можно организовать конкурс социальных проектов — и жители будут принимать в нём участие, сначала неактивно, а позже, после реализации первых ласточек — всё с большим энтузиазмом. Можно провести арт-фестиваль, на который приедут и из Киева, и из Львова, и из Санкт-Петербурга. Можно привезти программу международного фестиваля документальных фильмов «DocuDays». Можно провести программу Dub-crossing, «Обмен дубами», по аналогии с Book-crossing, обмен желудями по аналогии с обменом книгами, и высадить в пустынном школьном дворе молодую дубовую аллею. 

Всё это делает молодёжная организация «Добро» в городе Доброполье — шахтёрском поселении на 30 тысяч жителей. Организация объединила 150 людей в возрасте от 14 до 35. А инициатор всего этого движения — уроженец Доброполья Владимир Орос. Молодой человек регулярно ездит на семинары и конгрессы для менеджеров культуры и активистов по Европе и ближневосточным странам — повышает свою активистскую и инноваторскую компетенцию. 

Путь к процветанию через изменение отношения граждан к самим себе и окружающей их среде

Орос говорит: «Когда у людей больше доступа к культуре, они развиваются и начинают строить свою громаду по-новому».  По его мнению, маленькие городки вроде Доброполья от процветания отделяют две проблемы. И они лежат не в экономическом поле. Это, во-первых, низкая активность горожан, а во-вторых, слабая их проинформированность о том, каковы возможности громады. И бороться с этими проблемами, по мнению Ороса, нужно в первую очередь через изменения в сфере культуры.

Без изменения отношения жителей к происходящему вокруг никакие экономические или законодательные инициативы не помогут. 

Таких, как Татьяна Белоусова и Владимир Орос, много по всему миру. В англоязычной среде их называют артивистами. Как удачно сформулировали безымянные авторы статьи в Википедии на основании материалов The New York Times и Huffington Post,

Артивисты пытаются выдвигать политическую повестку дня с помощью искусства. Как бы там ни было, артивисты всё чаще занимаются повышением осведомленности в сфере социального, экологии и технологий. Артивисты могут использовать традиционные медиумы, такие, как фильм или музыка, для того, чтобы повышать осведомленность или настаивать на изменениях. Кроме того, артивисты могут обращаться к таким инструментам, как «глушение культуры», уличное искусство, художественная декламация, протесты и активизм. 

«Да, поначалу меня называли разными словами. Но тут ведь дело в отношении к происходящему. Можно огорчаться и жаловаться, но мне хотелось что-то сделать, и я это делала. А так ведь можно бесконечно искать причины, почему не делать», – говорит Татьяна напоследок.